Олег И. Жабин - Эсхит. Нерыцарский роман. Роман без злодея

Сегодня должны были состояться поединки самых опытных рыцарей, прошедших сотни турниров, знаменитых и почти безвестных, переживших множество битв – - победных и проигранных, сражавшихся с людьми, с чудовищами и колдунами. Этьен и Александр, спешившись, заняли места среди зрителей, и Великое Действо Турнира пошло своим чередом.

…Этьен, забыв о вчерашней неудаче, жадно, словно голодный волчонок дорвавшийся до свежего мяса, наблюдал за ходом поединков, которые шли один за другим, каждый раз вызывая восторженные крики у большей части зрителей, и заглушавшие вздохи разочарования тех, кто оставался в меньшинстве. Юноша глядел на всё широко распахнутыми глазами, не пропускал ни единой детали из того, что видел, запоминая сразу имена и титулы участников, отмечал манеру поведения перед схваткой и особенности ведения боя каждого бойца, пытаясь понять, почему к некоторым рыцарям зрители наиболее благосклонны, а к некоторым почти равнодушны. Треск ломавшихся копий, искрящийся звон мечей, горячее дыхание скачущих лошадей, восторги потрясённых зрителей, высокие голоса герольдов – - всё представлялось ему весёлой и задорной музыкой. Он целиком, до последней клеточки своего существа погрузился в плотный, насыщенный воздух мужских игрищ, весь словно бы растворившись в густом, пьянящем тумане всеобщего упоения доблестью и славой. Но даже на самом пике, на самой высшей точке радостных ощущений Этьен не забывал главного – - оно ни на мгновение не уходило из его сознания: то, из-за чего он боялся хотя бы на минуту покинуть место на трибуне (как это делали многие, чтобы передохнуть и подкрепиться) проведя на нём почти весь день, он ждал и никак не мог дождаться поединка своего отца графа Деблака и знаменитого барона Трофинта. Этьен не знал, что их встреча намечена последней на турнире, так как оба рыцаря славились как самые стойкие и непобедимые бойцы.

Йэн Титрич барон Трофинт Рыцарь Белого Вепря прослыл величайшим воином, стяжавший молву успешного и непобедимого ратника на бесчисленных турнирах и в бесконечных войнах. Он не ведал поражений ни в одной стычке около 20-ти лет, всех своих противников и недругов он крушил таким чудовищным напором и таким непреодолимым натиском, что противостоять ему было невозможно, его невероятная сила и безграничная мощь вошли в легенду, они казались беспредельными и невероятными. Во всех северных, восточных и граничащих с ними центральных и западных королевствах, герцогствах, маркизатах и прочих землях он победил каждого, кто осмеливался выйти против него. Одно только имя барона Трофинта наводило панический страх на слабых, робких сердцем и отнимало волю, ввергая в уныние сильных и мужественных воинов. Многие из них – - доблестных и бесстрашных – - несмотря ни на что выходили на бой с непобедимым бароном, в надежде если не победить, то хотя бы прослыть достойным бойцом и выглядеть настоящим рыцарем перед этим необъяснимым, не поддающемуся привычному толкованию явлением как барон Трофинт.

А граф Деблак прославился многочисленными победами в южных странах, великие турнирные вояки, прошедшие и выигравшие немереное количество поединков терпели поражения в схватках с графом. Против него выступали все те, кто числился самым лучшим и самым сильным, непобедимые вступали с ним в схватку, чтобы перестать быть непобедимыми. После встреч с ним блаженно-счастливые превращались в бесконечно несчастных, могучие, скалоподобные ощущали себя жалкими и ничтожными, воинственные становились кроткими, давая обет никогда больше не брать в руки оружия. Имя Деблака прогремело по всему миру далеко за пределами тех земель, где оно прославилось, его подвиги обросли такими невероятными подробностями, что выглядели как миф.

Теперь эти два величайших воина должны были впервые биться между собой.

И вот раздался последний сигнал к последнему поединку турнира. Вызывались барон Трофинт Рыцарь Белого Вепря и граф Деблак Рыцарь Красноухого Пса. У юноши всё замерло в груди: он никогда не видел отца побеждённым, сын даже не думал, что отец может кому-нибудь проиграть. Этьен, пристав со своего места и прикусив губу, застыл в неудобном положении, он ни о чём не думал, просто вперился взглядом туда, где сейчас должна была начаться схватка, и ждал исхода.

А противники, стоявшие на противоположных сторонах, как две высокие сторожевые башни, одновременно тронули лошадей и ринулись вперёд, словно их обоих вела единая непреодолимая стихия, готовые разнести всё, что попадётся им на дороге. Топот их закованных в металл коней походил на грохот падающих со скал гигантских валунов, рыцари держали наперевес тяжелейшие копья, сделанные из внушительных по толщине брёвен, их неподъёмные щиты с гербами были изготовлены из цельного куска трижды закалённого железа, без единой деревянной детали, с широкими подручными ремнями, выделанных из толстой из кожи матёрых секачей. Наконец они съехались в одной точке в центре поляны и с громоподобным звуком ударили друг друга копьями. Наблюдатели на трибуне ощутили словно бы волну, прошедшую по земле, от чего качнулся и дрогнул помост, на котором они сидели. Копьё Трофинта угодило в середину щита Деблака, и щит раскололся на три части, но всадник выдержал натиск и усидел в седле. Копьё же графа остриём прошло мимо щита барона прямо в грудь, но тот сумел откинуться немного назад и, смягчив, таким образом, силу удара, остался на лошади. Деблак потребовал новый щит у оруженосца и, получив его, с утроенной яростью бросился на несломленного Трофинта. Хорошо разогнавшись, они столкнулись во второй раз, и теперь каждый попал точно в щит своего соперника. Они с такой нечеловеческой мощью грянули по металлу чудовищно неподъёмных щитов, что копья с громким, адским треском сломались, оглушив резким звуком зрителей – - те на несколько минут перестали слышать себя и тех, кто находился поблизости. Оба рыцарских коня мгновенно остановились, не в силах скакать дальше и непроизвольно присели на задние ноги, задев краями попон горячий песок. А всадники, прижавшись к шеям лошадей, не выпали из сёдел, они, будто влитые, замерли на месте и никто из них не коснулся земли. Вырвав у оцепеневших оруженосцев новые, более прочные, квадратного сечения копья, соперники, кипя расплавленным золотом воинского азарта, кинулись третий раз в бой, с крайней решимостью доказать свою силу и превосходство и победить. Оба знали, что теперешний раз последний: сейчас или никогда. И снова наконечники их копий, будто заколдованные, одновременно врезались в изображения родовых гербов на гигантских щитах. Ничто в мире не перенесло бы той силы, с которой они столкнулись: всем почудилось, что горы, едва видневшиеся на горизонте, начали рушиться, а потревоженное небо стало быстро, какими странными кусками падать вниз, на землю, а та со стоном пошла трескаться уродливыми провалами. Оба рыцаря с шумом, подобный рокоту сотни водопадов, опустились вместе с лошадями на изрытый песок. Вернее, не устояли на ногах и упали ослабевшие вдруг лошади, а всадники как были на их спинах, так и остались там, точно вросшие в сёдла: только несчастные животные явились причиной и виновниками того, что граф Деблак и барон Трофинт почувствовали унылое и тоскливое разочарование от неожиданного падения.