Юрий Базанов - Вход в реальность. 1 часть

После вынесения окончательного вердикта собаки согласились на проведение осмотра и подпустили к себе специалиста. Как я понял по его реакции показания прибора не вышли за границу нормы. Внешний вид собак, биологический состав шкуры, отсутствие опасных для человека микробов и другие показатели в полной мере удовлетворяли требования наших спасателей, и теперь они были готовы принять нас на свой катер.

Сейчас собаки ничем не привлекали к себе внимание. Они вели себя вполне нормально и естественно. Как и можно было ожидать, ни Джек, ни Зак переходить на катер не хотели. Льдина стала для них привычным местом. Я положил ладони на их умные головы, нежно погладил и легонько подтолкнул вперед.

На катере я обнял их и крепко прижал к себе – они все еще продолжали ворчать, настороженно поглядывая на незнакомых людей в непривычной одежде, да еще и с оружием в руках. А как, выяснилось потом, их недовольство касалось только одного из них.

Я, конечно, был очень благодарен морякам за наше спасение, но в глубине души был сильно обеспокоен поведением своих собак. По моему твердому убеждению их смирение было показным и временным. Меня сверлила мысль о том, что они приняли свое решение исходя из несвоевременности открытой конфронтации.

Я убежден на все сто процентов, что подавляющее большинство людей посчитали бы, что мои опасения находятся за гранью здравого смысла. И, возможно, лишь совсем немногие тактично назвали бы их сильно преувеличенными. И уж совершенно точно, не нашлось бы ни кого, кто согласился бы с моими страхами, поскольку официальная наука считает, что собаки не обладают мышлением и не способны к сознательной умственной деятельности.

Не знаю. Я в этом не специалист. Но готов согласиться с этим мнением только при одном непременном условии – убедите меня, что человек, этот «венец природы» всегда и везде поступает в соответствии со здравым смыслом. Ну, «а на нет и суда нет». А для всех своих заочных апанентов, будь то ученые с мировыми именами, профессиональные кинологи, любители-собачники или просто несогласные, я могу привести только один аргумент. Но он несокрушимый – мои собаки особенные.

Мои лохматые компаньоны были не просто необычными собаками. Без всякого преувеличения это были совершенно уникальные собаки. Зак в нормальном, то есть в естественном для него состоянии, был размером с двух этажный дом и весил не менее десяти тонн.

Я с ним познакомился совсем недавно и к тому же при очень загадочных обстоятельствах, но мы почти сразу же подружились. Да по-другому просто и быть не могло, это был добрейший и умнейший пес. И, кроме того, он умел уменьшаться до размера обычной собаки. Хотя, возможно, что он просто ориентировался на размеры Джека, с которым познакомился сразу же после своего появления. Джек тоже брал пример с Зака и уже через несколько дней тоже научился увеличиваться под стать своему новому приятелю. Но этому предшествовали не менее удивительные обстоятельства.

Так что способности и возможности моих собак не укладывались в общепринятые понятия о собаках, и что от них можно было ожидать никто не смог бы предсказать. И я, конечно, был рад тому, что они приняли решение о ненападении. Они могли растоптать не только наших спасателей, но и целый полк спецназовцев.

На примере Зака я знал, что даже автоматные пули застревали в его шерсти, когда он находился в своем естественном двухэтажном состоянии. А что касается чутья, то оно тоже было на необычайном уровне. Он нашел место убийства собачьего семейства через шестнадцать лет после случившегося. И, если бы я не остановил его, то нашел бы и виновных. Возможно, что мы еще вернемся к этому делу после возвращения домой.

Некоторым своим способностям Зак каким-то образом сумел научить и Джека. Я сожалел только о том, что Зак не «заразил» Джека своей выдержкой, своим спокойствием и своей сдержанностью. Но это никак не отражалось на его боевых способностях. Шестиметровая в холке анатолийская овчарка с пуленепробиваемой шерстью была без всякого преувеличения машиной смерти. А вместе с таким же черным русским терьером это была очень даже грозная сила.

На моих глазах не более чем за пять минут они «перехлопали» по меньшей мере полторы сотни волков. Так что у меня были все основания изо всех сил стараться понять, что насторожило моих собак и что они задумали, ведь впереди нас ждал незнакомый корабль с незнакомыми людьми.

Раз за разом я мысленно прокручивал события, начиная с высадки моряков на нашу льдину, но не мог найти никакой подсказки. А подсказка была совсем рядом – Зак лежал рядом с виновником многих грядущих бед. Напряженно размышляя, я нервно ощупывал собачьи ошейники, поскольку именно они были сейчас единственным гарантом мирного сосуществования. Именно ошейники не позволяли им увеличивать свой размер по своему собачьему усмотрению.

На обратном пути моряки уже не выключали прожектор. Теперь не было необходимости таиться и использовать приборы ночного видения, которые применяли спецназовцы при «захвате» нашей льдины. В свете прожектора корабль предстал в полном своем величии и его вид отвлек мои мысли. С кораблем происходило что-то странное. Он, то приближался к нам, то отдалялся, то удлинялся на полкорпуса вперед, то удлинялся на полкорпуса назад, то увеличивался, то уменьшался, а то и совсем пропадал из виду.

Я решил, что у меня начались галлюцинации от нервного перенапряжения и недоедания в последние дни, но командир спецназовцев, увидев мое ошарашенное лицо, внес ясность: – «Обманывать приборы мы уже умеем, – с нескрываемой гордостью сказал он, – а теперь учимся обманывать человеческое зрение. Наш адмирал – это выдающийся человек. Он не просто адмирал. Наш адмирал – это целый академик, и он «нафаршировал» корабль всякой всячиной. Так что успокойтесь и ничему не удивляйтесь».

И действительно его слова начали подтверждаться очень быстро. Даже в форме корабля для меня было много совершенно неожиданного. Корпус корабля был округлым, как показывают по телевизору подводные лодки, но борта были необычной формы. Они были волнообразными. И это были не просто изгибы. На их поверхности тоже виднелись выпукло-вогнутые формы. Создавалось впечатление, что большие волны состояли из более мелких волн, а те, в свою очередь, формировались из совсем маленьких.

Для меня это показалось странным. Насколько я знал, принцип работы радиолокационных станций основывается на излучении радиоволн и регистрации их отражения от объектов. А для создания «невидимок» применяется система, основанная на значительном поглощении сигнала радиолокационной станции для максимального ослабления отраженного сигнала.