Владимир Муляров - Гафур. Роман. Книга 2. Фантастика

К тому моменту как он появился рядом со мной, держа в своей руке ступку с порошком свеженамолотого кофе, вода в котелке почти закипела. На левой руке он притащил перекинутую через нее еще одну «мантикорью» шкуру. И протянул ее мне. Я высыпал порошок кофе в котелок и с удовольствием закутался. Да, утро выдалось весьма промозглым! Сверху по нашему навесу начал постукивать мелкий дождик. Тео присел на самый краешек нашей маленькой лавочки, а я побежал обратно в дом за нашими эмалированными армейскими кружками.

– Сахар прихвати! – Крикнул он мне вдогонку. А я прихватил еще и хлеб. И еще один табурет. Когда же мы уселись под навесом с кружками кофе и хлебом в руках, я почувствовал себя совсем хорошо. Все это очень сильно мне напоминало стройотряд моей юности. Природа, костер, кофе из кружек и задушевные беседы… Этот вполне деревенский уют дополняло и усиливало так же наличие на нас очень теплых «мантикорьих» шкур. И внезапно я понял, что, возможно, это был такой способ расположить меня к себе? С помощью выбора места для переговоров? Ведь очевидно, что Теодор мог пригласить меня во дворец, или туда, где он… проводит всякие светские мероприятия. Но мы совершенно в ином месте. Диком, пустом и… откровенно сельском. И… он держит меня с ним на равных. Это, безусловно, является одним из способов расположить человека к себе, если ты не вполне уверен в том, что переговоры будут простыми.

– Излагай. – Сказал он мне. И я понял, что он уже просчитал мою чесесчур задумчивую внешность.

– Ты вчера мне сказал… точнее, спросил: что бы я сделал для того, чтобы освободить свою дочь оттуда? —

Тео не стал отвечать а просто кивнул головой.

– Ну, учитывая то, что ее арест более похож на похищение человека с целью шантажа, – спокойно сказал я, – полагаю, мои возможные действия могут лежать в очень широком интервале. От открытых боевых, а так же партизанско-террористических до… до оплаты выкупа по бартеру. —

На эту мою реплику Теодор просто отреагировал очень широкой и абсолютно беззлобной улыбкой.

– Полагаю, именно так! – Сказал он. – И поскольку спектр действий весьма широк, я именно поэтому и задал тебе конкретный вопрос: что именно ты готов сделать для освобождения дочери? —

Я не стал торопиться с ответом. Он мог подождать. Я тоже. У нас, как я понимаю, время не лимитировано. Учитывая тот факт, что я нахожусь в компании с человеком, который может им управлять. Поэтому я встал с табурета и подкинул еще пару полешков в очаг. После пол-кружки крепкого кофе я, наконец-то, стал согреваться!

– Давай отбросим сразу же крайние варианты. – Предложил я.

– Угу. – Ответил Тео, пережевывая горбушку хлеба.

– Ни воевать с тобой, ни платить тебе деньги, – сказал я ему, – я не хочу. Да и не могу. Поэтому и спросил вчера о том, что от меня требуется? Кроме естественно, того, что я уже два года просидел в Ялте девятнадцатого века со своей любимой женой. —

– Все бы так сидели! – Возразил он мне. И как мне показалось, с грустью в голосе.

– Тео, это все равно отсидка! – Начал-было я, но он меня прервал.

– Так. Давай-ка по порядку… Твоя дочь арестована не потому что я собирался тебя шантажировать. Это – самое главное. Она грубо нарушила Договор. Нагло и грубо. И уже не в первый раз! … И даже не в сотый! … Поэтому трое суток ареста на Пляже древнего океана, кишащего хищниками и бандитами, это минимум из того, что все они заслужили. Она как правонарушитель и те из ее конторы, кто принялся это правонарушение защищать. Им всем нужна была основательная встряска! С целью напомнить, что сохранность Истории – это вещь архиважная. С ней нельзя поступать так же необдуманно и спонтанно, как со своими фишками в казино. Это – первое. Второе. Никакие выкупы мне в этой связи не нужны. И свой вопрос: что бы ты, Гафур, сделал для того, чтобы вытащить с Пляжа свою дочь, – этот вопрос я тебе задал вчера не потому что нуждаюсь в чем-либо, а потому что мне просто необходимо знать то, насколько далеко ты мог бы зайти. Это понятно? —

– Угу! – Теперь уже промычал ему я, ибо в этот момент так же жевал. Потом проглотил и сказал, вставая со своего места. – Она, тем не менее, моя дочь, Тео. И подвергать ее жизнь и ее здоровье такому риску, как там на Пляже, я никому не позволю. Даже тебе. Я ценю тебя как гениального организатора и радушного хозяина! Но … —

С этими словами я спокойно снял с плечь волчью шкуру и положил ее на лавочку. А потом поманил его к себе жестом рук. Пусть посмотрит, насколько далеко я готов зайти. Я был в отличной форме!

Он, конечно, понял. И спросил, сидя и улыбаясь.

– Ты хочешь пригласить меня на спарринг? – А я только кивнул головой.

– Окей! – Сказал Теодор, и я увидел как вспыхнули его глаза.

В следующий момент времени он просто щелкнул пальцами, приподняв вверх свою правую руку, и свет вокруг нас мгновенно померк, а воздух стал внезапно очень знойным, душным и… затхлым! Я определил, что пахнет скотом. Всего скорее, верблюдом. Или даже целым стадом верблюдов. И сильно заложило уши. А значит мы куда-то переместились.

– Где мы, Тео? – Растерянно промямлил я в кромешной темноте. Ответом же мне стала тишина, нарушаемая лишь каким-то шумом, накатывающим волнами. Послушав это минут пять я понял, что это не могло быть ни чем иным, как только шумом трибун. И здесь было неистово жарко! И душно. Еще через какое-то время мои глаза сумели вполне адаптироваться к практическу полному отсутствию света, и тогда я понят, что нахожусь в какой-то маленькой камере совершенно один. Теодор отсутствовал.

– Тео? – Наконец, снова позвал я и на этот раз услышал ответ.

– Сейчас все поймешь! —

Он возник внезапно рядом со мной. Настолько близко, что оттолкнул меня своим левым плечом, и я, пошатнувшись, отшагнул к стене нашей камеры. Через мгновение раздался лязг проворачиваемого в замочнойй скважине ключа, и возник свет в дверном проеме. И фигуры людей. Нас подхватили под руки. Ловко и быстро. И вытолкали в коридор. Было очень мрачно. Но я смог определить, что те парни, которые пришли за нами, были одеты в черные кожаные, легкие доспехи. Какие я видел в изобилии во дни своей молодости. Нас завели в комнату, соседствовавшую с нашей, достаточно освещенную для того, чтобы понять, что это была оружейная.

– Habitu, porcus! (Одевайтесь, свиньи!) – выкрикнул нам высокий человек с мечем наизготовке. И я увидел за его спиной еще двух. Такого же роста. При этих словах Теодор молча подошел к куче разного боевого железа и взял в руки увесистый топор на короткой ручке. Мне, не успевшему еще отойти от шока внезапной смены времен, ткнули в спину. Я подошел к той же куче и взял в руки короткий греческий меч.

– Еt accipe scutum! (Берите щиты!) – Опять сказал завскладом. Но я просто отрицательно покачал головой. Тогда те, кто выводили нас из камеры и препровождали сюда, опять подхватили нас с Теодором под руки и повели почти бегом по длинному и узкому коридору. Больше всего мне сейчас хотелось перед Тео просто извиниться и попросить его «отыграть» все назад. Но я понимал, что он на это никогда не пойдет. И второе. Я так же отчетливо понимал, что ни мне, ни ему ничего не угрожает. Наши жизни были определены в Истории Будущего на многие сотни и тысячи лет вперед. Поэтому, да, спарринг! Хотя, сейчас я бы выбрал вместо этого места его хижину и недопитый мною кофе!