Екатерина Дей - Я однажды приду… Часть IV

– Отчёт о состоянии Мари через пять минут, Самуил всё по её поведению, Илья энергия… и отношения с боевиками и Сержем.

Подхватил меня на руки, и я оказалась в спальне. Мне казалось, что он сразу уйдёт, чмокнет в нос и исчезнет готовиться к сложному разговору. Но Глеб подошёл к окну и сказал, прижимая меня к себе:

– Катя, я люблю тебя.

– Я знаю. Если ты решишь, что я не должна говорить с Амиром, то разговора не будет. Мне нужно было сказать тебе – я не хочу войны между вами, если её можно избежать, то надо попытаться. Я верю тебе во всём.

Он опустил меня и обнял, тихо сказал:

– Ты удивительная женщина.

– Ну да, а сам хотел на подводной лодке в Марианской впадине утопить.

– Где? Зачем?

Удивление было таким искренним, что я рассмеялась, уткнулась ему в грудь и честно призналась:

– Ты так сердился на меня, что я представила, как ты меня на подводной лодке в эту впадину опускаешь. А потом, когда Лея предложила поговорить с Амиром, поняла, что мы там вдвоём на глубине песни петь будем, Андрюша её туда со мной пошлёт.

Глеб смотрел на меня и никак не мог понять, что я ему говорю, потом осознал, расхохотался, прижал к себе так, что я пискнула, и изрёк:

– Хорошая идея, правильная, и Андрею понравится.

– Глеб, я честно призналась, а ты… ты…

– Катенька, любимая моя жена, ты такая невероятная, такая невероятная, я каждый раз удивляюсь тебе. Я не буду тебя в эту впадину отправлять, лучше поспи дома, проснёшься, а я рядом.

– Я буду ждать тебя.

– Хорошо.

Страстно поцеловал, перенёс меня на кровать, опять поцеловал и исчез. Не раздеваясь, я обернулась в одеяло и ни о чём не думала. Ни одной мысли – все силы ушли на разговор о состоянии Амира.

Глеб всё сделает правильно. Он, как всегда, прав, что показал мне такого Амира, напряжённого, с поломанным телефоном. Я не знаю их настоящих взаимоотношений, того немногого, что мне рассказали вполне достаточно, чтобы понять, что он враг, но я не знаю истинного положения дел и не узнаю никогда. Он сам объяснит Амиру, да и Олег с Леей скажут каждый своё слово, что со мной не так просто всё, сильно не просто. И дело в том, что нам не понять друг друга, если он не посмотрит на всю ситуацию моими глазами, не примет моего видения их с Мари отношений. А сказать это так чтобы он понял, может только Глеб, который прошёл очень, даже очень сложный путь понимания меня. А то, что может сказать Олег, тоже никто ему больше сказать не сможет, я в том числе. Олег – это отдельная планета, которая пережила столько бурь и наводнений, землетрясений и ещё много разных стихийных бедствий, что как он смог из этого выйти, может рассказать только он, тот, кто убил своего сына. Интересно, что Амиру скажет Лея, она так неожиданно предложила поговорить с ним. Она что-то придумала, пока слушала меня и пришла к выводу, что может это ему сказать вместо меня, взять на себя опасность разговора. Удивительная девочка, тоненькая светловолосая девочка с необыкновенным голосом, красавица молодая жена, боевик и кто-то там с энергией.

В дверь постучали, и вошёл Олаф, сразу спросил:

– Почему не спишь?

– Думаю.

– О чём?

– О Лее.

– Да, она так меня удивила сейчас, так удивила.

– О чём она собирается говорить с Амиром?

– Катя, она умная девочка, сама говоришь, раз Глеб согласился, значит, доверяет.

– Я спросила – о чём, я знаю, что Глеб ей доверяет.

– Ну…

– Олаф.

– Потом тебе Глеб всё расскажет.

– Ну да, в лучшем случае – что всё хорошо.

Олаф радостно засмеялся, ясно, что полностью в этом Глеба поддерживает. Подошёл к постели, взял за руку, кивнул головой и констатировал:

– Молодец, с энергией у тебя в порядке, а теперь спи.

Положил мне ладонь на лоб, и я сразу уснула.

Я проснулась от дуновения ветра в лицо. Ветер был тёплым и очень уютным, он шевелил волосы и наполнял дыхание ароматами, сладкими и яркими. Пошевелившись, я осознала, что меня обнимают, и сразу открыла глаза. Глеб.

– Привет.

– Привет, как долго я спала? А почему…

Мы сидели на скамеечке перед озером, оно так сверкало в лучах солнца, что я зажмурилась. Глеб засмеялся, коснулся моей щеки губами, прошептал прямо в ухо:

– Я обещал Амиру, что он увидит тебя, когда ты проснёшься.

Не открывая глаз, я прошипела:

– А помыться, позавтракать, привести себя в порядок, хотя бы волосы причесать? Это ты специально, да? Чтобы он меня такую ужасную увидел?

– Точно.

А сам улыбается, прижимает меня к себе, всем телом меня обнимает.

– Ты после сна такая… мягкая… настоящая. Хочу в отпуск.

– Глеб! Веди себя прилично перед…

– Перед кем? Амиром?

И так руками подтвердил своё желание устроить себе отпуск, что я захихикала, но сразу опять зашипела, когда он стал уточнять перед кем нужно вести себя прилично:

– Да хоть перед боевиками, тебе всё равно, а я стесняюсь, я женщина, я не могу так. Прекрати!

Глеб засмеялся, едва слышно и очень счастливо, почему-то ему очень нравится моё смущение. Сначала он этого не понимал – как это, стесняться боевиков – а сейчас радуется, сверкает синевой глаз. Ему нравится всё, что отличает меня от их женщин: моё смущение, моя мягкость, моя нежная кожа, которой он старается коснуться при любой возможности. Я пыталась придать своему лицу строгость, но получалось плохо, потому что солнце светило прямо в лицо, и приходилось щуриться и моргать глазами. Мне пришлось закрыть один глаз, а другим грозно посмотреть на Глеба. Ему эта картина очень понравилась, и он засмеялся, полюбовался видом и заявил:

– Хватит Амиру, тебе пора завтракать.

За бассейн я боролось уже в столовой, ну почему нельзя хоть попытаться меня спросить, что я хочу, зачем сразу в столовую, даже причесаться не удалось.

– Глеб! Я хочу в бассейн, умыться, причесаться, да хоть просто головой в порядок себя привести.

– Чем?

Сидит передо мной на полу смеётся, радостно сверкает глазами. Конечно, как это мне головой себя в порядок приводить, бесполезно, можно даже не стараться. Никакое грозное выражение лица не помогало, он только целовал мне руки и смеялся. А я уже успокоилась, главное у него хорошее настроение, значит, как-то правильно договорились с Амиром, разговор получился.

Я решила дождаться, когда Глеб сам хоть слово скажет, ела и поглядывала на него. А он смотрел на меня, улыбался ослепительно и молчал. Не выдержав, я спросила:

– Как дела?

– Хорошо.

– Глеб, так и знала, я придумала, как с Амиром разговаривать…

– Лея правильно говорила.

– А что она сказала?

– Всё.

– Глеб!

– Она рассказала о тебе как девочка, которую ты спасла и сделала такой счастливой. А Олег говорил, как ты его из пепла возродила, заставила заново жить, поверить в себя.

– И зачем было обо мне говорить? Глеб, это неправильно, он должен думать о Мари, какую женщину он должен найти, понять её, самому измениться, чтобы она его поняла, приняла такого, помогла им с Мари начать жить заново.