Екатерина Дей - Я однажды приду… Часть III

– Катенька, ты… как спала?

– Хорошо, монстра больше нет.

– Да, Олаф мне сказал, что ты вчера… Катенька, девочка моя, Глеб ведь прав, зачем тебе это видеть, он не хотел тебя собой пугать…

– Я знаю. Он прав, Самуил, он во всём прав, но это я, понимаешь, раз появился монстр, то значит, мне надо было с собой разобраться. Это не Глеб, это я, и теперь нет монстра в моём сне. Самуил, ты знаешь, ты всегда был со мной рядом, спасал всё время, я никогда не думала, что Глеб – монстр, и Олег, и Виктор.

– Конечно, Катенька, конечно, ты так всегда с ними, как с людьми, они так все удивлялись тебе, как ты их за людей принимаешь, знаешь всё и как к людям относишься, любишь всех. А Глеб как, Катенька, как он переживал, что ты вот так его, а когда показал, то ужас! Я не знал, что делать, так он переживал, что ты сразу от него отвернёшься, испугаешься его такого. А теперь как, что будет, он, как узнал, не знаю, что теперь будет…

– А ничего не будет, не будет монстра в моём сне, а это главное. Самуил, я люблю Глеба, какой бы он ни был.

Встала на кровати и крикнула:

– Глеб, учти, если что, я и с клыками научусь с тобой целоваться!

Самуил сначала замер от моих слов, потом улыбнулся умильно, всё хорошо, вот вернётся Глеб с войны и всё будет в доме хорошо.

После бассейна и завтрака я заявила Олафу, молчаливо сидевшему на диване, что пойду гулять в сад, одна. Он лишь пожал плечами, чувствовала я себя хорошо, а уж куда пошла гулять под таким бдительным надзором боевиков, то это моё дело.

А мне нужно было лишь убедиться, что Илья жив после своего отчета Глебу о моем очередном проступке. Все-таки я понимала, что одно дело я, мне многое может простится, другое – боевик, его подчиненный, а законы в их мире таковы, что реакция может быть самой для меня неожиданной.

Выйдя на крыльцо и улыбнувшись солнцу, я позвала:

– Илья.

Он почти сразу появился на ступеньках, значительно ниже, так, чтобы я могла на него смотреть почти вровень.

– Приветствую тебя, жена командора.

Ни намёка на улыбку, строгое лицо и внимательный взгляд.

– Доброе утро, Илья. Я лишь хотела узнать, как отчёт Глебу, я ему вчера объяснила свой поступок и сказала, что ты сдался только под пытками.

Тень улыбки промелькнула на лице Ильи, и чуть поменялась зелень в глазах.

– Я представил командору полный отчёт о нашем разговоре.

– И что он тебе сказал? Илья, я волнуюсь лишь о том, чтобы ты не пострадал от моего поведения.

Илья удивился моим словам, но сдержался, лишь приподнял брови, сказал чётким голосом:

– Командор принял мой отчёт.

– И что? Он был недоволен тобой?

– Ты жена командора, твои поступки не обсуждаются.

Всё понятно, что бы ему ни сказал Глеб, Илья мне рассказывать не будет. Ну и ладно, жив, командир, судя по тому, что сразу появился на мой зов, уже хорошо. Я хотела попросить его прогуляться со мной по саду, но неожиданно оказалась в прихожей и услышала голос Ильи:

– Лея! Идут!

Хлопнула дверь и никого. Я стояла в недоумении – куда он делся, и кто идёт? Появилась Лея, схватила меня на руки, и я оказалась в комнате-сейфе. Ничего не сказав, Лея исчезла. Теперь я стояла в недоумении уже в сейфе. Дверь открылась, и практически влетел Самуил, его видимо, просто закинули в комнату. Мы посмотрели друг на друга, я хотела его спросить, что случилось, но по глазам поняла, что он тоже ничего не понял.

– Катенька, а что… Лея меня зачем-то сюда принесла, а ты как…

– Так же, только я с Ильей на крыльце стояла, вдруг он меня… он сказал, что кто-то идёт, кто идёт?

Самуил страшно побледнел и тяжело опустился на пуфик. И я, наконец, поняла – раз Глеб против акции, то на его дом обязательно должны напасть, я его ахиллесова пята, самое больное место. От ужаса я тоже тяжело опустилась на диван. Ужас был не за себя, за тех, кто остался за стенами этой комнаты-сейфа. Вся в своих переживаниях, тоске и осознании сущности обитателей дома, я совсем не думала о возможности нападения. Я настолько привыкла ощущать себя в полной безопасности в этом доме, к тому, что на Глеба никто и никогда уже не посмеет напасть, даже представить не могла, что это снова произойдёт. Медленными движениями я сняла пальто, аккуратно сложила его, достала сигареты и закурила. Глеб не мог оставить нас без защиты, явно он что-то предпринял, а сейф для нашего успокоения, моего и Самуила. Андрей говорил, что стена бассейна выдерживает прямой ракетный удар, все комнаты закрываются, как-то блокируются. Поселившись в этом доме со мной, Глеб должен был построить его так, чтобы никто и никогда не мог его захватить. И такие как Илья в охране, состоящей из боевиков, которые государство в разрушении.

Голос меня не слушался, и мне пришлось долго откашливаться, прежде чем я смогла спросить Самуила:

– А где Олаф, ты его не видел?

– Я был в лаборатории, а он… не знаю, как ты ушла гулять, он сразу стал кому-то звонить. Катенька, всё будет хорошо, Глеб всё продумал, Олаф там, Лея уже тоже как Андрей, он ей всё показал по защите дома, ну, с разрешения Глеба, пока ты лежала, болела. Андрей всё ей показал, как стало известно, что акция скоро и все уедут. Олег с Виктором сразу уехали, а потом оказалось, что и Аарон уже уехал, а Глеб с Андреем последние, Глеб всё ждал, когда тебе лучше станет, он всех поднял кто с ним. Здесь много было глав кланов, не в доме, конечно, он с ними где-то рядом встречался, далеко не уезжал… Катенька, здесь такой штаб был, ужас, а ты лежишь, глаза открыты, температура как в вулкане и молчишь, совсем молчишь. И не узнавала никого, ты иногда звала Глеба, а сама на него смотришь и зовёшь, не узнавала совсем, и на нас смотрела, как на чужих. Глеб почернел весь, держит тебя за руку, а ты руку вырываешь и зовешь его, будто и не он тебя за руку держит.

Самуил тяжело вздохнул, покачал головой.

– Катенька, он тебя любит, он для тебя всё, защитит от всего, он всё продумал, у него всё всегда продумано, ты не бойся.

– Я не боюсь.

На самом деле страха за себя не было, у Глеба всегда всё продумано, в этот сейф, да и в дом тоже вряд ли кто-то войдёт, я боялась за них. За Глеба, Андрея, Олега, Виктора, Лею, Илью, Олафа. И тех боевиков, которые будут бороться за наши жизни, отдавая свои.

Прошло уже несколько часов, а за нами так никто и не приходил. Самуил волновался громко, говорил и говорил от волнения. А я совершенно успокоилась, пройдясь по комнате, нашла маленькую дверцу и за ней оказались кухня и ванная, продуктов на годы в консервированном виде, Глеб продумал даже вариант многодневного нашего сидения в сейфе. Значит, просто ждать. Я сжалась в комочек на диване и запела о тёмно-вишневой шали. Самуил сразу замолчал, присел на пуфик и закрыл лицо руками, так и просидел, пока я пела песни, некоторые даже по два раза.