Дмитрий Гаврилов - Смерть за смерть. Кара грозных богов

Розмич не понимал, но прикусил язык в надежде сойти за умного.

– Как бы там ни было, а, сама того не желая, моему промыслу она сбыться помогла. Чую, слово кульдея на решение Полатово повлияло. Не будь этой малости, вдруг бы и раздумал в Новгород спешить.

Тут Розмич кивнул, сообразил, значит.

– А ещё эти бабьи шашни мне глаза открыли, – продолжал Олег. – Новая вера только с виду беззлобна и миролюбива, а чуть отвернёшься – зубы покажет. Это настоящая напасть! И если хотим жить по-людски на своей же земле – счастливо жить, нужно бороться. Бороться за право на собственную веру, за дедовский старинный обычай!

– Ултен вещал: нет ничего лучше для его сердца, когда язычники с язычниками дерутся.

– Это ты к чему?!

Розмич смутился, покраснел.

– Это я про вепсов. Они ведь тоже многих богов чтят, но капища словенские рушат, богов наших поносят. Волхв говорил, что если так пойдёт и дальше, то скоро в Белозёрье и памяти о словенах не останется.

– Значит, придётся немного порадовать христиан. Иначе не получится.

Дружинник просиял – всё-таки есть в мире справедливость!

– Вот ты этим и займёшься, – заключил Олег.

– Я? Но ведь я сын пахаря!

– И что с того? Ты делом доказал, чего достоин. Вдобавок Полата победил. Он хоть и гадиной был, ешь его тролли, но всё же Рюрикович. В глазах знати как бы выше стал, равным боярину. Да ты и всегда был высок…

Розмич не знал, радоваться ему, благодарить или что ещё, только почуял, что краска густо заливает прежде бледное и осунувшееся лицо.

– Поправишься, большую дружину тебе дам, варяжскую. И вперёд. Наведёшь в Белозере должный порядок. И с Жеданом поквитаешься заодно – за друзей и товарищей своих. Коли по весне уйдёшь, то к первому снегу как раз возвратишься. О том, что да как – ближе к делу переговорим.

Розмич приподнял бровь – подсмотрел этот жест у одного из бояр. Олег усмехнулся и пояснил:

– Думаю, пора придёт Киев навестить. Я про отступника Осколода уже наслышан. Купцам ильмерским опять же проходу нет. Но прежде наказать не мог. А теперь возьмёмся все вместе: варяги, русь да словене. И кривичи в долгу не останутся, давно у них зуб на Куявию вырос. Такую трёпку Осколоду зададим, мало не покажется! Ведь и с Полатом, как ты говоришь, сносился. Если в смертях Едвинды и сына моего повинен – ужасной будет его участь.

И напомнил строго:

– Так что возвернись из Белозера в срок!

Розмич кивнул. С одной стороны, уж очень хотелось покарать ненавистный город, казнить отступников, найти и захоронить останки друзей, дабы не маялись на Том Свете. С другой – хватит ли духу поднять руку на Сулу и её дитя? А ведь они, получается, тоже отступники, и куда опаснее клеветника Жедана или заносчивого воеводы Дербыша.

Олег словно мысли прочитал:

– Действуй беспощадно, Розмич! Милосердие к врагу и роду его всегда приводит к ещё большей крови! Пусть не дрогнет твоя рука! Ингорь подрастёт – ему и без того дел хватит.

Розмич хотел усомниться, поспорить, но тут взгляд зацепился за странную, плывущую вдоль берега корягу. Дружинник проморгался, пригляделся и ахнул:

– Коркодила!

Чудище, словно бы заслышав это прозвище, вильнуло толстым, как бревно, хвостом. Зыркнуло выпуклым глазом и злорадно распахнуло зубастую пасть, смывая в мутные воды Волхова кровь недавних жертв.

Потомственый москвич. Исследователь нематериального культурного наследия индоевропейцев. Из ранее изданных книг:

«Священное опьянение. Языческие таинства Хмеля» (Яуза, ЭКСМО, 2012), «Древние боги славян» (Вече, 2011), «Были и не́были сказки…» (Ганга, ИЦ «Слава!», 2011), «Ключи к исконному мировоззрению славян…» (Ганга, 2010), «Опора Мироздания. Мировое древо и скала Времён в традиционной культуре», «Напиток жизни и смерти. Мистерия Мёда и Хмеля», «Время богов и время людей. Основы славянского языческого календаря», «Боги славянского и русского язычества» (все – Ганга, 2009), «Русское языческое миропонимание: пространство смыслов» (Ладога-100, 2008) – все, перечисленные выше, в соавт. с Ермаковым С.Э. ;

«Трюкач, Лицедей, Игрок. Образ Трикстера в евроазиатском фольклоре» (Ганга, ИЦ «Слава!», 2009), «НордХейм. Курс сравнительной мифологии древних германцев и славян» и «Трикстер. Лицедей в евроазиатском фольклоре» ( обе — Социально-политическая мысль, 2006) и др .

Соучредитель научно-исследовательского общества «Северный ветер». Член Pagan Federation International (PFI), известный среди сторонников Традиции с 1990-х гг. под именем Иггельд. Постоянный автор альманаха «Мифы и магия индоевропейцев» (1997–2002), журнала «Порог» (с 2000), вестника «Аномалия» (с 2007).

Член Клуба любителей фантастики при ЦДЛ г. Москвы. Романы «Кровь на мечах. Нас рассудят боги» ( в соавторстве с Гавриловой А.С., Яуза – ЭКСМО, 2012), «Наследие Арконы» ( в соавт. с Егоровым В.А. , АСТ, 2005) и сборник фантастических рассказов «Великий и Ужасный» (Социально-политическая мысль, 2002). В жанре фантастики дебютировал в середине 1990-х с рассказом «Колесница Фрейи» (в сборнике издательства «Азбука») и рядом других уже на страницах журнала «Техника – молодёжи».

Автор текстов баллад популярной фолк-группы «Дорога Водана» и других бардовских песен.

Родилась на «Острове свободы» в семье военнослужащих.

Действительная участница научно-исследовательского общества «Северный ветер». Член Pagan Federation International (PFI).

Автор книг «Слово сильное, заговорное. Заговоры и их воздействие на человека» (Ганга, 2010) и «Языческие корни русской свадьбы» (Ганга, 2009), а также статей по нематериальному культурному наследию славян.

Исторический роман «Кровь на мечах. Нас рассудят боги» ( в соавторстве с Гавриловым Д.А., Яуза – ЭКСМО, 2012).

Лауреат конкурса рассказов Клуба любителей фантастики при Центральном доме литераторов 2007/2008. Из последних публикаций – участие в сборнике трансгуманистической фантастики издательства «ЭКСМО» – «Сингулярность-2».

Весь – финское племя, весь белозёрская, упомянута в древнерусских летописях в связи с событиями 859, 865, 882 гг. Вепсы – остатки этого племени, малая народность, известная и по сей день.

Седьмица – здесь и далее четвёртая часть лунного месяца, в будущем при христианстве «неделя», поскольку седьмой день становился для «ничегонеделания».

Травень – славянское имя мая.

Скотты – как и другие народы континентальной Европы, западные славяне применяли этот этноним к ирландцам (самоназвание – «гэлы»). Соответственно, сам остров Ирландия – Скотия. По мнению специалистов, закрепление этого этнонима за одним-единственным народом гаэльской (гэлской) ветви – за шотландцами – процесс очень поздний. А на рубеже тысячелетий он связывался именно с населением Ирландии. Этот этноним, скорее всего, был известен и в Киевской Руси. Параллельно со «скоттами» на – Балтии в частности и в Европе вообще – могли использоваться и другие, менее распространённые этнонимы.