Александра Глазкина - Институт эмоций. Первый семестр

Теперь вопрос в другом: как ненавязчиво избавиться от общества Марты? Если ее не остановить, печальный монолог о суетности жизни растянется на часы! Внезапно меня осеняет.

– Погоди минуту, – прерываю я Марту и достаю телефон, чтобы отправить сообщение.

– Не ты ли всегда негодуешь, когда собеседники утыкаются в гаджеты, – язвительно замечает подруга.

– Прости, это срочно. Забыла Юсси поручение дать.

Я быстро набираю текст, отправляю и жду. Через пару минут у Марты пиликает телефон.

– Надо же, – радуется она, – Лотта снова решила устроить распродажу! Только до трех часов. Поехали, а?

– Прости, мне нужно еще в магазин зайти за продуктами.

– Ну, тогда я побежала? – Марте хватает воспитания, чтобы уже принятое решение облечь в просящую форму.

– Да, конечно. Удачных покупок!

Она шлет мне воздушный поцелуй и, звонко цокая каблучками, уносится прочь, оставляя после себя флер сладковатых духов. Даже парень отрывается от ноутбука, чтобы проводить взглядом мою стройную подругу, вокруг которой от быстрого шага закручивается многослойная шифоновая юбка. Я не могу сдержать улыбку. Надо же, какой чуткий радар! Опасность знакомства миновала, а вот полюбоваться на девушку – всегда, пожалуйста!

Парень, оправдывая мою мысль про радар, тут же переводит взгляд на меня. Я поспешно гашу улыбку, но в этом нет необходимости, так как красавчика у окна уже загораживает широкой спиной мой резвый чудак, вновь устраивающийся в кресле напротив. Я жестом прошу его подождать и вновь тянусь к телефону.

– Опять? – смеется Лотта в трубку вместо приветствия. – Когда-нибудь ты меня разоришь!

– Ну, уж нет, – парирую я. – Марта одна тебе недельную выручку делает.

– Что, все так же невыносимо? Мир ужасен, все достойные мужчины женаты, а начальник – самодур?

– Ну, в целом, да…

– Зачем ты с ней общаешься тогда? – задает Лотта вопрос, который я и сама себе задавала уже не раз.

– Не знаю… Привычка и хорошее воспитание. Спасибо тебе!

– Не за что, пошла я ценники поменяю, пока Марта не приехала.

Лотта держит в старом городе магазинчик винтажной одежды. Ее клиенты, в основном, дамы преклонного возраста, ностальгирующие по давним временам и экзальтированные студентки, любящие щегольнуть сочетанием выцветших кружевных платьев и кожаных рюкзаков с принтом из черепов и костей. Марта, которая вообще-то одевается в салонах самых дорогих столичных дизайнеров, на общем фоне посетителей смотрится странновато. Но у нее необъяснимая тяга к винтажной одежде, которую она носит исключительно дома или на даче, а я этой слабостью (по давнему сговору с Лоттой) пользуюсь, когда мне нужно быстро и тактично избавиться от общества занудной подруги.

Все время нашего разговора мой спутник вертит в руках маленький кусочек картона, видимо, визитку. И, стоит мне положить трубку, решительно сует мне ее в руки:

– Вижу, вы девушка, которая не любит тратить время впустую, потому перейду сразу к сути. Меня зовут – Иржи Возвех, я – профессор психологических наук и ректор Института эмоций и сейчас ищу студентов для нового набора.

– Институт эмоций? Что-то я не помню в нашем городе подобного заведения! – хмурюсь я.

Профессор расплывается в улыбке:

– Ах, жаль, что вы не видите себя со стороны! Какой смайл недоверчивости и настороженности расцветает сейчас над вашей прелестной головкой! Милочка, если вы чего-то не замечали – это вовсе не значит, что оно не существует! Вы позволите?

Я киваю, и профессор подзывает официанта, чтобы принесли счет. После уютного полумрака, царящего в кафе, солнечный свет на улице кажется нестерпимо ярким, и я поспешно достаю из сумки любимые солнцезащитные очки с радужными стеклами. Профессор, который все это время услужливо придерживал меня под локоть, оглядывается и решительно тащит меня к ближайшему магазинчику с деревянной дверью, выкрашенной в традиционно яркий вишневый цвет.

– Как открыть эту дверь? – спрашивает он меня.

– Ну, потянуть на себя.

– Именно, – профессор радостно щелкает пальцами. – А теперь попробуйте войти, толкая дверь.

– Что за нелепость!

– Ну, же, смелее! Вы же хотите убедиться, что мой институт существует?

Чувствуя себя любопытной идиоткой, я подхожу ближе и толкаю дверь. К моему немалому изумлению, она поддается, и я едва не падаю внутрь. В последний момент профессор успевает меня схватить и придержать за руку. Но мгновения достаточно, чтобы увидеть фойе, выдержанное в солнечных, кремово-оранжевых тонах и пробковую доску с объявлениями.

– А теперь, – командует профессор, – входите, как положено.

Странно, но я не могу не подчиниться. Тяну дверь на себя и теперь уже вижу крохотный зал с зазывно поблескивающими этикетками винных бутылок. К нам уже оборачивается улыбчивый продавец, но профессор ловко закрывает дверь.

– Это фокус?

– Нет, милочка, это наглядная демонстрация многослойности нашего бытия. Вспомните, что вы чувствовали, когда не сразу соображали, как открываются двери. Тянули вместо того, чтобы толкать. И наоборот. А если на двери еще висели таблички: «от себя» или «на себя», то вы сразу нервничали, соображали лихорадочно и, конечно же, все путали. Масса эмоций: недоумение, раздражение, злость, облегчение, неловкость! Волшебный ключ, открывающий двери.

– Но тогда все люди, оказавшиеся в подобной ситуации, проваливались бы в ваш институт!

– Нет, потому что они не знают, что так можно туда попасть. Вы правы, на физическом, так сказать, уровне, в вашем городе нашего института нет. Есть только вход в него. Теперь вы знаете, какой именно: подумать и действовать вопреки законам физики. А теперь, – и он стучит ногтем по визитке, которую я еще держу в руках.

«Институт эмоций. Новый набор. Ознакомительная лекция: 17 сентября в 11.00. Вход – в двери магазинов и кафе. Просьба не опаздывать!»

– Значит, все же не любые двери? – спрашиваю я.

– Больницы, вокзалы, даже офисы – это место, где день за днем скапливается слишком много сильных эмоций, – терпеливо объясняет профессор. – Они создают помехи. А в магазине или кафе люди испытывают порой сильные по накалу, но непродолжительные по времени эмоции. Вот почему именно данные входы считаются оптимальными. Что ж, – резко закругляется он, – не смею задерживать! До встречи, надеюсь!

И, толкая дверь, исчезает. Я растерянно пробую повторить его путь, но на этот раз дверь не поддается. Тогда я тяну ее, вновь попадая в винный зал.

– Милая барышня, не робейте, входите! Уверен, мы подберем для вас отличное вино! Вам для дружеской вечеринки или, может, для романтического ужина? – спешит завлечь меня продавец.

Я поспешно отступаю и, после недолгих раздумий, возвращаюсь в кафе. Мне нужна чашка бодрящего кофе, чтобы успокоиться и здраво осмыслить произошедшее.