Владислав Деревяшкин - Хроники Руны. Трилогия

– Что вы имеете в виду, милорд? – спросил Батька.

– У меня сложилось впечатление, что кто-то четко руководил их действиями.

– Я это сразу понял, – сказал вудс. – Как будто волки нападали по четко отработанной схеме. Разбились на небольшие группы и окружили каждого из нас. По сути, они не давали нам собраться вместе, хотели загрызть по одиночке. Прямо таки не звери, а опытные вояки.

– Неужели все-таки это его проделки? – вслух подумал Питер.

– Ты про колдуна? – поинтересовался гном.

Бернс кивнул.

– Я все-таки думаю, что Дейтмар руководил действиями зверей. Магистр Патиас предупреждал, что чародей продал душу Шахиру в обмен на бессмертие и тайные знания. Тогда на площади он подавил мою волю настолько, что я чуть не отдал ему амулет. А с животными фокусы с сознанием, я слышал, проделывать куда проще.

– Милорд, – обратился к Питеру Дуболом. – Если этот колдун такой могущественный, то почему у него ничего не вышло там, на площади?

– Полагаю, что амулет защитил меня от чар Дейтмара. Когда он потерял надо мной контроль, то был просто в бешенстве и напоследок дал понять, что будет постоянно следить за всеми моими передвижениями.

– Но как он узнал, что мы находимся в сторожке лесника? – недоумевал гринч. – Тракт заброшен. За те дни, что мы шли по нему, нам не встретилась ни одна живая душа.

– Откуда мне знать, Смоки, – пожал плечами Питер. – Все колдуны, будь то белый или черный, черпают свои силы от природы и подчиняют ее себе. Если он подчинил себе волю волков, то запросто мог отдать приказ любым обитателям чащобы следить за тем, что происходит в округе. Лес от старой дороги всего в десятке метров. Где гарантия, что и сейчас из-за деревьев за нами не следят волчьи глаза?

– Да уж, дела, – покачал головой Весельчак. – Если это так, то у меня теперь с этим колдуном свои счеты. Из-за него я едва не лишился жизни.

– Кстати, как бок? – справился о здоровье друга Лис.

– Немного побаливает, а в целом неплохо.

– А ну-ка покажи, – попросил Пакостник. Весельчак приподнял рубаху. – Эгей, так у тебя кровь через повязку просочилась, видно, хорошо волчара клыками поработал.

– К вечеру сделаем привал, – сказал Питер. – Заодно посмотрим, насколько рана оказалась серьезной.

– Да ерунда, милорд, – отмахнулся Весельчак. – Рана пустяковая. Немного покровит да перестанет.

– Никто не против зайчатины? – осведомился Драчун, выезжая из леса к отряду с добычей. Однако ему никто не ответил. Пушистый бежал следом за лошадью вудса.

– Предлагаю чуть отклониться в сторону, – сказал Смоки. – Мы с Руби нашли неподалеку небольшой овраг. С воздуха обследовали местность на несколько миль вперед – вроде все спокойно – ни тебе волков, ни колдунов.

– Вудс тоже спокойное место нашел, а оно вон чем все закончилось, – пробурчал Дуболом.

– Да откуда же я знал, – начал оправдываться Драчун.

– Хватит, Дуболом, вечно ты всем недоволен, – упрекнул того Батька. – Давай, гринч, показывай дорогу.

Идти пришлось недолго. По краям овражка росли кусты и чахлые деревца. Рядом журчал ручей. Батька и Питер расседлали навьюченных лошадей и пустили пощипать траву. Кот припал к воде и принялся лакать.

– Да, – многозначительно сказал Лис, когда снял повязку с Весельчака.

– Что там у него? – крикнул Пакостник разводя костер.

– Странное что-то, – ответил Лис. – Обычно рана начинает гноиться через два-три дня, а тут и суток не прошло.

– Видимо, волчья слюна была ядовитой, – попытался сострить Весельчак.

– Сильно болит? – спросил Расмус, немного надавив пальцем на край раны.

– Сдурел, бородач, – завопил Весельчак, заметно побледнев. – Я тебе что, подопытный в знахарской школе? Еще живой пока.

– Извини, – убрал руку гном. – Ты оказался прав. В волчьей слюне действительно была какая-то зараза. Рана и впрямь сильно загноилась.

– Как бы мне этого не хотелось, все же придется свернуть с намеченного пути, – сказал Питер.

– О чем это вы, милорд? – не понял Весельчак.

– В пятидесяти милях отсюда есть город Монервиль. Остановимся там, нужно показать твою рану лекарю.

– Не стоит из-за меня терять драгоценное время, – запротестовал бешеный. – В пути заживет.

– Это мое последнее слово, Весельчак, – отрезал Питер. – Я не собираюсь с тобой больше спорить. Отряду нужен здоровый воин, а не мертвец.

Костер разгорелся в полную силу. Драчун разделывал заячьи тушки. Пушистый смотрел голодными глазами на мясо, расхаживая вокруг костра и урча в предвкушении пиршества.

– Эй, Смоки, не хочешь мне помочь? – спросил вудс.

– Нет уж, увольте, – гринч посмотрел на тушки и поморщился. – Я же не мясник какой-нибудь.

– Ой, чистоплюй нашелся, – ответил гном, подсаживаясь к вудсу. – Как лопать, так ты у нас всегда в первых рядах, а когда до готовки дело доходит, сразу я – не я, и кобыла не моя.

Гном взял заячью тушку, натер ее солью и нанизал на небольшой вертел. В воздухе запахло жареным мясом. Драчун кинул разделанную тушку Пушистому. Котяра на лету схватил свою законную долю и принялся ее терзать. Разделавшись с зайчатиной, он растянулся у костра и задремал.

– Ну, кто тут самый голодный? – вудс махнул рукой, подзывая товарищей. – Налетай, пока не остыло.

Отряд уселся возле костра и отдал ужину должное.

– Ну ты и кулинар, вудс, – Дуболом облизал жирные пальцы. – Такого вкусного жаркого я давненько не пробовал.

– Это еще что. Я и не такое приготовить могу, – гордо заявил Драчун.

– Значит, решено, ты и будешь кашеварить. Думаю, никто не против? – спросил Лис.

В знак согласия все дружно взревели.

– Давайте укладываться, – Питер вытер руки о платок. – Завтра рано вставать. Батька, я первым на страже постою, не против?

– Что вы, милорд, отдыхайте, мы с ребятами сами управимся.

– Вы дежурили в прошлый раз, теперь наша очередь. Драчун, будь готов, через пару часов тебя разбужу, заступишь в наряд. Смоки, ты следом, а Расмус тебя сменит.

Питер встал и пошел на обход. Все было спокойно. По оврагу гулял слабенький ветерок, играя с пламенем костра. Ручей пел свою вечную журчащую песнь. В траве без умолку стрекотали кузнечики и цикады. Все это действовало на Питера умиротворяюще. Он обошел лагерь кругом и сев возле догорающего костерка, подкинул поленьев. Вверх взметнулись языки пламени, во все стороны разлетелись снопы искр.

Молодой лорд пустился в путешествие по воспоминаниям. Он вновь вернулся на городскую площадь, когда произошла неприятная встреча с колдуном. Этот человек нагнал на него страха. Впрочем, его напугал не сам чародей, а исходившая от него темная сила, которую молодой лорд не мог понять.

Питер всегда относился с неприязнью к черным магам. Когда он был еще мальчишкой, то часто гостил у своего дяди в одной из провинций Катерии. Как-то они пошли на ярмарку, где выступали циркачи, акробаты и прочие артисты. Среди них был темный чародей, который показывал магические фокусы. Один из них врезался в память маленькому Бернсу на всю жизнь. Чародей взял курицу и отрубил мясницким ножом ей голову. Кровь брызнула прямо на зрителей. Птица забилась в агонии. Затем он соединил разрубленные части воедино, что-то прошептал, и на удивление зевак голова вновь приросла к шее: вот только с обратной стороны. Тогда, столкнувшись с темным колдовством, Питер испытал одновременно жуткий страх, отвращение и неприязнь. В тот раз на площади его посетили точно такие же чувства. Как будто некая могущественная тварь, пришедшая из мрачных глубин небытия, дотронулась до его души, окутав ее ядовитой слизью.