Михаил Вербицкий - Тропа тунеядцев – 5. Книга третья. Эпидемия. Часть первая. Интервенция. Роман-катастрофа

– Ну и ладно. – Сказала старуха.

Выглядела она, несмотря на возраст, осанисто и мощно, так, что именовать ее старушкой, никому в голову не пришло.

– Если, кто забыл, то до вечера, можно дело поправить. До семнадцати часов. Ну, не буду вам мешать. Кушайте, на здоровье.

Когда она ушла, сидящие за столиками, стали, усмехаясь обсуждать особенности ведения бизнеса, в местных условиях. Особенно стебались двое соотечественников: почетный консул Андорры, неаполитанец, по происхождению, и его приятель, калабриец.

– Святая простота! Патриархальность! Это конечно хорошо, но в современном мире, на этом далеко не уедешь.

Некоторые впрочем, задумались, но большинство не серьезно. Серьезно задумались, тогда, двое британец Коллинз и швейцарец Доломье. Доломье, думал в русле сказанного, но в общих чертах, а Коллинз размышлял о вещах конкретных. Когда британец, позавтракав, подошел к кассе и положил, туда сотню евро, Доломье спросил его:

– Что не доплатил?

– Нет. По всем расчетам, у меня баланс сходится. Но могу, ведь и ошибаться. А, ошибки, как мне кажется, здесь дорого обходятся.

– Ясно. – Сказал Доломье и, подумав, тоже опустил в кассу стольник.

– В конце, концов, даже, если мы ошибаемся, то это не переплата. Судя по качеству местных продуктов, цены, здесь сильно занижены. – Сказал представитель страны гномов.

После семнадцати часов, того, же дня, а именно в семнадцать пятнадцать один, из центровых, заглянув к соседу, обнаружил того застывшим, словно изваяние и цвет лица, у каирского бизнесмена был нездоровый. Он не побледнел, оттенок кожи оставался темным, только вместо восточного кофейного, отливал буйной зеленью.

Весть, мигом облетела Центр. Собравшиеся заглядывали в кабинет и оживленно обсуждали случившееся. Потом, кто-то вспомнил о контрольном времени, озвученном бабкой, поутру. На этой волне стали смотреть, кого не хватает. Определенности в подсчетах не добились, потому, что было неизвестно, кто уехал, а кто остался. Решили сделать обход. В боксе почетного консула Андорры, обнаружили его самого и его приятеля калабрийца. Оба были зеленые и молча смотрели в пустоту. Больше, среди «центровых» потерь не было. Где-то, через час пришла весть, что возле магазина бродит зеленый «челнок», родом из Прованса. Казалось, на этом все, но через два дня, к квартету мелких «шреков», добавился пятый. Зеленый мексиканец пришел, со стороны Минска, пешком, босой и взъерошенный, и присоединился к компании.

Компания, к этому времени, стала ориентироваться в пространстве, но крен в сознании сместился в непонятную сторону. Зеленые почувствовали вкус к пению. Они днями бродили по Молочаевке, распевая итальянские мелодичные баллады и французский шансон. Когда к ним добавился мексиканец, репертуар коллектива заметно обогатился. Кроме того, кто-то из сердобольных белорусов отдал заезжим «песнярам» старую гитару и они начали напевать, под акампонимент.

После этого, до большинства, наконец, дошло, что они не где-нибудь, а в аномалии. В кассу платили исправно, и «центровые» и «челноки». Кроме того, в сельское хозяйство Узденского района начались обильные финансовые вливания. Серьезные бизнесмены осознали, что с наскока белорусов не возьмешь. Тут – люди серьезные.

Впрочем, кроме сознательного большинства, оставалось бессознательное меньшинство, которое игнорировало тревожные сигналы. Новые беды приходили, к этим, откуда они не предполагали. Двое «челноков», решили приобщиться к галактическим технологиям, не делая инвестиций. Приняв такое решение, они вечером не уехали в Минск, а засели в кукурузе и, дождавшись темноты, двинулись к облюбованной, при свете дня, ферме. Та, по их предложениям работала на инопланетных технологиях.

После этого оба пропали. Тревогу забили, дня через три, когда выяснилось, что их нет ни в Минске, ни в Молочаевке. В высокие инстанции, бьющие тревогу, обращаться уже не стали, а пошли прямо к участковому. Виктор Анатольевич, успокоил делегатов, сказав им, что пропавшие, в скором времени найдутся.

Действительно, где-то, через неделю оба появились в Центре. В кожном покрове обоих, присутствовали зеленые оттенки, но пятнами, и оба были в сознании. Потеряшки пришли в каких-то отрепьях. От них, не добились, вразумительных объяснений, по поводу длительного отсутствия и формы одежды.

– Амнезия, у нас. – Говорили оба, в унисон, тревожно, при этом оглядываясь по сторонам.

При этом оба ели так, что за ушами трещало. Прямо – не в себя. Присутствующие пришли к общему мнению, что где бы бедолаги не пропадали, край, там – голодный.

– Главное, что позеленели, но, слава богу, не поют. – Сказал немец Хейм. – Голова, уже, идет кругом, от этих песенников.

За окном, в это время, под акампонимент гитары, исполняли неаполитанскую песню.

Возвращенцы, наскоро набив желудки, уехали и больше, в деревню, не возвращались.

После этого, в самой Молочаевке, произошел, только один несчастный случай. Хорват Боскович изнуренный непосильной арендой и понуканиями начальства, совершил отчаянную попытку быстро разрешить загадку здешней аномалии, проникнув в дом местного астрального синоптика. Дождавшись ухода Геннадия Петровича, в обход, он, купившись на обманчивую безлюдность деревенских улиц, тайно, как ему казалось, проник к тому в хату. Там, в жилище Мирошниченко, хорвата и застопорило. Когда поставленные в известность о внезапном недуге Босковича, сослуживцы пришли взглянуть на тело, они увидели застывшего в скорбной позе хорвата, который стоял, склонившись над журнальным столиком. На столике лежали деньги. Аккуратно сложенный, покрытый толстым слоем пыли куб, состоящий из долларов и евро, с небольшой примесью местных денежных знаков. Рядом, на столике лежала пыльная салфетка, которую Боскович, в поисках интересного, видимо сдвинул.

– Попытка хищения? – поинтересовались сослуживцы, прикидывая, на глазок, сумму, заключенную в кубике.

– Нет. – Сказал участковый Марченко, который пригласил их, на опознание. – Таких намерений у него не было. Просто незаконное проникновение. Месяца, через два поправится.

Участковый, как бы, для убедительности, постучал костяшками пальцев, по Босковичу. Стук был деревянный. На вопросительные взгляды, Марченко ответил кивком, приглашая сослуживцев, тоже попробовать. Те постучали и убедились, что хорват, под одеждой, твердый, как дерево.

После этого случая, в центре, окончательно поняли, что незаконными методами, в аномалии ничего не добьешься. Кроме, того, известие о денежных суммах, пылящихся у деревенских, под пыльными салфетками, заставили инвесторов призадуматься. Бизнесмены поняли, что вложились в местную экономику недостаточно. Последовали новые вливания.