Юрий Базанов - Вход в реальность. 1 часть

Но для этого объекту придают максимально гладкие ровные формы и наносят специальное покрытие. И тогда сигнал практически не улавливается локаторами. А волнообразная конфигурация корабля для радаров противника была просто подарком, лакомой конфеткой.

Я не хотел верить, что наши инженеры допустили такую плюху. Хотелось думать, что всё совсем наоборот. Хотелось верить, что наши военные специалисты создали что-то такое, чего раньше не было нигде в мире. Нет, допустить такой явной «плюхи» наши специалисты не могли, а вот сделать что-нибудь такое до чего не додумался еще никто в мире, это им не в первой.

Интересно, где же тут «собака зарыта»? Я совершенно несознательно стал придумывать более-менее логичное и убедительное объяснение такой странной форме бортов. В памяти начали всплывать обрывки институтского курса электротехники. Что-то там было про модулирование электрического сигнала разными гармониками. Форма корабля, как раз и представляла собой зафиксированную броней стоячую волну, как минимум с тремя гармониками.

Может быть, такая конфигурация бортов позволяет лучам любых диапазонов, посланных с неприятельских радиолокационных станций, не только благополучно отражаться от волнообразных поверхностей, но еще и «заботливо» усиливает их. Нате вам, дорогие «партнеры», получите и распишитесь. Что такое? Что-то не так? Ваши РЛС такой луч могут принимать только два раза. Сразу и первый и последний. Понимаю. Конечно, обидно. Но вы сами виноваты – вы плохо учили физику и не учли эффект резонанса.

Но главное в другом. Вы плохо учили историю и поэтому не учитываете основной исторической закономерности, которую озвучил еще Александр Невский: «Кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет». Так что, учите историю, целее будете. Запомните сами и расскажите другим, историю можно переиначить и переписать, но историю нельзя изменить.

Катер подошел уже совсем близко, и я увидел на передней части ходовой рубки под гербом России название корабля. Знакомыми по детским сказкам рисованными буквами четко было выведено ХАРАЛУК. Это слово мне ничего не говорило, но где-то в самой глубине души что-то затрепетало. Несмотря на неровность поверхности, буквы были солидными и надежными. Название было необычным, но изначально мужественным. Мне казалось, что от каждой его буквы веет древней и великой историей Великого народа и всей мощью его сегодняшних вооружённых сил.

В кормовой части корабля открылись огромные створки, Харалук, как мне показалось, немного присел и принял катер в «родное гнездо». Там нас уже встречали. Впереди стоял капитан первого ранга. Увидев меня, он пошел навстречу. За ним шли еще два офицера званиями помладше. Один шел справа, другой – слева от него и при этом на полшага позади своего командира. Мне не знаком морской Устав и морские традиции, но чувство безграничной благодарности толкнуло меня вперед. Мы встретились примерно на полпути и крепко пожали друг другу руки. Причем я приветствовал его обеими руками. Это вышло как-то само – собой, так же как и моя глупая улыбка.

Понимая мои чувства, он заулыбался в ответ. Только глядя в его открытое лицо, я до конца осознал, что весь ужас последних дней и особенно ночей остался позади, и у меня потекли слезы. Других офицеров я приветствовал только одной рукой, а второй безуспешно пытался вытереть глаза.

Капитан первого ранга представился, как старший помощник капитана. – Прием почти на высшем уровне! – удивился я появлению второго человека на корабле. Но скоро все выяснилось. Старпома интересовал не я, а мои собаки. Все его внимание было приковано к Джеку и Заку. Похоже, он был большим любителем собак, лишенным долгое время возможности общения с ними. И сейчас он просто не смог отказать себе в возможности компенсировать эту потерю.

Пока Старпом отогревал свое сердце, глядя на собак, я познакомился с другими офицерами. Один из них был дежурным вахтенным офицером, а другой – из службы контрразведки корабля. Я сначала представился полностью, но, немного подумав, предложил им обращаться ко мне просто по имени. Весь экипаж Харалука имел на это полное право.

Немного успокоившись, я попросил у Старпома разрешение поблагодарить моряков, которые первыми пришли на помощь мне и моим собакам. Морские пехотинцы привычно стояли строем, ожидая дальнейших распоряжений, но своих улыбок они не скрывали. Я воспользовался ситуацией и принялся поочередно пожимать спецназовцам руки и обнимать их за плечи.

Но довести начатое дело до конца я не смог – праздник моего возвращения к людям был испорчен злобным рычанием. Волны эйфории мгновенно отхлынули, я резко повернулся и увидел оскаленную пасть Джека. Я был настолько поражен увиденным, что забыл и думать о том, что твориться в головах моих собак, и о том, что они пошли на контакт с моряками, определив какие-то свои особые собачьи условия, несоблюдение которых грозило большей бедой.

А беда была совсем рядом. Правильнее сказать, ее носитель, ее главный виновник. И он был действительно рядом. На расстоянии вытянутой руки. Если бы я опять повернулся к морпехам и внимательно посмотрел на того, которому с благодарностью тянул руку перед вмешательством Джека, если бы я вспомнил про свои мучительные размышления о причине беспокойства собак на льдине, если бы я не остановил Джека, то, сколько бы страшных непоправимых бед удалось бы предотвратить. Не говоря уже о том, что можно было бы избавить многих хороших людей от более мелких проблем и лишних седых волос. Но я не сделал ни первого, ни второго, ни третьего.

Все мое внимание было обращено на озверевшую собаку, и я спешил поскорее схватить ее за ошейник. Мне это, конечно, удалось, а вот грядущие события так и остались ждать своего срока. Я взглянул в сторону Зака и увидел, что он тоже настроен по-боевому. Он напружинился и сделал несколько шагов вперед, но, перехватив мой взгляд, остановился. Зак стоял, недобро наклонив голову и не опуская согнутую переднюю лапу. Я погрозил ему пальцем, и пес, недовольно ворча, вернулся на место.

Моряков, до которых мне не удалось дойти, я поблагодарил издали, склоняя голову в направлении каждого из них. После завершения этого короткого ритуала Старпом отпустил морских пехотинцев на отдых, а сам подошел ко мне.

Я чувствовал себя провинившимся школьником и стоял, потупив глаза. Мне было стыдно за моих собак. Офицер помолчал с минуту, а потом вдруг спросил: – «Как зовут ваших питомцев?» Я поначалу растерялся от неожиданности, но все-таки ответил на его вопрос. Я всё еще держал Джека за ошейник, хотя этого уже и не требовалось. Он уже совсем успокоился.

Старпом почему-то обратил на это свое внимание и совершенно неожиданно для меня попросил отпустить собаку. Я удивился и замешкался, но после повторной более настойчивой просьбы хоть и с некоторой опаской, но все же отпустил руку. Моряк сам взял Джека за ошейник и нагнулся к нему. Он посмотрел Джеку в глаза и стал его гладить, повторяя: «Джек, Джек, Джек».