Владислав Деревяшкин - Хроники Руны. Трилогия

– В чем дело, господа? Как вы смеете угрожать нам оружием? И потрудитесь объяснить, почему в комнате нет невесты?

Вооруженные люди не шелохнулись. В комнату вошли еще трое человек. Одежда выдавала в них дворянское происхождение.

– А не слишком много ты задаешь вопросов, свинья, – ответил один из господ, брат невесты. – Тут спрашивать буду я.

– Поосторожней в выражениях, – зарычал Батька. – Перед тобой Питер Бернс, граф Лентийский, приближенный ко двору Его Величества Родерика V.

– Да нам плевать, кто это, – сплюнул на пол второй брат девушки. – Вы украли нашу сестру и за это ответите.

– Увести их, – приказал солдатам третий господин, отец невесты.

– Постойте, дайте мне все объяснить, – Питер поднял руки в знак того, что не желает никому зла. – Здесь явно вышло какое-то недоразумение. Мы здесь по поручению наместника Бонниты. Вы же сами хотели, чтобы невеста была похищена согласно древнему обычаю.

– Ты еще смеешь приплетать в свои грязные делишки господина Бонниту, – взревел отец. – Стража, отведите их в городскую тюрьму. С подонками, которые похищают людей, я буду разговаривать не в собственном доме, а в затхлой сырой камере.

Солдаты связали руки «похитителям» и вывели на улицу. У дома стоял эскорт.

«Все так, как и обещал Боннита. Только связанными оказалась не невеста, а мы», – подумал Питер.

– Свяжитесь с Боннитой, – Батька был вне себя от такой бесцеремонности. – Он вам все подтвердит. – Солдаты переглянулись, но один из братьев невесты приказал:

– Не разговаривать с ними.

– Давайте, лезьте в карету, чтоб вам пусто было, – скомандовал главный из стражников, судя по нашивкам, капрал. – На дворе глубокая ночь, а мне, вместо того, чтобы греть в постели молодую жену, приходится с вами вожжаться.

– Добро пожаловать в нашу компанию, – с дурацкой улыбкой приветствовал друзей Смоки, уже сидевший в карете со связанными руками. Рядом с ним в том же положении арестанта находился Драчун. Их охранял дюжий стражник со шрамом на щеке, проходившим от виска до подбородка. Верзила ковырял в зубах длинным кинжалом, доставая остатки мяса.

– А ну заткнулись все, – заорал капрал. – Погляжу я на тебя, речной дурак, как ты будешь радоваться в Мрачных Чертогах.

Городская тюрьма находилась на окраине города. Свое название она оправдывала лишь наполовину. Унылость и мрачноватое убожество этого строения никак нельзя было сопоставить с пышностью и убранством, с которым ассоциируется слово «чертог». Здание оказалось построено из темного камня, между которым обильно росли лишайники – верный признак того, что в тюремных застенках властвует сырость.

Пятерых арестантов провели в караулку, где стражники забрали у них все более-менее ценное. Капрал передал дежурившему офицеру оружие, найденное при обыске еще в особняке: пару метательных звезд Драчуна, кастет Смоки, кинжал Питера и ножи бешеных. А вот кошелек, который капрал срезал с пояса Питера, он явно решил оставить себе.

– Офицер, – обратился гринч к главному по караулке. – Этот тип конфисковал у нас кое-какие сбережения. Надеюсь, мы сможем получить их обратно после освобождения.

Офицер поднял на капрала глаза полные ненависти. Тот громко сглотнул и заметно побледнел – младшие чины не имели права утаивать ценные вещи арестованных, не поделившись со старшим по званию. Смоки был доволен подстроенной пакостью. И капрал вряд ли теперь отделается одним выговором. В этом случае его запросто могли разжаловать до обычного стражника и заставить патрулировать улицы до самой пенсии, а то и вовсе выгнать взашей с солдатской службы.

– Давай сюда, – ледяным тоном потребовал дежурный.

Капрал без возражений достал из сумы кошель и бросил на стол. Офицер высыпал содержимое и разочарованно покачал головой.

– Всего-то с десяток динаров, а дукатов и того меньше. А я думал, дворяне носят в кошельке золотые пистоли.

Последняя фраза была обращена к Питеру.

– По какому праву людей короля задерживают и налагают арест на их имущество? – возмутился молодой лорд. – Я требую объяснений.

– Объяснять будете вы, по какому праву со своими головорезами похищаете влиятельных граждан Монервиля. Так что советую перед допросом хорошенько подумать и во всем сознаться, если не хотите сгнить в этой тюрьме. А прикрываться именем короля не советую – можно и голову на плаху положить. В камеру арестованных, – офицер отдал приказ стражникам.

Конвоиры повели друзей по тусклому коридору. Здесь, тщетно пытались разогнать тьму два факела, чадившие в начале и конце прохода. Стража остановилась возле двери, обитой бронзой, и завела арестантов в камеру. В тусклом свете факела, который держал один из солдат, Питер разглядел все «убранство» камеры: никакой мебели не было и в помине, даже грубо сколоченной лавки, чтобы посидеть. Только несколько лежанок из соломы, расстеленных прямо на холодном полу. Стены были покрыты какой-то плесенью. С потолка о каменный пол били капли воды. В стене, рядом с потолком, было пробито маленькое оконце, через которое пролезет разве что кошка.

– Руки-то развяжи, – подал голос Лис. – А то затекли совсем.

– А мне бы водички попить, – попросил Смоки.

Тюремщики, ни слова не говоря, вышли из камеры и заперли дверь на ключ.

– Вот сволочи, – сплюнул Батька. – За что они нас в кутузку упекли?

– Может, завтра выпустят, когда узнают, что мы выполняли поручение наместника, – предположил Лис.

– Вряд ли, – Питер сел на соломенный тюфяк. – Я пытаюсь понять, что пошло не так и почему мы в конечном итоге оказались здесь.

– Милорд, можете в точности пересказать разговор Бонниты? – спросил Батька.

Питер кивнул и рассказал друзьям о беседе в библиотеке.

– У меня кое-что проясняется, – Батька кашлянул и продолжил. – Боннита – самый влиятельный в городе человек. Какой ему смысл приглашать нас на прием? Ладно бы вы, милорд, все-таки из графьев, но на кой ему сдались остальные. Мы же, по сути дела, босяки.

– Ты же слышал, чтобы позлить гостей, – ответил Лис.

– Лично я не заметил, чтобы мы кого-то уж прям так сильно раздражали, – Смоки пытался стянуть с рук веревки, но те прочно сжимали запястья. – Были, конечно, ряженные павлины, которых бесило наше присутствие, но большинство выказывало к нам неподдельный интерес. Я даже с каким-то пьяненьким бароном на брудершафт выпил.

– Есть еще кое-что, что меня насторожило в просьбе Бонниты, – вспомнил Драчун.

Все уставились на вудса.

– Помните, наместник хотел, чтобы на прием пришел весь отряд, и как он потом огорчился, узнав, что некоторые решили отсидеться дома.

– К чему ты клонишь? – спросил Батька.

– Не знаю, у меня нет объяснений, зачем Боннита хотел нас всех подставить. Но он явно рассчитывал на то, что мы все окажемся в тюряге. Вот только у него ничего не вышло. Половина из наших все еще на свободе.