Екатерина Дей - Я однажды приду… Часть I

Весь следующий день мной занимался Самуил. Он приехал рано утром, сразу разбудил меня, и начался очередной медицинский кошмар, который продлился весь день. Так как он привёз с собой много разной медицинской аппаратуры – а может быть она и была здесь – просвечивал, взвешивал, о, ужас, брал анализы, что-то в меня вливал и так далее и тому подобное. И опять к концу дня, я не то, что вопросы задавать – разговаривать не могла. Я решила, что это заговор.

6

Глеб вернулся вечером третьего дня. Мы сидели в столовой и слушали рассказы Самуила о разных медицинских казусах при выполнении косметических операций, явно он ими тоже занимался как хобби. Когда он не пытался что-то скрыть, как в случае со мной, то рассказчик оказался отменный. И, естественно, в большинстве случаев пострадавшими в этих ситуациях были женщины. Чего только они не хотели изменить в себе: про черты лица даже говорить не стоит, руки, ноги, естественно талия, но даже форму внутренних органов.

– Ты представляешь, Катенька, она хотела изменить себе форму желудка и сделать его как тюльпан!

– И ты сделал?

– Я убедил её, что форма в виде ореха кешью более модна в этом сезоне.

Андрей сидел лицом к двери и первым увидел Глеба, а потом и мы обернулись. Глеб держал в руках огромный букет васильков. Где он их взял в такое время года, да ещё в Италии – неизвестно. Он сказал, вручая мне букет:

– Добрый вечер. Это тебе, дорогая. Я вижу, вы весело проводите время.

В буре своих эмоций я не сразу поняла, как он меня назвал. Дорогая? Андрей с Виктором никак не отреагировали на это слово, а вот Самуил, так же как я, широко раскрыл глаза и как-то оцепенел. Видимо, это была чисто человеческая реакция.

– Всё хорошо, я встретился почти со всеми главами кланов. Катя, ты можешь не волноваться – на нас больше никто не нападёт.

По тому, как переглянулись Виктор и Андрей, это было что-то из серии очевидного, но невероятного. Интересно, Глеб это сказал только, чтобы я действительно не волновалась, или что-то случилось очень важное, или он обманывается. В последнее верится с трудом, значит, действительно что-то произошло. Чем же он заплатил за это спокойствие? Раз решился вопрос о моей безопасности, то меня он никому не отдаёт. Тогда – что?

Настроение у Глеба было тоже веселое, если можно так назвать редкие улыбки на его лице, когда я рассказывала о заговоре Андрея с Виктором против меня. О медицинских экзекуциях Самуила я решила не говорить, вдруг Самуил совершил их по собственной инициативе, хотя это сомнительно. Мне хотелось спросить, где Олег, но я почему-то не решалась, видимо меня уже отучили задавать лишние вопросы. Вот так и перевоспитаюсь – в другое время, в моей прошлой жизни я бы эти дни изводила себя и других своим беспокойством, а сейчас задавала бы массу вопросов по поводу и без повода. Самуил молчал, и это молчание начало меня тревожить, так как такого не было на моей памяти никогда. Он даже не смотрел на Глеба, наверное, понял, что стоит за его словами. Неожиданно Самуил встал и сказал ему:

– Нам нужно поговорить.

– Завтра, Самуил, завтра. Вот приедет Олег, и мы всё обсудим. А сейчас всем доброй ночи.

Глеб ушёл так стремительно, что мы не успели ничего сказать.

– Самуил, ведь ты знаешь, что произошло.

Я не спрашивала, а констатировала факт.

– Ты слышала – завтра он сам всё скажет.

Всю ночь мне казалось, что Глеб стоит у кровати и смотрит на меня, однажды даже было ощущение, что он коснулся моей щеки пальцами, но открывала глаза, и никого не было. Я смотрела на букет васильков и всё пыталась понять – что же случилось?

Утром я проснулась вся разбитая и долго не могла заставить себя встать с кровати. Лежала и думала о себе: о своём отношении к Глебу и всем, кто меня окружал эти дни, о маленькой девочке, которая пытается ожить во мне, пробираясь между любовью и куском льда. Лёд то подтаивал, то снова покрывался слоями каких-то обид и непонимания. Причем обиды я сочиняла сама, и это были те самые попытки всё решать самой, а значит опять взять на себя ответственность, и потом страдать от этого и мечтать о твёрдом плече. Да вот оно – плечо, опирайся. Я призналась себе, и не только себе, что люблю Глеба, готова умереть за него, и при этом постоянно его в чём-то подозреваю. Объявляю во всеуслышание, что в любви самое главное – это счастье любимого человека, а не своё, и тут же требую от него признаков внимания именно к себе, в которые сама же и не верю. Если я его люблю, значит должна принять любое его решение, если это ему нужно. И тут вспомнила Анну. Она любила Глеба, это я заметила почти сразу, презирала меня и не понимала, зачем я ему. И отдала свою жизнь только потому, что я ему была нужна.

За этими размышлениями я провела всё утро. Как сложно признаваться самой себе, что, прожив почти всю жизнь в твёрдой уверенности, что вся такая правильная, хотя бы в мыслях, думаю, оказывается на самом деле только о себе любимой. Значит так – любое слово Глеба радостно принимаю и делаю всё, что от меня зависит. Вот только бы скотч не забыть, рот заклеить. За этими грустными мыслями меня и застал Виктор. Я очнулась только тогда, когда услышала его голос:

– Не пугай меня так, Катя. Доброе утро.

– Доброе утро. А чем же я тебя так напугала?

– Нельзя так часто думать – женщине это вредно.

– Золотые слова, больше не буду.

– Ну, это вряд ли возможно, хотя… попытаться надо.

– Надо?

– Это тебе решать.

Опять он меня поразил. Вроде бы ничего не сказал, но я поняла, что мне нужно попытаться что-то принять совершенно бездумно, просто принять. Значит, он что-то уже знает.

Завтракала я в обществе абсолютно безмолвного Самуила. Он даже на моё приветствие только кивнул головой. Ну что ж, бездумно принять. Виктор прав, мне вредно думать, а то надумаю всяких глупостей про молчание Самуила и буду нервничать. Что всё-таки случилось? Глеб сказал, что мы всё обсудим, может быть, мы – это без меня? Они уже всё обсудили и решили мне ничего не говорить. Так, не забыть бы своего решения всё принимать бездумно. Обсудили и обсудили, решили и решили. Принимаю как слон, как удав, как рыба-кит.

Вошёл Глеб и пожелал нам доброго утра. Одетый в чёрный костюм и голубую рубашку, он выглядел как-то торжественно, а в руках держал маленькую коробочку, обвязанную красивой блестящей ленточкой. Я почему-то решила, что это подарок для меня, но он положил коробочку на стол перед собой.

– Самуил, я обещал тебе всё обсудить сегодня, потому что ждал Олега. Теперь я готов.

Я решила, что им надо поговорить вдвоём и встала, но Глеб меня остановил:

– Катя, не уходи, это касается тебя.

– Глеб, неужели ты хочешь ей рассказать?!

Самуил даже привстал, не то от удивления, не то от возмущения.