Владислав Деревяшкин - Хроники Руны. Трилогия

– А я спал как убитый, – гринч шумно зевнул. – И еще бы поспал, если бы не урчание в животе у Батьки.

– Лис, рядом с тобой огромная крыса, – Батька показал пальцем за спину приятеля и задрожал от страха.

Бешеный вскочил, отпрыгнул в сторону и, завизжав как девица, будто увидевшая в своей спальне паука, спрятался за Питера. Десятник заржал, схватившись за живот. Лис понял, что попался на шутку товарища и обиженно произнес:

– Батька, вот ты здоровый мужик, а шуточки у тебя, как у ребятенка.

– Тихо, кто-то идет, – вудс все еще стоял у двери и прислушивался к шагам в коридоре, которые становились все отчетливей. – Похоже, у нас гости.

В двери открылось небольшое окошко, и раздался гнусавый голос:

– А ну ты, лесная гнилушка, вали к остальным, чтобы я тебя видел.

Драчун, оскорбленный таким пренебрежительным отношением к себе, что-то пробурчал под нос и отошел к дальней стене. Тюремщик открыл дверь и поставил на пол поднос.

– Эй, приятель, – обратился Питер к стражу. – Когда городской обвинитель почтит нас своим присутствием? Мы не собираемся гнить в этой дыре за здорово живешь.

– Шахир тебе приятель, – огрызнулся тюремщик и вышел из камеры. В двери лязгнул замок и шаги начали удаляться. Десятник и Смоки одновременно кинулись к оставленной еде. Но гринч оказался более быстрым и уже нагнулся за подносом, как получил увесистый пинок.

– Куда вперед Батьки, – недовольно цыкнул десятник.

– Да что я, один собирался все умять, – обиделся Смоки и потер ушибленный зад.

– Знаю я твой аппетит, – Батька понес поднос к друзьям. – Дай тебе волю, ты в мгновение лося умнешь.

– Негусто, – заметил Лис, заглядывая в котелок. – Да и запашок еще тот. Интересно, это что, суп из лягушек?

– Не хочешь, не ешь, нам больше достанется, – Смоки взял с подноса ложку и зачерпнул варево. – А, по-моему, ничего. Отдает немного болотной жижей, но жрать можно.

– Да вы, речной народец, привыкли еду на болотной воде готовить, так что вам не привыкать, – Лис попробовал тюремную баланду и поморщился. – Дрянь редкостная, но брюхо набить чем-то надо. Когда еще удастся поесть.

– Пит, а ты чего? – Драчун махнул рукой, приглашая друга разделить трапезу. – Или брезгуешь?

– Да мне как-то не до еды. Неизвестность и полное бездействие меня просто угнетают.

– Милорд, – Батька подошел к Питеру и уселся рядом. – Нас всех гнетут те же самые чувства. Но это не повод, чтобы впадать в отчаяние. До того как попасть к бешеным, я был пиратом. Как-то во время очередного набега мы схлестнулись с купеческим судном, которое сопровождали «морские дьяволы». Эти королевские рубаки разбили нас в пух и прах. Меня и еще с десяток матросов взяли в плен. Когда мы стояли у виселицы на городской площади, королевский судья спросил каждого из нас о последнем желании. Мои кореша начали вымаливать себе свободу, чем вызвали немалое недовольство толпы. А я взял и попросил жареного поросенка и бабу. Народ, ожидавший над нами расправы, аж задохнулся от возмущения. А вот королю такая наглость явно пришлась по душе. Его Величество рассмеялся и подписал мне помилование. Понимаете, о чем я? Пока мы не в могиле, нужно брать от жизни все, будь то жратва, золото или женщины. Так что выкиньте из головы все ваши сомнения и поешьте, не то наш речной друг слопает все до последней ложки.

Наместник сидел в своем кабинете городской ратуши и был мрачнее тучи. Напротив него стояли начальник тюрьмы, дежурный офицер и капрал.

– Я еще раз повторяю, какие вещи вы изъяли у новых заключенных? – Боннита нервно покусывал нижнюю губу.

– Ножи, кастет, – промямлил офицер.

– Это я уже слышал, – наместник ударил кулаком по столу. – Меня интересует другое. Было ли при них что-то особенно ценное.

– При дворянине был кошелек с медью и серебром.

– Ты что издеваешься? – взревел Боннита. – Мне не нужны на службе идиоты. Хочешь всю оставшуюся жизнь мести улицы?

– Мой господин, я говорю правду, кроме монет ничего ценного мы не нашли, – голос офицера дрожал от страха.

– А ты чего мнешься, деревенщина? – Капрал вздрогнул, услышав гневный голос градоначальника. – Ты первым обыскивал высокородного сопляка. При нем был амулет? В твоих интересах сказать правду, иначе ты сгниешь на рудниках.

Капрал бросился к столу наместника и поцеловал его руку в знак преданности.

– Клянусь, при юнце не было никаких побрякушек, я…, – стражник не успел договорить и рухнул на пол с расквашенным носом.

– Слюнявый ублюдок, – Боннита вытер руку платком.

– Бордун, – обратился наместник к начальнику Мрачных Чертогов. – Ты уверен в своих людях? Эти шавки не могли погреть руки на том, что должно принадлежать мне?

– Они не лгут, ваше сиятельство, – ответил тот. – Я знаю их как облупленных.

– Шахир, – Боннита еще сильнее закусил губу, и из нее пошла кровь.

– Эта вещь настолько важна для вас, мой господин? – Бордун был в недоумении от всего происходящего.

– Тебя это не касается, – Боннита трясущимися руками налил себе бренди и сделал большой глоток. – Забирай своих шавок и вон отсюда.

Бордун, офицер и капрал вылетели стрелой из кабинета.

Через открытую дверь Боннита услышал женский голос – дама требовала, чтобы ее сию секунду пропустили к наместнику.

– Мадам, я вам в третий раз объясняю, что к нему сейчас нельзя, – секретарь Бонниты старался быть вежливым. – Господин наместник очень занят. И вообще, часы и дни приема прописаны для всех горожан, так что давайте я запишу вас, к примеру, на послезавтра.

– С каких это пор градоначальник принимает высшее дворянство строго по времени, или я что, похожа на плебейку? Пропустите меня, не то я за себя не отвечаю.

– Я сказал – нет, – секретарь повысил голос.

Леди Фелиция не растерялась и двинула наглеца ногой в коленную чашечку. Тот взвыл от боли и схватился за ногу. Графиня, не мешкая, вошла в кабинет Бонниты и без приветствия выпалила:

– По какому праву мой племянник томится в Мрачных Чертогах?

– Простите, господин наместник, – секретарь вошел в кабинет, потирая коленку. – Я пытался ее удержать, но…

– Закрой дверь с той стороны, – рявкнул Боннита, и помощника как ветром сдуло.

– Итак, я жду объяснений, – леди Фелиция взяла у стены стул и пододвинула его поближе к столу.

Боннита с опаской глядел на графиню. Вид у пожилой женщины не предвещал наместнику ничего хорошего. «Надо бы повежливее с ней, а то старая карга, чего доброго, глаза выцарапает», – подумал градоначальник.

– Леди Фелиция, ваш Питер со своими людьми обвиняется в похищении человека. Это гнусное преступление было совершено этой ночью в доме семьи Рамлес. Они пробрались в особняк как воры, взломали спальню миледи Марго и похитили невесту у моего дорого и единственного племянника.