Екатерина Дей - Амир. Часть III

– Яна! Как я рада тебя видеть!

– Здравствуй, Рина.

– Где мы?

– Это один из дворцов Амира.

– Ясно. А где бассейн?

Она открыла одну из панелей, которая оказалась дверью, и там плескалось маленькое море. Волна, здесь была волна, а вокруг песчаный пляж. Я даже замерла на мгновение на пороге – маленькое море с островом в центре, даже пальма растёт.

Яна с трудом уговорила меня выйти из воды, я плавала вокруг острова, загорала под пальмой, и пыталась достать бананы.

– Рина, это…

– Я знаю, что они искусственные, но так хочется сорвать…

Прыгать мне оказалось тяжело, сказались всё-таки всякие разные переживания. Яна не выдержала, одним мгновенным движением сорвала связку, и я смогла потрогать твёрдую поверхность банана.

– А жаль…

Только после этого разочарования я смогла пойти завтракать. Я вовремя вспомнила слова Фисы, что к мужу в халате не ходят, и вместе с Яной выбрала себе платье. Гардеробная соответствовала спальне, гигантских размеров во все стороны, и я задала Яне вопрос, который давно меня интересовал:

– А кто всё это великолепие шьёт? И ещё в таком количестве, мне ведь столько не надо.

Она только улыбнулась:

– Клан внутренней охраны.

– Кто?

– Внутренняя охрана подразумевает много функций, одежда в том числе.

– То есть…

– Всё, что связано с обслуживанием владений Амира относится к этому клану. Охрана, транспорт, питание, одежда.

Я задала глупый вопрос:

– А бассейн?

– Тоже.

И, наконец, поняла ответ Амира, что мой самолёт не имеет отношения к истребителям, то есть клану боевой авиации. И вообще: стирка, уборка и чистка картошки.

– А кто готовит еду?

– Люди.

– Здесь есть люди?

По тому, как Яна опустила глаза, я догадалась – вопрос неправильный и ответу не подлежит. Хотя, чему опять удивляюсь, они же не едят, а восстанавливаются, значит, для меня, Фисы и Мари должны готовить люди. Но Яна неожиданно ответила:

– Они служат у Амира уже много лет.

– Служат Амиру? Люди?

– Да.

Ещё одна тайна великого вождя. Я уже открыла рот, чтобы задать очередной глупый вопрос, но сразу закрыла: никогда Амир не позволит мне познакомиться с кем-нибудь из людей, особенно тех, кто ему служит. Видимо и Яна теперь мои мысли читает на лице, потому что сразу кивнула и добавила:

– Их никто из гостей никогда не видел и не увидит.

Я хотела уточнить, что вообще-то я хозяйка дома, но вовремя одумалась – о чём речь, какая хозяйка, даже не знаю, где очередной дом находится.

– Яна, а мы ещё в Италии или уже неизвестно где?

– В Италии.

Вот так всю Италию и объездила, дворцы и домики… не жизнь, а мечта. Правда больше в бессознательном состоянии провалялась, да от боли корчилась.

– Рина…

– Яна, всё хорошо. Ну и какое платье нам больше всего понравилось?

Так как спальня была по меркам Амира обставлена скромно – лишь гигантская кровать в центре небольшого зала размерами со стадион, чтобы пять метров были везде, а лучше семь, да два кресла у окна – то я была готова к подобному и в столовой. Но я ошиблась, столовая соответствовала представлениям Амира о роскоши. То есть восточной роскоши, к счастью без ковров. Этакая диванная столовая: в центре стол, вдоль стен широкие диваны в золотых тонах с павлинами. А на стенах гобелены в тех же тонах с отливами красным. Я даже сощурилась от этого сверкания. Амир восседал на одном из диванов и улыбался.

– Не нравится?

– Сверкает…

Улыбка стала ещё шире, и в руках появился пульт, сверкание стало угасать, а стены приобрели приятный кремовый оттенок. От стола до дивана явно больше пяти метров. Вот так и будем существовать на расстоянии, кстати, очень сложно оказалось. Амир сидел в расслабленной позе, никакого напряжения, ослепительная улыбка и яркая голубизна глаз. А я, сев за стол, сразу скукожилась вся, руки мелко задрожали, и мне пришлось опустить их на колени.

Стол был уже сервирован, и я обрадовалась, что посуда не золотая, хоть вилку поднять можно без напряжения моих ещё слабых рук. Я вдруг почувствовала себя очень уставшей, какой-то больной, хотя только что с удовольствием плавала в маленьком море с островом. Улыбка сошла с лица Амира, и он вскочил:

– Что с тобой?

– Я, наверное, устала после бассейна, поем и всё будет хорошо.

Только есть я не хотела, голод исчез, а усталость давила всё сильнее. Амир так и стоял, не пересекая невидимую пятиметровую границу, смотрел на меня тревожным взглядом. Я попыталась есть, но еда казалась совсем невкусной, вернее безвкусной, и вскоре отодвинула от себя блюдо.

– Яна.

Сразу появилась Яна и встала рядом со мной.

– Отнеси Рину в спальню.

– Не нужно… я сама… Яна, я сама.

Она меня не послушала и через мгновение я лежала на своей постели. Амир встал у двери и взгляд уже не был сияющим.

– Рина, меня не будет несколько дней.

– Хорошо, я понимаю, дела.

Он медленно кивнул, много чего собралось за дни его лежания в пещере. Мы оба понимали, что это сила так мстит, даже пять метров для неё мало, я буду постоянно терять силы в присутствии Амира. Пока не погибну. Амиру дан выбор – уйти к указанной ему женщине, или самому убить меня.

Нескольких дней оказались пять. Со мной была только Яна, никто не появлялся, еду мне приносили в спальню. Я спала, ела, много плавала и думала. Как только Амир ушёл, мои силы вернулись, аппетит кстати тоже.

Мыслительный процесс не прошёл даром, я поняла, что Амир не отступит и дело не только во мне. Сила, так же, как и он, проснулась от некоего сна во время отсутствия народа хасов. Защищая их все эти столетия, она ими управляла, и гарем входил в систему управления народом, так как только любовь могла заставить человека кардинально изменить свою жизнь. И в первую очередь этот запрет на любовь касался вождей. Сила находила для них женщину, она отдавала свою силу и жила в гареме, потому что шарик не подразумевал чувства. Может среди членов племени и была любовь, у вождей она исключалась. Ребёнок не может научиться любить, если он никогда не видел своей матери, и воспитывался только как вождь. Из вождя делали робота, боевую машину по управлению целым народом. С голубым шариком в руках.

Мне вспомнилась Заряна, свободолюбивая славянская девушка. Никакое рабство, никакой гарем не смогли задушить в ней чувство собственного достоинства, пережив насилие над телом, душу она не отдала. Предпочла смерть, потому что понимала – её не отпустят. И даже не потому, что она родила дочь для вождя, девочки никого особенно не интересовали, а потому что нельзя допустить прецедент свободного волеизъявления, воли вообще. Удар судьбы для Амира и силы – именно она своей кровью могла спасти народ от гибели, система погубила сама себя. Исключив любовь из отношений, которая сама по себе является жертвенным чувством, сила народа уничтожила сам народ. Поэтому появилась эта страшная болезнь – показать силе, что народ может исчезнуть без любви.