Николай Сайнаков - Шлем Громовержца. Почти антигероическое фентези

– Они как видения, – словно сама себе проговорила Золотинка. – Какие-то нереальные, сумрачные, но красивые.

– Может и красивые, – почти согласился Карислав. – Только я этой красоты не вижу. Тут как в могиле или в подземелье воняет. И небо – испарениями затянуто, не поймёшь, то ли день, то ли вечер.

– А что, кикиморы здесь нет? – удивился Святомор.

– Она нам так просто не покажется. – Оборотню с трудом удавалось отрешиться от слышавшихся ему плевков и ругательств. – Но кровь ей попортить теперь в наших силах.

– Может, сначала отдохнём? – тихо спросила Велена. Выглядела она совсем измученной и еле держалась на ногах.

Тут и Оборотень почувствовал страшную усталость, понял, что ссутулился дальше некуда, дышит тяжело и натужно. Он выпрямился, обратился к венедам:

– Ежели сядем – не встанем уже, грибные духи нас одурманят. – Повернувшись лицом к лесу, он закричал:

– Кикимора, отпусти нас по-доброму. Мы тебя не трогали и ты нас не тронь. А не то – мы твой сад любимый попортим, духов поразгоним.

Ответом была тишина.

– Ну что ж, ломать – не строить. Крушите всё грибное, что вокруг видите.

– Жалко. – Золотинка присела возле похожих на солнышко грибков.

– А уж как кикиморе жалко! – заметил Оборотень, пинком сбивая коричневых, слюнявых толстячков, похожих на червивые боровики. Навья за его спиной завизжала от удовольствия.

– Эх, ухнем! – сын Велемира взмахом топора снёс головы целому семейству, рубанул покрытую бородавками толстую шляпку.

Замелькали мечи Святомора и Велены, брызги, пыль и грибное крошево полетели в разные стороны. И в ответ почти сразу пошёл дождь, забарабанил с ветвей крупными каплями, полил так густо, что венеды враз промокли. Но не для того, чтобы их промочить вызвала кикимора колдовской дождь. Едва первые капли впитались в землю, как мох на выворотнях зашевелился и на месте только что срубленных или растоптанных грибов полезли новые. Они вырастали прямо на глазах, вспучиваясь, вытягиваясь на ножках. В лица венедам пахнуло густым, почти осязаемым дурманом, едва вдохнув который, они начинали шататься от головокружения.

Навья у Оборотня зашлась в крике от страха.

– Ну, кикимора, – прорычал он. – Сила на силу пошла. Крушите быстрее!

И венеды с новой силой принялись уничтожать лезущие из-под земли грибы. Святомор рубил крест-накрест, меч со свистом резал воздух, заодно снимая грибные шляпки. Велена прицельно била по мухоморам, не давая им развернуть свои пятнистые зонты. Карислав работал топором, разбивая вместе с грибами пни и колоды. Но дождь не переставал, а грибы только лезли всё гуще.

Оборотень видел, что там где они хоть ненадолго переставали рубить, грибы пересрастали уже свой обычный рост, стеной пёрли вверх, источая противный дурман, на который начали слетаться полчища мух. Он успел заметить, как Золотинка в ужасе застыла посреди поляны, как закачалась одурманенная Велена, начала бредить:

– Война! Летборгцы идут! – кричала она жалобно, посерев лицом и в пустоту отмахиваясь мечом.

– Я скоро! – закричал ему Карислав, всем весом проламываясь сквозь грибной круг. Некоторое время Оборотень и Святомор оставались одни, словно косцы вгрызаясь в стену грибов. А потом вдруг в грибах перед ними образовалась прогалина, брызнули во все стороны остатки ножек и шляпок, и на поляну вывалился Карислав, размахивающей огромной, похожей на оглоблю палкой.

– Теперича поглядим кто кого! Э-эх! – тяжёлый ослоп пошёл по кругу, с сочным звуком сминая грибы. – Э-эх! – останки поганок полетели во все стороны. – Теперича махну – будет улочка, а опосля – переулочек! – радостно орал он, ни на миг не останавливаясь. Грибной дурман чуть ослаб, Оборотень со Святомором злее заработали мечами, с чавканьем шагая по грибной трухе.

Теперь грибы уже не успевали нарастать, пошли попроще, всё больше хилые навозники, а вскоре и дождь выдохся, стал прекращаться.

– Наша взяла! – Карислав потряс в сторону леса кулаком.

– Рано радуешься, – тяжело дыша, осадил его Оборотень, помогая подняться пришедшей в себя Велене.

Словно в подтверждение его слов, неестественно быстро, как по мановению руки, сгустилась темнота.

– Хоть глаза выколи, темнее не будет, – озабоченно заметил Святомор.

– Нет, там вон что-то светится. – Велена приблизилась поближе к сотоварищам.

И верно, когда глаза привыкли к темноте, стало видно, что кое-где успели нарасти новые, совсем уже хлипкие на вид, но за то светящиеся грибы.

Оборотень прислушался. Навья, только что ликовавшая, снова была испугана:

– … место плохое, место дурное, беги пока цел, невредим.

– Кто это? – услышала вдруг Золотинка.

– Навья. Не нравится ей здесь.

– Ого! – содрогнулся Карислав и отодвинулся подальше. Что до остальных, то они не успели ничего сделать, услышали другое…

Это было похоже на шум морских волн, извечно накатывающихся на Лукоморье, только более непрерывный и приближающийся.

– Тьфу, тьфу, тьфу на все четыре стороны, беги же! – возопила навья.

– Ещё чего! – Оборотень не трогался с места.

– Беги, беги, это грибные духи за тобой идут, тьфу, тьфу, стопчут, сомнут!

И вот в лесу замигали жёлтые огоньки, заколебались странные тени, шум превратился в нестройный хор шепчущих голосов. И темнота заколыхалась, проявляя странные фигуры в широкополых шляпах или колпаках, с бледными, безглазыми лицами и тонкими руками. Они то двигались над землёй, то роились меж заросших мхом и лишаем деревьев, и всё время шептали безгубыми ртами, на разные голоса:

– Сгубим-м, сгноим-м, во м-мху похороним-м!

– Но-оги уноси! – взвыла навья прямо в ухо Оборотню, так что теперь все услышали.

– А снова кружить по лесу не будешь?

– Не-ет! Ещё и тропу, дорогу укажу!

– А меня в покое оставишь?

– Не могу! Ты мне даренный, обещанный, не могу, тьфу на тебя! Не могу!

– Ну тогда навечно у грибов останешься.

А духи приближались всё ближе. Венеды с беспокойством и надеждой оглядывались на Оборотня.

– Нет, нет, нет, нет, нет, нет! – затараторила, всякий раз придыхая, навья. – Другое проси! Я одна в замирье не доберусь, мне не погребённый, не сожжённый надобен!

– А ежели замену найду?

– Согласная я! Беги!

– На любую, не станешь кочевряжиться?

– На любую, лишь бы хоть чуть человетцем пахло!

– Ладно. Спасу тебя, – он оглянулся.

Духи замерли, окружив их стеной, толи готовились, толи ждали сигнала. Оборотню стало страшновато. Он вовсе не был уверен в том, что может с ними совладать. Как всегда, понадеялся на авось, а авось может и не вывезти.

– Ну что, все собрались? – спросил он чуть срывающимся голосом. Духи на миг перестали шептать. – Ну, тогда смотрите. – И он вынул из-за пазухи Хранителя, осветившего всех колеблющимся зелёным светом.