Михаил Савинов - Белый Кремень

Стоять рыболову пришлось недолго – в тростнике показалось тёмное продолговатое пятно, а за ним и ещё одно. Хороший, толстый сазан в полтора локтя длиной, пошевеливая прозрачными плавниками, неспешно пробирался прямо к ногам Энке. Остановился, пожевал со дна, подняв маленькое облачко. И подвинулся ещё ближе.

Права на ошибку теперь нет. Ничто не существует, кроме этого зеленовато-серого тела с плавниками. Медленно, совсем медленно Энке погрузил острые кончики костяных жал в воду.

Сазан стоял и жевал.

Энке выдохнул и коротко ударил острогой вниз.

В тот же миг страшная тяжесть обрушилась на его шею и плечи. Вода заводи стремительно приблизилась и вместе с донным песком хлынула в нос и рот, а вывернутые за спину руки пронзила жестокая боль.

У охотников есть много особых слов для разных случаев. Есть такие тайные слова и у шаманов, и у менял, а женщины в некоторых племенах и вовсе говорят между собой на своём языке. Среди охотничьих выражений есть слово таатэк, которым обозначается один из видов неудачи. Суть таатэка в том, что охотник, увлёкшись добычей, упускает из виду нечто важное, и это упущение приводит потом к провалу. Например, вперив глаза в дичь, наступит на сучок. Не учтёт, с какой стороны дует ветер. Или – бывает и так! – не заметит вовремя, что на облюбованную дичь охотится не он один.

Едва Энке смог снова дышать, он понял, что случился самый что ни на есть таатэк . В то время, как он, ничего не замечая вокруг себя, выслеживал сазана, его застали врасплох враги. Два чужих воина беззвучно подошли сзади и притопили его в реке, выкрутив руки за спину.

Энке дёрнулся – и его тотчас крепко ухватили за волосы и потащили на берег. Сунули лицом в кору ближайшей ели и чем-то стянули кисти рук. Потом развернули – только теперь он увидел лица врагов – и сунули в рот кусок лыковой мочалки.

Энке попытался крикнуть и укусил врага за палец. Воин стукнул его по губам рукояткой топора – несильно, ровно настолько, чтобы Энке ощутил кровь.

– Зубы выбью, – спокойно, без всякого выражения сказал враг.

Он произносил слова не так, как тавальды, но сами слова были те же, что слова, что и в родном языке Энке. Потом воин и его товарищ потащили Энке куда-то вперёд. Едва заводь скрылась за деревьями, как один из врагов коротко свистнул.

Из-за деревьев выступили ещё четверо вооружённых мужчин. Лица их, выкрашенные красной охрой, поначалу показались Энке неотличимыми друг от друга.

Двое захвативших Энке толкнули пленника вперёд. Послышались негромкие одобрительные возгласы. Затем воины о чём-то быстро заговорили между собой.

Энке пожирал врагов глазами. Страх и гнев мешались в нём с отчаянным любопытством. В своё время он жадно слушал рассказы отца и других старших о войне, о героях, о том, как снаряжаются воины для сражения. Лососий род никогда и ни с кем на его памяти не воевал, и Энкелишь теперь увидел вблизи людей войны, хотя прекрасно знал людей охоты.

«Чтобы узнать человека, с ним и заговаривать необязательно, – говорил когда-то отец. – Рассмотри получше – и всё поймёшь». И частенько испытывал маленького Энке:

– Вон старый Пиччикан входит в селение, скажи-ка, где он был?

– На рыбалке! У него рыбья чешуя к штанам прилипла, и лески с крючками на поясе висят!

– Это слишком просто! – смеялся отец. – А вот где он удил – в большую заводь ходил, или, скажем, на бобровые пруды?

Энке присматривался к старику и отвечал:

– В заводь! Там берег песчаный, а у него все башмаки в песке!

А ещё тайверы одеваются не так, как тавальды, и совсем не похожи на них дзинукане-менялы, а женщина после рождения первенца не носит красные бусы, а на одежде шамана всегда нашиты рыбки… Словом, Энке ясно видел все мелочи в облике врагов, и сразу понял, кто его взял – захватил в плен. И то, что он нужен им живым, он тоже сразу понял. Слишком удобно он стоял там, на реке, а воины хороши – хотели бы убить – убили.

Их шестеро – воинов в замшевых одеждах, с копьями в руках. На шее у каждого – ожерелье из блестящих зубов – острых, не имеющих корней. Ни у одного зверя нет таких – должно быть, зубы принадлежат большим рыбам, которые водятся только в Море. И сама одежда необычна. Рубахи и ноговицы воинов сшиты из узких кусков тончайшей желтоватой замши, такой не выделать из оленьих шкур. На плечи у некоторых наброшены коротенькие накидки из меха – таких не носят ни тавальды, ни тайверы.

Тёмные длинные волосы расчёсаны надвое и схвачены ремешками, а у двух – заплетены в косы. На ремешки нанизаны крошечные красные раковины – разве увидишь такое у лесных племён? У одного в волосах видны седые пряди, по его повадкам можно заключить, что он главный в отряде. На хмурых, обветренных лицах врагов – красная охра. Одна полоса пересекает лицо поперёк над глазами, вторая прочерчена через нос вниз. У всех племён такой знак значит одно и то же – «готов убить или умереть».

Копья воинов снабжены добротными наконечниками из хорошего белого кремня. Острия узкие и длиной почти в ладонь, в нужный миг они входят в тело, как в топлёный жир. Нет причин сомневаться, что в каждом каменном жале живёт Ире – дух наконечника, которого призывают на копьё особыми кровавыми обрядами. И такой же Ире – глазастое существо с огромной пастью – вычерчен охрой у каждого на рубахе. Древки копий покрыты разрывными знаками . На поясах висят ножи и топоры в ременных петлях. Лезвия топоров узкие – не дерево рубить таким топором, человека…

Думать тут нечего – это те, кто приходит с Моря.

***

Известно – прародители всех племён приходились друг другу родными братьями. Оттого-то языки всех племён похожи. У каждого брата были особые свойства – один хорошо плавал под водой, другой понимал язык птиц и зверей и так далее.

Энке был ещё слишком мал, чтобы знать рассказы о братьях – это знание взрослых мужей, а некоторые предания и вовсе тайные – их рассказывают только в особые ночи в мужских домах. Но кое-что ему уже было известно – например, что приходящих с Моря врагов зовут «отродье младшего брата».

Вроде бы этот младший брат был вздорным и вредным. Он причинил старшим сородичам немало бед, а потом и вовсе уплыл от них в Море. След его затерялся в волнах, имя его стали забывать, и забыли бы – но однажды в волнах появилась большая лодка, а в ней сидели воины в жёлтых одеждах – сильные и свирепые.

Так потомки старших братьев узнали, что далеко в Море есть острова, а на островах живут люди, и эти люди считают, что остальные жители среднего мира предназначены им в добычу – как олени волкам.