Александр Корулин - Тень с человеческим лицом

Лавину обрушившихся на нее вопросов резко пресекла, сказав:

– С рассветом поговорим.

Ее отец вернулся с большими кожаными ведрами, в которых бурлила вода. От нее шел густой пар, скрывая по локоть руки Вопгнара. За ним шли четверо молодых парней, их серьезные, неподвижные лица показались Тайгиву масками – трое в руках несли ведра поменьше, подмышками зажимали угловатые глиняные сосуды. Четвертый тащил на плече треугольный ящик, странно подсвечивающийся снизу.

Тэнтар сделала крохотный шаг ближе к одному из ведер, осторожно протянула руку к булькающей парующей воде. Пальцы исчезли в белых клубах, но испуганно отдернувшая руку Тэнтар не почувствовала ожога – вновь запустив пятерню в клубящийся пар, она не ощутила ни капли тепла. Воздух, что вырывался из лопающихся пузырей бурлящей воды, был холоден, как ночной ветер.

– Магия? – пораженно прошептала Тэнтар.

Ферьна скосила на нее глаза, поморщилась.

– Уж явно не кипятильник на дно брошен…

Из-за спины Вопгнара появился Руксэж, взмахом руки сбил крышку с треугольного ящика. Тот оказался доверху заполнен раскаленными углями – помощники ухватились за края ящика, принялись рассыпать содержимое на песке, рисуя непонятный знак. Воду из кожаных ведер аккуратно переливали в глиняные подобия бутылок, которые сразу ставили на угли – на три сосуда не хватило, и парень, что принес ящик, молнией помчался в дом Руксэжа с пустыми ведрами. За его отсутствие ящик полностью освободился от углей, по возвращению вода была разлита в оставшиеся сосуды, и они заняли свои места рядом с остальными.

Движением руки Руксэж приказал всем выйти из освещенного факелами круга.

Его молодые помощники опустились на колени вокруг высыпанного багровыми углями знака, похожего на букву китайского алфавита. Начали что-то тихо бормотать, постепенно повышая голос. Голоса звучали все громче, в них появился некий ритм…

В лесу громко хрустнула ветка. Тайгив вздрогнул и, закрываясь рукой от света факелов, оглянулся на едва различимые в темноте кроны деревьев. Медленно привыкающие к ночной тьме глаза выхватили фигуры Смихна и Теллисы, сидящих в тени соседнего дома, но не увидели, ни одного местного жителя. Тайгив, продолжая закрываться от света, посмотрел в другую сторону – Заавх, за его спиной – Ферьна и Джеффа с Тэнтар.

Что-то коснулось его кожи. Тайгив в ужасе отпрыгнул, когда увидел тянущиеся к нему тугие струи белого непроницаемого дыма. Он вылезал из узких горлышек глиняных бутылок, скрыл в себе помощников Руксэжа, оставив видимыми лишь их головы. Лица парней были сведены немыслимой судорогой, по лбу катились крупные капли пота, на шее вздулись толстые вены – Тайгив мгновенно нашел глазами Руксэжа. Дым избегал местного колдуна, окружив его белой стеной: руки, длинные и сильные, бугрились невообразимыми мускулами, когда Руксэж ударял одним камнем о другой. Но тишину ночи нарушали лишь замедляющееся дыхание стоящих у границы белого тумана чужаков…

– Чтоб мне сдохнуть, – холодея от ужаса, прошептал Тайгив.

– Ждать осталось недолго, – донесся слабый голос Смихна.

Крепкая рука легла на плечо, сильно сжала, разворачивая тело влево. Тайгив увидел перед собой Заавха. Услышал его глухой голос:

– Где дочь Вопгнара?

– Вряд ли у ограды, – произнес Тайгив, удивляясь тонкости собственного голоса.

Ужас стремительно овладевал телом, сжимал ледяным обручем голову. Тайгив еще не видел келгширов, но одной подготовки к их приходу хватило, что колени начали подкашиваться, а желудок карабкаться к горлу. Недавний ужин упорно просился наружу, но, поддавшись желанию, от тошноты не избавиться – она рождена диким, первобытным ужасом перед скорой смертью.

– Зря ты согласился, – Тайгив взглянул на Заавха.

– Будет хуже, если сейчас откажемся, – ответил тот, но поперхнулся. Глаза потухли.

Тайгив развернулся, чувствуя, насколько немощно и неповоротливо его тело. Скованное жуткими страхами, оно не спасет Тайгиву жизнь, даже если представиться возможность – быть может, Заавх ошибается? Жизнь или честь – Тайгив, как ни старался остаться в собственных глазах человеком, отчаянно не хотел сегодня умирать.

– Теперь!! – оглушительно громкий голос Руксэжа взорвал воздух.

Тайгив с трудом устоял на ногах, сердце бешеными ударами ломало ребра.

Белый туман исчез, с земли медленно поднимались помощники колдуна – их измученные лица, по которым градом катился пот, не отрывались от затухающих углей. Из глиняных сосудов продолжал струиться дым, но сейчас он был грязно-серым и, едва покинув узкое горлышко, мгновенно уносился порывом ветра.

– Вы защищены ритуалом, обойти который смерть не сможет, – Руксэж приблизился, тяжело дыша, – Четверо суток, по одной жизни на каждые, всем вам даруется бессмертие. Проживите их с удовольствием…

– Чьи жизни ты забрал, чтобы спасти наши?! – резко перебила Ферьна.

Руксэж неторопливо обернулся. Его помощники не отходили от остывающих углей, смотрели, как зачарованные, в последние, быстро гаснущие огоньки.

– Они согласились с радостью. Богини любят самоотверженных героев…

Мимо прошла Теллиса, глаза, не отрывающиеся от четверых сгорбленных усталостью мужчин, стремительно наполнялись слезами.

– Сколько… им осталось?..

– Затухнут вместе с углями.

– Нас надо было спросить, прежде чем… – Джеффа запнулась, с мольбой взглянула на Руксэжа снизу вверх.

– Черрленн будет с вами до рассвета, – подтверждая его слова, из-за дальнего дома появилась дочь Вопгнара, направилась к окружившим колдуна потрясенным лицам. – Самоотвержцев похороним утром…

– Если знаешь заклятье, чтобы спасать жизни, должен знать и другое, способное их забирать! – Тайгив преградил путь собравшемуся уходить колдуну.

– Жалеешь об обретенном бессмертии? – Голос Руксэжа по-прежнему был спокоен. – Или о том, что лишь четыре дня будешь неуязвим?

– Дай договорить! – Тайгив чувствовал, как вспыхнувшая злость уверенно теснит страх. – Сотвори заклятье, которое лишит жизни каждого келгшира, осмелившегося приблизиться к ограде!

Руксэж коротко усмехнулся.

– Заклятье не различает, кто попадает в его плен – келгшир, птица или человек. Окружив деревню подобной защитой, во что я ее превращу?

«В тюрьму», – мысленно ответил Тайгив, а вслух буркнул:

– Спасибо – за бессмертие. Пусть и временное…

Он смотрел в спину удаляющегося колдуна, слыша разговоры за своей спиной, но, не вникая в звучащие слова. Тайгив остро завидовал выдержке Руксэжа, спокойствию человека, живущего со смертью по соседству. Семья или что-то другое, не позволяющее ему уйти в иные, безопасные – если такие здесь существуют – земли не озлобили Руксэжа, не превратили в свирепого пьяницу, день и ночь проклинающего жизнь, что ему досталась.