Иван Комаровский - Дары богини Хадор

– Меня зовут Тео, – в конце концов, промолвил молодой человек. Девушка улыбнулась и проследовала за деревянный столик. Жестом руки она пригласила Тео присесть напротив. После минуты колебаний, он принял приглашение, пытаясь сделать свой взгляд менее пристальным.

– Ты смущаешься? – спросила девушка. Она говорила с каким-то странным акцентом, которого Тео ранее никогда не слышал.– Северные люди слишком сдержанны и закрыты.

– Наверное, это из-за холода, – предположил Тео.

– Может быть, – протянула татуированная девушка и отвела глаза в сторону. Повисла неловкая пауза, но, похоже, таковой она была только для Тео, потому как девушка явно пыталась что-то понять для себя, будто хотела прочувствовать то, что являлось недосягаемым для Тео.– Ты пришёл сюда за ответами? – девушка вновь посмотрела на Тео, по спине которого поползли мурашки.

– Я не знаю, зачем я здесь, – покачал головой молодой человек, – я просто проходил мимо.

– В мире всё взаимосвязано, и ничего не происходит просто так. Положи ладони на стол, – сказала татуированная девушка, Тео беспрекословно подчинился. Она взяла его ладони в свои холодные бескровные руки и внимательно посмотрела на тыльную их сторону, точно хиромант. Тео почувствовал нарастающее напряжение в позвоночнике, что поднималось от его основания вверх, – не беспокойся, я знаю, что магия в Дэсмосе вне закона. Считай, что это лишь иллюзия, не более, – промолвила девушка, словно ощутив переживания молодого человека на себе.

– Хорошо, я постараюсь, – Тео глубоко набрал в грудь воздуха.

– Много сомнений в тебе, много скрытых обид и несказанных слов, что точат твой дух. Но всё это напускное, не истинное, ветер грядущих перемен увлечёт это, словно отжившую осеннюю листву и унесёт прочь. Не бойся и будь смелым, это пригодится тебе. Славь восходящее солнце и богиню жизни Элиджума, славь сияющую серебром луну и бога смерти Имдахира, ибо они покровительствуют тебе, ибо они распахнули для тебя двери мира во второй раз… Я вижу, что тебе даровано тяжкое бремя, но ты должен справиться с ним, иначе оно раздавит тебя. Ты ощущаешь связь со своим отцом, но он слеп к тебе. Как его имя, Тео? – девушка оторвала взор от ладоней молодого человека и посмотрела ему в глаза, всё сжалось внутри Тео.

– Миколас, его зовут Миколас…

– Он даровал тебе могущественную кровь, древнюю и великую. Но эта кровь ещё дремлет, настанет час, когда она пробудится, и ты обязан быть готов к её пробуждению. Я сотворю на твоей плоти священный символ, что есть отражение души, он поможет тебе и станет оберегом, – девушка выпустила ладони Тео и вынула из ящика стола металлическое плоское блюдо, на него она высыпала серый сухой порошок и подожгла одной из тех восковых свечей, что стояли на расстоянии вытянутой руки. Порошок зашипел от огня и начал медленно тлеть, испуская густой белый дым, – это уменьшит боль, – объяснила девушка, – дыши как можно глубже, – она открыла стеклянную баночку со специальными чернилами, взяла в руки иглу и приступила к рисованию тату на правом запястье Тео.

Всё происходило так стремительно, что Тео не удалось дать согласие на подобные действия, либо напротив, отказаться от них.

Сначала молодой человек ощутил жгучую боль, но после она стихла, вероятно, благодаря тому сладковатому белому дыму, что заполнял шатёр дурманом.

Тео был гипнотически заворожён тем, как ловкие движения иглы преобразуются в узор из группы древних символов, о значении которых Тео даже не догадывался, окружавших знак бога Смерти – Имдахира, исполненный в форме его всевидящего Ока.

Он смотрел на рукотворчество татуированной девушки, а спустя мгновение его окружила тьма, из которой донёсся глубокий мужской голос, принадлежавший Эллониру Ронису:

– Тео? Тео? Ты слышишь меня? Ты в порядке? Сосчитай до пяти…

– Что? Один… три… Где я? Пять… – Тео не мог сконцентрировать мысли на чём-либо. Он видел, как тьма рассеивается и сквозь неё проглядывается зеркальная комната, силуэт Эллонира и его собственное отражение. Тео испытывал невероятное головокружение, воспоминания возвращались к нему постепенно и с неохотой.

– Что ты помнишь? – спросил Эллонир Ронис.

– Помню, как вы появились на пороге поместья, – начал медленно Тео, – помню дорогу с завязанными глазами, помню стакан со странной жидкость и помню… – молодой человек осёкся, ибо осознал, что далее в его памяти следует пустота.

Он почти осязал воображаемую чёрную дыру у себя в голове, которая проглотила несколько часов, проведённых им в зеркальной комнате.

– Очень хорошо, – уголок рта Рониса поднялся вверх, изображая еле заметную ухмылку, – поиски Фанимара Калеста отныне будут находиться в пределах компетенции Нуатрикса. Мы найдём его, Тео, – произнёс Эллонир, вставая со стула, – непременно найдем, где бы Фанимар не скрывался, – служитель Нуатрикса развернулся и пошёл прочь, а звонкие шаги его отполированных сапог ещё долго отзывались эхом в ушах Тео.

Следующие несколько дней обитатели поместья Калеста ходили угрюмые и молчаливые, под стать хмурой погоде, что опустилась на город Трёх Холмов – Трэсмадес.

Никто даже и не смел обсуждать то, что произошло в Нуатриксе, но каждый не мог отделаться от неприятных мыслей, а потому в одиночку переносил пережитое.

Ещё больше жителей особняка угнетал тот факт, что за домом велось круглосуточное наблюдение: ищейки Нуатрикса не смыкали глаз и не теряли бдительности, абсолютно игнорируя холод, ветер, а порой и снег с дождём.

Ирма и Тео посещали занятия, пытаясь вести себя непринуждённо на публике и сохранять свой обычный ритм жизни.

Ранида и Дорм с головой погрузились в домашние дела, чтобы меньше времени проводить в тревожных размышлениях, господин Дорм даже принялся чистить небольшой пруд в саду, заросший камышом и затянувшийся тиной, всем было ясно, что это занятие выбрано Дормом явно не по погоде.

Сандра пропадала на работе, в суде, появлялась в поместье ближе к полуночи, без чувств добиралась до ближайшего спального места – обычно в гостиной комнате – и мгновенно засыпала.

Миколас делал безуспешные попытки что-либо изобразить на полотнах, а Мелисса, наблюдая за безутешным мужем, всё чаше прикладывалась к бокалу.

Тео каждый вечер становился свидетелем беспокойства Ирмы, суетливо расхаживающей по дому и теребящей в руке медный ключ, который ей оставил Фанимар, и который она повесила на прочную нитку у себя на шее.

Ирма могла подолгу находиться в кабинете Фанимара, внимательно сортируя документы, записи и книги, которые госпожа Ранида любезно сложила на столе, когда убирала погром, устроенный, по-видимому, ищейками Нуатрикса, что в первый раз проникли в дом, не соизволив известить об этом его обитателей.