Кристина Новосельцева - Кирро

– Пожалуйста, научи меня говорить так, чтобы жители планеты меня понимали, – он выплёвывал слова медленно, вяло и сухо, словно губы слиплись от сомнения.

– Искренне. Подумай, что будет, когда наши люди, всегда готовые к войне, обнаружат чужака, не поймут ни единого слова из его уст, и он никогда не сможет им объяснить что-либо.

– Научи меня, мне нужно это.

– Закрывай глаза.

Язык человека вдруг потерял всю влагу, ссохся, прилип к нёбу, перекрыл дыхание, рот не открывался, нос перестал работать. Незнакомец схватился руками за горло. Колени подогнулись, мужчина свалился на землю. Глаза, наконец, закатились, дыхание и попытки спастись прекратились.

Старуха, приросшая к дереву, молчала.

Прошло пять минут, человек всё также лежал в нелепой позе, беззащитный и неприглядный. Вдруг мизинец его правой руки чуть дёрнулся, остальные пальцы начали шевелиться, веки медленно, кажется, со скрипом раздвинулись, но радужки не было видно. Спустя секунду из-под нижнего века показались страшные, гневные и испуганные чёрные зрачки. Первый вдох медленный, тягучий, сложный.

Язык обмяк и вскоре приобрёл прежнюю форму. Человек ощупал траву вокруг себя, как слепой, медленно приподнялся на руках и сел. Уши давил звон. Взгляд, направленный вниз, медленно пополз по корням дерева, наткнулся на широкие серебристые ткани, укрывшее часть земли огромными складками – платье Этхалиот. Странно, но злость начала понемногу испаряться, а вместо неё в голове зазвенела колокольчиком мысль, что здесь будет нелегко, неважно, откуда он пришёл, и что было прежде.

– Спасибо. Ты спасла меня.

– Скоро я опять замолчу, и разговорить меня будет нелегко. Если бы ты не лежал передо мной пять минут без сознания, я бы рассказала гораздо больше, но такой уж самый быстрый способ заставить человека говорить на языках этой планеты. Слушай и запоминай, как только можешь.

С тобой случилось несчастье – никому не показывай свой живот. Говори только тогда, когда сами заговорят, не начинай ни знакомств, ни боя, ни беседы.

Ты вскоре поймешь, что нужно делать. Береги себя, пей воду только из реки или ручья – стоячую воду пить нельзя. Есть можно всё, что сможешь разжевать. Про воду напоминать больше не буду, но это – главное.

Придётся всем помогать, ты должен будешь выполнить любую просьбу, что ни попросят. Иначе – беда.

Спи только на животе. На женщин не отвлекайся, спи каждую ночь. Не поспишь – не успеешь. Не трогай руками цветы и волосы, чужие. Кажется, по бытовым вопросам всё.

Теперь следующее: иди на Север, ты должен прийти к Серебряной косе, что сечёт Стальное море. Коса затоплена, придётся искать её в воде. Тебе отмерено немного времени, только никто не скажет – сколько. Если не успеешь – не переживёшь того, что случится.

Быка зови, когда понимаешь, что без него погибнешь. Если он сам придёт – не прогоняй. Звать его можно только шёпотом. Слова сами на ум придут. Не откликнется – значит, сам справишься, или закончилось уже твоё время, и никто не в силах помочь. Помни это. Три раза можно позвать быка по пути до косы.

Если услышишь барабаны – ищи источник звука.

Заслышишь струны, беги от них как можно дальше.

Всё, что говорят тебе люди, запоминай в точности, иди быстро, насколько хватает сил и возможности. Ночью ориентируйся на Красную Звезду, а днём на срез красных камней. В какую сторону срез, в ту и иди.

Постарайся встречать как можно меньше людей. Скрывайся, но если с тобой заговорили – помни, всем, кто просит о помощи, придётся помочь…

Глаз её медленно закрылся, щель рта сомкнулась, старуха задеревенела, и замолчала. Человек оторопело смотрел в замершее лицо женщины, кажется, он всё забыл, кроме того ужасного ощущения, когда его «учили» говорить на здешнем языке.

Только сейчас незнакомец заметил, что его пальцы на протяжении всего рассказа Этхалиот рвали траву вокруг и уже подбирались к одинокому маленькому синему цветку. Он отдёрнул руку. Цветы трогать нельзя. И волосы тоже. Всё. Что там за Северная коса? Почему нельзя начинать разговора с кем-то? Вопросы понемногу смешались в кашу, помощи ждать неоткуда.

Темнота внезапно обрушилась на мир из ниоткуда, звуки, ранее не заметные, пропали. Незнакомец поднял голову вверх. Неожиданно, как по нажатию кнопочки, в разных местах мрака стали загораться разноцветные звёзды. Синие, жёлтые, фиолетовые, розовые, зелёные, белые, вишнёвые… Ни одной красной. Да и из леса не выйти. Человек лёг на спину и стал наблюдать за чарующим рождением неведомых миров. Их так много, они заполонили всю пустоту, и кажется, что небо золотое и переливчатое, а его чёрные просветы – это звёзды. Голова закружилась, сознание наполнилось сладостным туманом и начало понемногу погружаться в сон.

Внезапно красный цвет пронзил пространство, ниточкой потянулся к незнакомцу, пересекая миллионы световых лет. Достиг земли и стал чертить на ней знаки, а затем позвал куда-то, удаляясь. Ничего, кроме этой красной ниточки, не видно. Тьму не рассеяло сияние многоцветного неба, на земле – чернота.

Мужчина схватил меч, вскочил и двинулся за ниточкой. Шёл несколько вдохов и вдруг – бум! – удар в лоб. Он машинально вскинул клинок, готовый отразить удар, который не последовал. Человек вытянул руку, ощупал пальцами пустоту и наткнулся на что-то твёрдое и изогнутое. Ветка. Он всего лишь стукнулся головой о ветку дерева. Но это неважно, важна только красная ниточка.

Он пошёл быстро, но аккуратно, развевая тьму впереди ладонью. Стопы узнали твёрдую потрескавшуюся землю, а лицо – сухой, на этот раз беззвучный ветер, который гулял здесь, как только незнакомец очнулся на этой планете. Значит он только что миновал границу и вышел в знакомую пустыню.

Горло сдавило, оно пересохло, слюны не осталось. Идти было совсем нелегко, но звезда звала. По пустыне не так опасно двигаться – здесь не встретишь деревьев или кустов, не врежешься, не запнёшься. Только мрак вокруг невообразимый. Мужчина думал, что как только он выберется из леса, тьма рассеется. Но яркое небо совсем не освещало землю. Странной казалась и тишина. Она не давила на уши, но было непривычно существовать в беззвучном мире.

Вдруг раздался низкий вой. Человек резко остановился, пригнулся, заозирался, но не смог ничего разглядеть. Вой нарастал, внутри задрожала каждая капля крови. Звук лился и лился, будто существовал сам по себе, а не воспроизводился кем-то. Он закрадывался внутрь, разливался по телу, звучал отовсюду. Стоять на месте в боевой готовности не было смысла. Звук не приближался, кажется, его источник неподвижен. Сердце заметалось по груди в страхе, боль в животе запульсировала, хотя была уже забыта.