Андрей Аликсеев - Мир Умбра

К большому сожалению, терпения на поддержание папиных традиций у меня нет. Зато есть отличная, очень дорогая кофеварка и несколько коробок с первосортным кофе. Правду сказать, мельничку с туркой папа с собой забрал, так что всё равно варить по его рецептам не выйдет. Поэтому я быстро набил кофе в рожок, заварил себе по-настоящему крепкий эспрессо и потер в него корку лимона. Может кому-нибудь покажется странным такое сочетание, а по-моему просто великолепный букет. Густой аромат прочистил голову куда лучше аптечной химии, а первый глоток обжег язык и нёбо. Вот не надо, не надо так торопиться, когда можно спокойно, с чувством, с толком…

Планшет!!! Я подскочил, как ужаленный и рванул к двери прямо как был – в трениках и с босыми ногами. За спиной грохнул об пол табурет, но я не обратил на это внимания. Распахнул дверь, огляделся по сторонам, прислушался – на лестнице тихо, никого нет. Быстрее, быстрее к окну. Запустил руку в щель… Сердце ухнуло в пропасть. По спине прокатился холодный пот. Спрятанного давеча девайса нет! Единственную просьбу друга не выполнил. И неведомому Яну теперь никто не поможет.

Блин, блин, блин – сколько же я пробухал? За это время, как пить дать, приделали планшету ноги. Народу в подъезде за последнее время перебывало видимо-невидимо. Кто-нибудь заметил торчащий из-под подоконника чехол, да и свистнул, ищи теперь, свищи.

Едва волоча мёрзнущие ноги, я поднялся обратно к своей площадке и плюхнулся на выщербленную от старости ступень. Сидел и тупо смотрел на свежее пятно краски, неряшливо размазанное по стене. И что теперь делать? Опросить всех соседей? Может ещё раз пошарить, вдруг планшет глубже запрятан? Спустился снова, тщательно осмотрел окно, подоконник, батарею… Однако ни глубже, ни ближе ничего не нащупал.

Понурив голову, я задумчиво стоял у окна. Звякнул замок на верхнем этаже, до мурашек по коже тоскливо заскрипели петли. Пожалуй, лучше спрятаться от соседского внимания. Не хочу никого видеть, ни с кем разговаривать. Быстро нырнул к себе и тихо прикрыл дверь.

В глазок было видно, как Вера Петровна спускает по лестнице на поводках трёх кошек. Кошки – замечательные, ласковые, удивительные создания. Но когда соседка держит у себя в квартире что-то около десятка котоняшек – это становится невыносимой пыткой для всего дома.

Стоп! Я вновь дернул дверь и как угорелый бросился наверх. Ну конечно!!! Я же прятал планшет выше этажом – снизу уже входили полицейские, и мне не оставалось выбора – только верхняя площадка. Потеряшка спокойно дожидался меня, не подозревая, какую бурю эмоций вызвала сначала его пропажа, а теперь находка. Чуть не приплясывая и прижимая обретённый девайс к сердцу, как самый дорогой подарок, я вернулся на кухню и попытался его запустить. Увы. Ноль реакции. Без сомнения разряжен. Хорошо, что мы с Тарасом вместе покупали, у меня точно такой же. Поставил на зарядку, подождал пару минут, заваривая себе новую порцию бодрости.

Так, пользователь Taras, это я знаю. А вот какой пароль? Тарас ведь точно успел мне тогда сказать пароль. Это я помню. Но вот начисто вышибло из памяти какой, хоть плачь. Что впрочем, вовсе не удивительно. Удивительно было бы что-то запомнить в этой чехарде событий. Тарас, убийцы, стрельба, полиция, камера, допросы, освобождение, увольнение, поминки, запой…

Я с силой зажмурил глаза, несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул, сосредоточился и стал вспоминать, пытаясь ничего не упустить. Вот Тарас смотрит на меня и говорит, что в его рюкзаке планшет и нужно предупредить Яна. Блин, а пароль-то какой? Что-то совсем дикое, никак не вяжущееся с ним. Дикое. Дикое? Дикое! ААА! Белка! Он что-то говорил про белку. И что-то ещё было. Что? Я ударил себя несколько раз по лбу. Белка – раз, что-то ещё два. Как же это связано? Раз, два. Раз-два. Зациклился я на цифрах. Блин! Он же ещё цифры называл!

Ура, я всё вспомнил, наливай! Хотя нет, чего вспомнил-то? Ну белка. А может squirrel? Или бялку? И какие цифры? С наскока решить проблему пароля не удается, надо включать логику.

Так. Когда я услышал пароль, я нисколько не удивился, он что-то мне напомнил. Мне и сейчас кажется – есть какая-то объединяющая нас с Тарасом деталь, которую я сейчас упускаю. Если есть что-то общее, можно попробовать найти простым перебором. Например, знакомые. Может у кого-нибудь фамилия или прозвище Белка? Или белая горячка у кого-то была?

Нет. Пока никакого прогресса. А если я ошибся? Расслышал неправильно? Надо к примеру не Белка, а Велкам? Блин. Вспомнить бы цифры, а там попробовать «БелкаХХХ» и «ВелкамХХХ», а может даже «WelcomeXXX». Так ничего не выйдет, надо отвлечься на что-нибудь другое, а голова сама найдет ответ. Займусь-ка уборкой – грязищу развёл за последнее время в квартире, смотреть противно. Заодно мусор вынесу. И за продуктами нужно прогуляться, пока еще есть не хочется, но через пару часов одним кофе не отделаешься.

Когда часа через три я вновь стоял под душем, смывая с себя пыль, пот и остатки хмеля, меня окатило холоднющей водой. Видимо, где-то авария и отключили горячую воду. Так иногда бывает в старых домах в центре города, я уже давно к этому привык. У многих стоят газовые колонки, а я счастливый обладатель тридцатилитрового водонагревателя. Только сейчас он отключен и не поможет мне ничем. Я стоял под потоком ледяной воды и орал, как в детстве, когда в оздоровительном летнем лагере нам проводили «закаливающие процедуры».

Тут-то меня и ожгло воспоминанием, как мы вместе с Тарасом были в одном детском лагере отдыха, на севере Ленинградской области. Где-то у меня валялись фотки из тех поездок, недавно их видел… Клацая зубами, я выскользнул из-под душа и босиком поскакал к своему письменному столу, поскальзываясь на плитке и чуть не падая. Даже полотенцем забыл обмотаться.

На нижней полке тумбочки у меня пряталась всяческая ненужная фигня, которую почему-то жалко выбросить. Вроде растрёпанных записных книжек, тетрадок со стихами, альбомов по рисованию, рогатки, старых перчаток… Ну и где-то в этом хламе точно были детские фотоальбомы. Вот они! И где же этот дурацкий лагерь? Я перелистал один альбом. Да что за нелепица? Ничего похожего на нужное фото. Второй том. Третий.

Меня пробирала дрожь от нетерпения, и мелко тряслись руки. Хотя может я просто промерз в душе, забыл вытереться и сидел голым задом на холодном полу… Не то, не то, не то. А… вот! Я стою с долговязым огненно-рыжим пацаном в конопушках. Он в тот год рос, как на дрожжах, за лето обогнав меня сантиметров на десять, чем вызвал мою жгучую зависть. На заднем фоне домик, в котором мы тогда жили, но самое главное – у него на плече сидит белка! Точно, как я мог забыть? Была там ручная белка в живом уголке. В отличие от других обитателей уголка, она пользовалась абсолютной свободой: бегала по всем отрядам, где её подкармливали печеньем и орехами, могла ускакать в лес, но непременно возвращалась к ужину. К Тарасу же она питала нежные чувства; преследовала его по пятам, куда бы тот ни шёл; ночью приходила и устраивалась спать в ногах, как самая обыкновенная кошка; днём каталась на плече. Его даже прозвали Тарас Белкин.