Алиса Хилл - Сокрытое в бирюзе

– На поверхности заходит солнце – патруль сменяется, – хмыкнул Аллан.

Из портала появились две девушки. Они, как и мой спутник, были облачены в чёрное, насколько я могла разглядеть с места, де мы стояли. Бегом обе девушки добрались до края утёса и, не сбавляя темпа, спрыгнули прямо вниз. Я вскрикнула от неожиданности и шока.

– Не волнуйся за них, они сильфы. Сильфам дано управлять воздухом: они не разобьются.

– Мог бы и сразу предупредить, – выдохнула я, снова слыша в ответ тихий смех. – Мне явно понадобится время, чтобы привыкнуть.

– Разумеется. Только боюсь, у нас его не слишком много, – загадочно пробормотал Аллан.

Я не стала сильно задумываться над его словами, потому что в мою голову пришла другая, не менее важная мысль.

– А как спустимся мы? – спросила я. Насколько я знала, среди нас двоих никто не мог управлять воздухом. Аллан улыбнулся, его развеселили мои слова.

– Как и все остальные, кто не умеет летать. Подойди ка сюда.

Он подвёл меня к самому краю обрыва. На секунду мне показалось, что он собирается скинуть меня в пропасть, но потом я заметила, что под выступом скрываются ступени узкой винтовой лестницы, что спускалась вниз до самого ущелья.

– Небесные лестницы, – объяснил Аллан. – После того, как спустимся, пройдём по главной улице к Лунной площади, а там – в корпус Совета. Думаю, кое-кто захочет тебя увидеть.

– Кое-кто? – переспросила я.

– Старые друзья, – ответил Аллан, и я поджала губы. Нервы натянулись, но я не стала подавать виду.

Что ж, друзья так друзья.

После его слов мы начали длинный спуск вниз. Это заняло какое-то время, но спускаться оказалось очень захватывающе. Город постепенно становился ближе, я будто погружалась в его пучину, делалась всё меньше в сравнении с ним и терялась в его глубине. В то мгновение, когда со ступеней я спустилась на землю, мне показалось, что этот город создали для великанов – таким огромным он был.

– Идём, нужно успеть добраться до Совета, пока не начался ужин, – поторопил меня Аллан.

– А что будет за ужином?

– Ничего, просто я голоден. Сто лет не ел нормальной еды, – пожал он плечами.

– Нормальной еды? – удивилась я, прошептав это себе под нос, парень меня не услышал.

Но тут все мысли, что до этого момента крутились в моей голове, будто все разом испарились. Я споткнулась и, если бы не Аллан, то, скорее всего, упала бы, распластавшись на земле.

Люди.

Я судорожно втянула воздух носом и заставила себя выдохнуть спустя пару секунд. Боже мой… Город и впрямь был живым, сами его улицы дышали, наводнённые живыми людьми. Два года… два года прошло с того дня, когда я видела кого-то так близко. Говорящих, улыбающихся, настоящих! Невозможно… Я чувствовала себя измученным псом, которого всё морили и морили голодом, избивали и мучили, а потом резко отпустили, дали еду и окружили любовью. Этот пёс жаждал заботы, но ужас всё никак не отпускал ни его сознание, ни тело, заставляя разрываться на части. Так и я, смотрела перед собой на заполненную людьми улицу и не могла позволить себе поверить в это, не могла отречься от собственных инстинктов, вопящих об опасности и подвохе. Моя жизнь… я уже давным-давно позволила себе похоронить её… как и любую надежду. Мне было страшно вскрывать свою могилу.

От лестницы вела широкая дорога. По обеим сторонам от неё на кованых подставках стояли полукруглые чаши. Внутри них алыми цветами полыхал огонь.

– Саламандры следят за тем, чтобы везде был свет, – объяснил Аллан. – Мы зажигаем огни.

– Невероятно… – выдохнула я, имея в виду всё и сразу.

Невероятно…

Было холодно. Или мне просто так казалось. Крепкая ладонь Аллана не давала потеряться, и я шла сквозь толпу, завороженно оглядываясь кругом. Люди повсюду, с разным цветом кожи и волос, но с одинаковыми бирюзовыми глазами, завидев нас с Алланом, тут же расступались подобно воде, огибающей преграду. Каменные своды пещеры нависали высоко над нашими головами, на них танцевали тени, порождаемые огненными языками, что вырастали из закоптившихся чаш. Всё здесь казалось древним и таинственным. Я будто спустилась из мира кошмаров в чей-то светлый сон. Это не могло быть правдой, не тогда, когда снаружи всё разваливалось на куски. Но рука Аллана сжимала мою всё так же крепко. Она была горячей, обжигала мне кожу, но я не жаловалась – благодаря этому всё выглядело реальным.

Мы шли по широкой улице. Эту дорогу будто выдолбили здесь, сметя скалы как песок, и всё свободное пространство было переполнено. Сколько людей… живых, здоровых, спасшихся… Как же давно я не встречала стольких людей в одном месте. То тут, то там я ловила на себе их взгляды. От этого становилось не по себе, каждая клетка тела кричала о желании спрятаться, убежать, снова остаться с собой один на один. Но я держалась, сама до сих пор не до конца понимая, зачем. То, что рассказывал мне Аллан, казалось бредом, сказкой, какую уже никому не расскажешь, ведь нигде уже не осталось детей. Но несмотря ни на что я верила в это, верила во всё. Потому что в словах Аллана Лайта нашла то единственное, ради чего можно было бы жить дальше – объяснение. Он стал первым человеком, рассказавшим мне, почему всё именно так, а не иначе. И он стал первым человеком, благодаря которому я поверила в то, что не зря всё ещё жива. Это было не напрасно.

Я следила, как его чёрные волосы шевелятся из-за сквозняка, и сама зябко куталась в кофту, надеясь, что быстро привыкну к здешней температуре. Люди с голубыми глазами всё так же окружали нас плотным кольцом, они, казалось, двигались вместе с нами. И я постаралась смириться с их взглядами, приняв их как часть этого места, как часть всего, с чем я встретилась за последнее время.

Аллан, невероятные вещи, что он мог сотворить, этот город, эти люди, моя жизнь… всё это спуталось вместе, и я пока не могла решить, смогу ли разделить все эти компоненты обратно, когда придёт время, и стоит ли мне вообще когда-либо это делать.

Дорога вела к широкой площади. Люди по мере нашего с Алланом продвижения рассредоточивались на ней, давая нам дорогу и образуя тем самым своеобразный живой коридор.

В конце концов, перед моими глазами предстало белоснежное здание, на вид вырезанное прямо из скалы. В его окнах, украшенных каменным кружевом, мерцали десятки свечей и факелов. К зданию вели широкие мраморные ступени, и самом верху, у высоких дверей, нас, кажется, уже ждали – я разглядела две невысокие фигуры, замершие там и терпеливо наблюдающие, как мы с моим спутником приближаемся к ним.

Неожиданно для себя мне стало понятно, что на протяжении всего времени, в течение которого мы пересекали площадь, на ней царила полнейшая тишина. Дышать сразу стало труднее, казалось, что я делаю это слишком громко. Стук шагов при подъёме меня оглушал.