Андрей Смирнов - Балаганы Белокамня

Вскоре свет начал гаснуть, и это означало начало представления, что Плойер встретил ехидным замечанием, что-то навроде:

– Наконец-то, а то я уже было хотел уходить или засыпать!

На сцену выпорхнул знакомый уже барону бард, который доселе развлекал публику у входа, и принялся играть на лютне, явно посвящая свою песню даме. В слова этой любовной чепухи Плойер особо вслушиваться не стал, поскольку не любил розовых соплей, ожидая уже, когда по ходу действа появится великан и польются реки крови. Либо когда обнаружатся те полуголые девицы, изображённые на афише.

Свою партию Эванс исполнил как всегда на отлично. Ему досталась роль пылкого возлюбленного по имени Киринальдо, который хотел добиться любви дочери знатного торговца. Ею стала Вира, которая предстала перед зрителями в непривычном для себя амплуа – беззащитной статной девы, которой был симпатичен её ухажёр. Пользуясь случаем, все свои поцелуи на сцене с девушкой де Грей беззастенчиво делал самыми пылкими, желая тем самым позлить недоступную гордячку Виру или разбудить в ней страсть, если повезёт. Воркующих голубков в саду обнаруживает разъярённый отец, роль которого достаётся Атосу. Дворянин так естественно исполняет роль оскорблённого в лучших чувствах отца, что многие папаши в зале, воспитывающие дочерей, лишь одобрительно хмыкают и кивают головами. Всё верно – девушек нужно держать в строгости, и не подпускать к ним всяких-яких, наподобие этого велеречивого барда. Естественно, что разгорячённый отец хватается за своё оружие, намереваясь проучить наглеца на месте, и кажется, что бой неизбежен. Также естественно, что доченька повисает на руках у папаши, желая тому помешать, поскольку де она любит этого молодого человека, и если так суждено, то она сбежит из дома вместе с ним.

– Опять семейные драмы! – зевнул на своём почётном месте Плойер, начиная откровенно скучать. – Подобное я видел уже не один раз!

Не успела баронская задница оторваться от кресла, как неожиданно раздались громкие звуки. Шатёр неожиданно взлетел наверх, когда его купол оказался в кулаке великана-эттина, и зрители отчаянно завизжали от страха, а сам Плойер лишь только и смог, что икнув свалиться обратно в кресло. Перепуганный Сурик выхватил из ножен меч, часть зрителей рванула прочь, однако всё это оказалось не нападением, но лишь частью представления. Такого эффектного выхода на сцену никто из присутствующих ещё никогда не видел! Театральное представление из шапито мигом перешло под открытое темнеющее небо, и это, в принципе, было и понятно, потому как в большой палатке эттину было всё равно особо не развернуться.

– Ффух! – выдохнул ошарашенный барон, державшийся за грудь, в которой галопировало перепуганное сердце. – Так и помереть со страху можно!

Кто-то на задних рядах громко возмущался, что из-за внезапного появления великана он наложил себе в штаны, и сам Плойер также поспешил проверить сухость своих панталон, чтобы не позориться перед чернью. По счастью подштанники оказались непоруганными, а посему можно было продолжать смотреть представление. А там на сцене действительно было на что посмотреть. На крики отца-Атоса сбежалась стража, которой великан-эттин уже откусывал головы и метал их тела, что было встречено публикой с новыми воплями страха. Однако умирали вокруг только лишь искусные иллюзии, сотворённые дядей Арни. Пара тел, брошенные вошедшим в раж Малышом прямиком в сторону зрителей, растворились в воздухе, не долетая до скамей считанных метров, но бедные горожане, не привыкшие к подобным представлениям, многое воспринимали за чистую монету. В итоге даже пришлось на время приостановить буйство исполина и всех актёров, чтобы Арнолиус призвал публику не пугаться происходящего, поскольку всё это лишь часть шоу. В итоге народ вернулся на свои места, желая досмотреть необычное представление до конца. Не каждый день на сцене лицезреешь такие правдоподобные смерти, а ревущий монстр оказывается самым настоящим, а не иллюзорным или бутафорным, как у других трупп. А в том, что Малыш вовсе не иллюзия, многие успели убедиться до представления, когда лицезрели эттина поблизости от шатра, развлекавшего почтенную публику.

Вскоре представление продолжилось, и по сценарию великану удалось похитить купеческую дочь прямиком из сада их дома, оставив убитого горем отца и возлюбленного посреди руин. Естественно, что оба они тотчас поспешили броситься вдогонку, решив объединить свои усилия ради спасения девушки. Следующим актом зрителей перенесли в иллюзорные пещеры, куда захватчик принёс и небрежно швырнул свою добычу. В жилище великана уже обнаружились и две другие жертвы, в исполнении Лиры и Ниры. Вот тут-то и последовала обещанная пикантность, поскольку бедняжки уже давно жили взаперти и не имели возможности починить своих одежд, отчего оказались облачены в лохмотья, едва скрывавшие их наготу. Надо отдать должное Назину, поскольку зрители наблюдали за ходом представления затаив дыхание. Автору удалось в нужных пропорциях смешать всего понемногу – любви, отчаяния, жестокости и эротики, приправив это всё мастерскими иллюзиями дяди Арни, получив на выходе интереснейшее представление. В дальнейшем зрителей ждало ещё множество головокружительных приключений и поворотов событий, навроде попыток дам сбежать из плена, либо приключений двух мужчин, идущих по следам великана. В итоге спасателям и заложницам не повезло разминуться, и последовала трагическая развязка, в ходе которой усыплённый сказками девушек эттин проснулся в пустой пещере в тот момент, когда туда вошли мстители. Увидев сонного великана, а также кучу костей вокруг, они, естественно, решили, что пленница уже съедена, и они опоздали. А сам же исполин разъярился, увидев, что его названные невесты пропали, а в его логове орудует несколько нарушителей.

Чем окончилось представление Плойер не застал, поскольку немилосердно нывшый мочевой пузырь заставил барона покинуть своё место для знатных персон, устремляясь наружу. Естественно, что верный ему Сурик потопал следом, а когда оба мужчины вернулись обратно, то вся труппа уже вышла на поклон, собирая громкие аплодисменты, переходящие в овации. Зрители были в восторге – они кричали, свистели, топали ногами и швыряли к ногам артистов медяки, которые тут же собирал половинчик-мим.

– Всё уже кончилось! – вздохнул Плойер, которого также заинтриговала сея история, финал которой для него остался неизвестен. – Жаль!

– Вы что-то забыли из своих вещей? – подошёл к нему гном-устроитель, который и подал барону кресло перед началом спектакля. – Поэтому решили вернуться?

– Нет! – мотнул головой барон.