Екатерина Дей - Я однажды приду… Часть II

Я лежала в ванне, практически замерзала, но припухлость проходила, пора вставать. Глеб вошёл с огромным полотенцем и достал меня из ванны. Даже не вздрогнув от его рук, я только посмотрела на него и сразу согрелась. Он завернул меня в полотенце и признался:

– Я в ту ночь, перед свадьбой, так боялся тебя, боялся, что тебе неприятны мои прикосновения, но в какой-то момент ты вдруг совершенно успокоилась, сердце забилось ровно.

– Тогда ты ощущал меня?

– Нет, только биение сердца.

А я-то тогда… вот и непонимание.

– Но я мечтал тебя чувствовать, твою кожу, твою мягкость…

Он тихо засмеялся:

– …едва справился с собой, когда зашнуровывал тебе корсет.

– Да, как узелки развязывал, долго, я помню.

– А ты? Ты испугалась, когда я из ванны доставал тебя, сопротивлялась, но потом просто стояла и терпела мои прикосновения.

– Да я едва стояла, кипело всё внутри!

– А почему ты так неожиданно успокоилась?

– Я поняла, что всё только для свадьбы, для ритуала, а я для тебя только сосуд энергии.

Зачем я ему это сказала, он замер, и прижал меня к себе, но тут же отпустил, вспомнив о помятых плечах.

– Глеб, прости, но это так.

И как тогда, кипевший во мне огонь от его прикосновений угас. Он сразу это почувствовал и поднял моё лицо, но я опустила глаза и на него не посмотрела.

– Ты жалеешь, что вышла тогда за меня замуж?

– Нет, что ты, ни разу не пожалела, даже когда мы с тобой ругаемся я не думаю жалеть.

Подняла на него взгляд и увидела прозрачные глаза цвета льда. Почему? Из-за моего ответа?

– Ты меня никогда не простишь.

– Глупый, это было тогда, я даже помыслить не могла, что для тебя самого это важно, что ты на самом деле на мне женишься, а не просто безопасность обеспечиваешь.

– Ты мне не веришь.

– Я тогда тебе не верила, сейчас верю. А как я тебе могла поверить? Вы только меня спасали, и разговоры только о передаче энергии были. Ты сам не верил тогда, что я выжить могу, вот и женился, зная, что ненадолго.

– Это неправда. Я очень хотел, чтобы ты выжила, я сразу понял, что ты та самая и есть. В тот вечер, когда ты мелодию моря услышала.

Глеб потянулся ко мне, чтобы поцеловать, но тронул мои плечи, и я поморщилась от боли.

– Прости. Придётся мне уехать на несколько дней, чтобы у тебя зажили все повреждения от поцелуев.

– Ни в коем случае! Руки только убери.

Я сама обняла его, наклонила голову и поцеловала. Глеб так и стоял, убрав руки за спину. Второй поцелуй за утро, уже достижение. Но Глеба такой вариант не очень устраивал, он всё-таки обнял меня, пытаясь не задеть плечи. Но второй поцелуй, это страсть уже разбуженная и удержаться ему не удалось. Я смогла только пискнуть, на большее у меня воздуха не хватило, благо, Глеб меня услышал и отскочил – я сразу стала падать в холодную ванну, но он невероятным образом успел меня подхватить у самой воды. Когда я отдышалась и смогла издавать звуки, то расхохоталась на весь дом:

– Глеб, это цирк, наши поцелуи, это цирковая гимнастика!

Он страшно побледнел и отпустил меня, поставил на ноги.

– Прости.

– Глеб, ты не понимаешь, у людей так тоже бывает, я ни за что и никогда не откажусь от твоих поцелуев, подумаешь, синяков пару штук наставил, это не страшно, зато у нас сегодня второй поцелуй за утро!

– И ты осталась жива.

Он сказал это таким тоном, что я поняла – это первый и последний второй поцелуй.

– Глеб…

– Я подожду тебя в коридоре.

Мы шли в столовую, и я пыталась ему доказать, что страшного ничего не произошло, в доказательство привела пример, как целовалась в молодости до синяков на губах. Глеб остановился на ходу и повернулся ко мне:

– С кем?

– Глеб, это сейчас уже совершенно не важно, прошло тридцать лет. Я даже не знаю, где он, всего скорее, женат и много детей.

Он смотрел на меня так, как будто я только что с кем-то целовалась за углом. Всё, ничего не буду доказывать и ничего объяснять, я обошла его и гордо пошла в столовую. Там сидел Олег и улыбался.

– Доброе утро, Катя.

– Доброе утро.

– Тебе перестали энергию давать, давай восстановим традицию.

Я только кивнула головой, Глеб мрачно сидел на диване и на меня не смотрел. Олег сел напротив и взял мою руку. Энергия лилась по руке огненным потоком, и мне стало лучше, спокойнее. Надеюсь, синяки заживут, потому что плечам сразу стало хорошо, боль ушла. Олег опять мне улыбнулся.

– Теперь лучше, в обед добавим.

Он сел на диван рядом с Глебом. Зрелище занимательное – два гиганта на диване, только один мрачный как туча, а другой мило улыбается. Но внимательно на меня посмотрев, Олег позвал:

– Лея.

6

Я сразу заволновалась: как она себя чувствует, может не стоит так девочку, зачем Олег придумал это испытание. Но вспомнив наш вчерашний разговор, и снова почувствовав боль в плечах, решила молчать.

Лея вошла совершенно спокойно, выглядела она даже лучше, чем вчера. Бледная, даже очень, двигалась она спокойно, но не замедленно.

– Подойди.

Тон Глеба был таков, что войска должны были вытянуться в струнку, не говоря уже о тоненькой маленькой девочке. Лея пошла к нему прямо, очень напряженно, по спине было заметно, проходя мимо меня, она не обернулась. Я не увидела, что сделал Глеб, но Лея исчезла, а я лишь широко открыла глаза и неожиданно Лея прошла мимо меня из-за спины. Она шла к Глебу так же спокойно, как и в первый раз. И так несколько раз – Лея исчезала, потом появлялась в разных углах столовой и опять шла к Глебу. Походка не менялась, спокойно, с напряжённой спиной, не оборачиваясь на меня. Глеб даже не смотрел на неё, он сидел, чуть опустив голову и, как мне казалось, даже не двигался, по крайней мере, никаких жестов я не успевала заметить. Олег смотрел на меня напряжённым взглядом, и я понимала, что он окажется рядом со мной, как только посчитает, что мне что-то угрожает.

– Подойди к Кате.

Лея повернулась ко мне, и я ужаснулась – казалось, глаз не было, чёрные провалы и лицо, обтянутое пергаментом. Она проявилась передо мной, и рядом уже стоял Глеб.

– Возьми за руку.

Всё произошло так быстро, что я не успела ничего понять, не говоря уже о том, чтобы заметить движения. Одно только я успела подумать – если она чуть двинется не так, он её убьет. Но сама я двигаться не могла, вся закаменела, тем более подать руку. Но Лея сама медленно взяла меня за руку совершенно ледяными пальцами и замерла как статуя. Сколько эта пытка продолжалась, я не поняла, моё сердце колотилось о больные ребра и пыталось выскочить наружу, в голове шумело, и я перестала дышать. В лице Леи ничего не менялось, тот же провал вместо глаз и пергаментная кожа, на меня она не смотрела.

– Отпусти, пой.

Петь Лея не смогла, голос звучал хрипло, и мелодия не получалась.