Екатерина Дей - Я однажды приду… Часть I

– Да. И очень надеюсь, что ты мне поможешь. У нас появился шанс, и я хочу поступить правильно – сначала всё Кате объяснить. Всё. Прошу тебя, в память о Саре.

Самуил побледнел и упал на стул. Именно упал, как будто у него подкосились ноги. Сара – вот кто связывает их, вернее память о ней. Мне кажется, что я даже не дышала, такая наступила тяжёлая тишина. Голос Самуила оказался неожиданно спокойным:

– Хорошо, наверное, ты прав.

Глеб облегчённо вздохнул и посмотрел на меня.

– Я обещал ответить на твои вопросы, но прежде хочу завершить свой рассказ о том, кто мы. Переход на питание человеческой кровью привёл к очередным мутациям. Кстати, подобные процессы проходили не только в Европе, но и в Центральной Америке, вспомни человеческие жертвы во славу богов, у народов востока, по всему миру. Носители вируса всегда отличались физически от обычных людей: ростом, силой, способностью быстрее восстанавливаться после ранений, лучшим зрением и обонянием. С переходом на питание только кровью эти способности не только усилились, но и позволили жить значительно дольше и долго не меняться внешне. С момента появления вируса были и те, у кого дети остались в живых и передали его почти в неизменном виде дальше другим поколениям. Именно у них проявились самая удивительная для обычного человека способность – возможность забирать жизненную энергию, а также отдавать её. Ты понимаешь, о чём я говорю. Сейчас об этом много пишут, всякие экстрасенсы даже лечат приложением руки, то есть делятся своей энергией.

– Они носители вируса, поэтому и могут это делать?

– Да, чем больше вируса в крови, тем выше способности.

– Они, что, тоже питаются кровью?

– Нет, его у них не так много, просто он есть. Им нет необходимости пить кровь, их организм не претерпел слишком сильных изменений.

– То есть, чем больше вируса в крови, тем выше способности?

– У некоторых кровь состоит практически из вируса. И тогда нет необходимости иметь такой орган, как сердце.

Вот что он хотел мне сказать. Самое страшное – внутри. Значит, у Глеба вместо крови вирус и сердца у него нет… за отсутствием необходимости. Хорошо, что Виктор меня предупредил и думать я об этом не буду. Я даже потрясла головой, чтобы не думать.

Всё время, пока Глеб говорил, я посматривала на Самуила: он сидел, закрыв лицо руками, видимо, воспоминания были слишком тяжёлыми. Я не выдержала, подошла к нему и положила руки ему на плечи.

– Самуил, если тебе это тяжело, то не надо мне ничего рассказывать о Саре. Я приму любое ваше с Глебом решение без всяких объяснений.

Он не сразу мне ответил, только положил свою ладонь на мою руку.

– Катенька, всё правильно… Глеб прав, нужно объяснить тебе всё, и я ему в этом помогу. Ты должна полностью осознавать, на что идёшь. И решать будешь ты, а не мы с Глебом, потому что это очень опасно.

– Не хочу слышать никаких объяснений. Вы увезли меня за тысячи километров, ничего не объясняя, потом меня похищали, били по голове, пытались обратить и, вообще… много чего интересного было. Я уже закалилась, тем более, ты сделал мне новые зубы. Самуил, Глеб я действительно согласна на всё без объяснений. Может быть, я и буду потом задавать вопросы, кричать и кидаться предметами, но от своих слов не откажусь. Глеб, ты ведь это теперь знаешь. Самуил, а ты сам расскажешь мне о Саре, когда захочешь сделать это, без необходимости что-то объяснять.

Говоря это, я не смотрела на Глеба, даже когда обратилась к нему, так и стояла – слегка поглаживая плечи Самуила и опустив глаза. И вздрогнула, услышав его совершенно спокойный, ничего не выражающий голос:

– Ты согласна на всё, действительно на всё?

– Глеб, я готова умереть, что может быть страшнее?

– Выйти за меня замуж.

Просто интересно, сколько может выдержать женское сердце? Хорошо некоторым бессердечным, у них его просто нет, и переживать нечем. Из состояния столба меня вывел возглас Самуила:

– Глеб, ты прав, только так, у нас будет время и возможности, и никто не сможет вмешаться. Катенька, дорогая моя, это действительно выход. Мы всё выясним, почему это так происходит.

Он вскочил, стал бегать вокруг стола, размахивая руками и что-то бормоча про себя, а потом выбежал из столовой. А я так и осталась стоять возле его стула.

– Ты не ответила мне.

Глеб стоял рядом и смотрел на меня глазами цвета льда. Молчала я долго. Просто моё горло не могло произнести ни звука. Окаменело и всё. Единственное, что я смогла сделать, это медленно кивнуть головой. Тогда он положил коробочку на стол передо мной. Не дождавшись от меня никакого движения, медленно развязал ленточку и открыл. В ней лежало удивительной красоты кольцо с большим камнем цвета утреннего неба, обрамлённым в серебристый металл. Рассматривая его, я не сразу заметила, что на камне вырезаны какие-то буквы. Чтобы лучше разобрать их, мне пришлось взять кольцо дрожащими пальцами. Это были даже не буквы, а какая-то надпись на непонятном языке. Глеб взял мою правую руку и надел кольцо на безымянный палец, оно оказалось впору.

– У тебя есть время подумать. Церемония состоится в полночь. Ты можешь отказаться, только громко скажи, и я услышу.

Он отпустил мою руку на стол и ушёл. Когда я смогла двигаться и пришла в свою комнату, первой мыслью было сожаление об отсутствии бассейна. Здесь была большая ванна, но в ней утопиться нельзя. Да и Олег, наверное, где-то рядом.

Почему судьба сразу проверяет меня на прочность? Изреку какую-нибудь мысль и пожалуйста – исполняй! Конечно, как любая нормальная женщина, я всегда хотела выйти замуж, родить детей и жить обычной жизнью, со всеми вытекающими. Но сложилось так, как сложилось. И теперь, когда я уже совсем отказалась даже от мысли о замужестве, встречаю мужчину своей мечты – и не просто так, а сверхчеловека с кровавыми привычками – прилюдно признаюсь ему в любви, совершенно безответно, кстати, он меня зовёт замуж. Без всякого намёка на чувства, так, для чистоты эксперимента. Обещала с утра молчать и принять любое решение Глеба, молчи и выходи за него замуж. Думала я так, сидя на полу в углу между кроватью и тумбочкой. Как туда поместилась – неизвестно. Видимо теснота помогла мне сложить мысли в относительный порядок, потому что я вспомнила тот вечер, когда впервые призналась себе, что не хочу уходить от Глеба. И что изменилось? Я только сильнее в него влюбилась, и поменялось направление его интереса ко мне, вернее к моей крови и энергии.

Замуж так замуж, решила я. Будем думать только о том, что это за церемония. А платье? Надеюсь, не голышом же. Надо уточнить этот вопрос, если замуж, то в красивом платье. Я громко спросила:

– Глеб, где свадебное платье?

Тут же открылась дверь, и вошёл Андрей с большой коробкой в руках. Вот он был счастлив – глаза сияли, улыбка просто как у чеширского кота. Он помог мне встать и сказал: