Александр Муниров - Настоящее чудо

– Я знаю это, – или, – я об этом читала, – будто он только что попытался доказать, что они глупее, и поскольку тема беседы дальше с их стороны не развивалась, разговор сам собой разваливался, потому как он не знал, о чем можно говорить с людьми, которые не хотят общаться.

Но когда они переехали жить в этот город, супруга очень легко распрощалась с ними и больше, насколько он помнил, не пыталась связаться. Он мог бы решить, что это странно, но не решил, потому что этому обрадовался.

Так или иначе, а он позвонил не подругам, а ее родителям. Это случилось в конце августа.

Тот месяц выдался богатым на события. Во-первых, ему подняли зарплату. Во-вторых, были сданы в эксплуатацию четыре новых объекта – два торговых центра, жилой дом и склад, полностью готовые к наполнению людьми – живущими, покупающими и обслуживающими. В-третьих, по этому поводу он даже дал интервью местному телеканалу, которое, правда, почему-то, не включили в эфир.

А в-четвертых, он переспал с женщиной, а для него это – событие. Она являлась исполняющей обязанности директора в акционерном обществе заказчика одного из торговых центров – сорокалетней женщиной, одевавшейся так, словно она была адептом культа Делового Стиля и с характером, соответствующим стилю. Это произошло после одного затянувшегося до вечера совещания. Он остался собирать бумаги, которые привез подписывать, а она предложила чаю и подвезти до дома. По дороге разговорились, потом вспомнили, что есть кое-что недоподписанное, он спросил, не хочет ли она подняться к нему и закончить с делами и, через некоторое время, естественным образом, они оказались в одной постели. Как по учебнику.

– А вы разве не женаты? – спросила позже директриса. После секса, без своей строгой офисной оболочки, она казалась совсем другим человеком, превратившись в обычную уставшую женщину, которая завтра наверняка станет жалеть о своем поступке, так как он совсем не вписывается в ее жизнь. Она уже начала, он видел это, и осталось лишь подождать, пока окончательно пройдет эйфория от секса и все вернется на круги своя.

Завтра, – подумал он – она наверняка напишет мне сообщение, что все было здорово, но больше им так поступать не нужно.

– Я разведен, – ответил, – уже скоро два года.

Она понимающе кивнула, перевернулась на спину, и стала смотреть в потолок. Именно так они с женой в последние месяцы жизни и делали: лежали на спинах, и глядели в потолок.

– А чем она сейчас занимается?

Он смотрел на директрису: до шеи укрытая одеялом, косметика чуть размазана, в ухе блестит сережка с дорогим камнем.

– Она… не знаю, мы больше не общаемся.

– Вам даже не интересно?

Он не ответил, продолжая ее разглядывать: тонкие морщинки у глаз, тонкая кожа – признаки старости. Попытался было ее обнять, но директриса мягко отстранилась.

– Мне, пожалуй, пора собираться, – сказала она. Подняв свои вещи и прижав их к себе так, чтобы максимально укрыться, она ушла ванную, а через пятнадцать минут, когда он провожал до машины, сказала у самой двери:

– Вы же понимаете, то, что сегодня произошло, не должно получить дальнейшего развития ни в какой форме?

Я понял это уже по обращению на «вы», – хотел было ответить он, но, так как это было невежливо, то просто сказал:

– Не беспокойтесь на этот счет, – про себя печально усмехнувшись о том, что сообщения завтра можно не ждать.

Возвращаться в квартиру где осталась разложенная кровать и пахло сексом не хотелось. Он вышел на общий балкон, где, в свое время, встретил тебя, достал сигарету и зажигалку, предусмотрительно взяв их с собой, закурил, чтобы приглушить запах женщины никотином и долго смотрел вниз, на бетонный колодец домов, ограничивающий надземную парковку для тех, кому не хватило денег купить место в подземном паркинге. Достал телефон, покрутил немного в руках и, поймав момент решительности, позвонил маме своей бывшей супруги.

– Здравствуйте, – сказал он, когда женский голос сказал «Алло», – а вы не подскажете…

И вдруг понял, что не знает, как сформулировать свой вопрос.

Где моя бывшая жена? Как у нее дела? Не знаете, почему она стала проституткой?

– Алло?

– Я…

– Кто звонит? Что вы хотите?

Значит и телефон уже удалили.

– Ничего. Извините. До свидания.

Он вернул телефон в карман и вновь оперся о балкон. Огонек сигареты, зажатой между пальцев, едва заметно дрожал, и когда он это заметил, то бросил его в импровизированную пепельницу, сделанную из банки, оставленную здесь какой-то доброй душой, и пошел домой, в душ, менять постельное белье и писать мне.

В день нашей встречи на улице похолодало, а хмурые седые облака, что собрались к обеду и грозили осадками, к вечеру, когда он шел до метро с работы, разродились снегопадом. Утром все будут говорить о внезапном циклоне и что такого даже зимой не было, но ему будет уже все равно. А тогда он оказался одним из первых свидетелей тому, как первые, легкие, почти невидимые снежинки быстро превращаются в крупные, а потом и в сплошной снежный вал, затягивающий мир в белое, огромными снежными хлопьями скрывая за собой окружающий мир, поначалу, превращаясь в обычную грязную жижу под ногами, но постепенно, будто побеждая весну, нарастая поверх грязи небольшими сугробами, которые еще через несколько часов станут большими.

Враз куда-то подевались все люди, что шли вместе с ним по одной дорожке – группками или поодиночке из всех административных зданий в округе, визуально знакомые за три года совместных походов до метро в одно время. Они будто растворились в снегу, оставив его один на один с белой пеленой, тяжелыми мыслями и нехорошим предчувствием, словно он заблудился, оказавшись в городе-призраке, где людей нет уже очень давно.

К станции метро он добрался замерзшим и мокрым, с сырыми ногами, дрожа и хлюпая носом. У турникета выяснилось, что его карта для оплаты проезда пустая, а автомат для пополнения счета, не работает.

– Один жетончик, пожалуйста, – сказал он в окошко. Женщина, сидевшая по ту сторону стекла, не глядя, механическим движением, взяла деньги и выкатила в ответ медную монетку.

– Спасибо, – но она так не посмотрела в его сторону.

Под неподвижным взглядом охранника, сидевшего у массивных, противовандальных турникетов, он бросил жетон в щель и оказался на эскалаторе.

На платформе было всего несколько человек. Все только что из под снега, как и он – мокрые и замерзшие, и все делают вид, будто ничего не происходит. Девушки стоят, не обращая внимания на то, что у них слегка потекла тушь, мужчины на то, что у них на носах висят капли воды. Не принято показывать на людях свое плохое состояние, нужно изображать полное безучастие внезапной погоде.