Александр Прозоров - Поля доброй охоты

– Теперь точно не заблужусь, – Олег поднялся в седло, поправил меч на боку и подобрал поводья. – Ну, не поминайте лихом!

Знаменитая Порусья в своем верховье, у выселок трех сирот, имела ширину всего шагов десять. Неудивительно, что заметить ее на отдалении было невозможно. Глубину набрать она тоже еще не успела, песчаное дно проглядывало от края до края. Так что русло Олег переехал, не замочив ботинок, оглянулся на дом. Гостя никто взглядом не провожал, наверняка возились с подарками. Так что Середин резко ударил пятками своего чалого и на рысях помчался к темному ельнику.

Со стороны Порусьи на восход не вело ни дорог, ни тропок, а вот сразу за березняком обнаружилась тянувшаяся на юг хорошо натоптанная тропа. Ведун, конечно же, повернул по ней, проехал шагом около версты по чистому спокойному лесу, после чего начались первые нехорошие признаки. Справа и слева от тропы на толстых сучьях были нанизаны черепа. Причем не бычьи или лошадиные, как у иных святилищ, а человеческие. Иные даже свежие, облепленные мухами.

«Ай да ведьма… – Олег еще раз проверил наличие меча на боку. – Первый раз вижу чародейку, ведущую себя столь нагло. Ладно, когда просто гадости смертным делают по гнусности характера. Но черепами дорогу украшать – это уже явный перебор. Женщины так себя не ведут. Мороки слишком много. Голову отруби, привези, повесь… Или у нее помощники имеются, которым силу и время некуда девать?»

– Вот проклятие! – тут же воскликнул он. – Чего же это я без кольчуги?

Олег остановился, развязал походный мешок, достал мотоциклетную куртку. Кольчугу она заменить не могла, но толстая кожа и плотный ворсистый утеплитель, рассчитанный на то, чтобы спасти шкуру упавшего на скорости на асфальт седока, – это было лучше, чем ничего. Прямой удар меча и даже ножа она, конечно же, не остановит, но если кто-то вскользь полоснет, то выдержит, не даст от слабого шального удара кровью истечь.

Слегка «оборонившись», ведун поскакал дальше веселее, въехал в ельник и вскоре увидел впереди, на полянке, избушку на курьих ножках. То есть в самом прямом смысле: бревенчатый домик, уходящий задней частью куда-то в густые еловые лапы, спереди опирался на два ствола, крепко вцепившихся корнями в землю. Наверх, к двери, вела лесенка, возле которой валялось несколько человеческих скелетов, еще какие-то костяшки белели на ближайших деревьях.

– Натуральный Голливуд, – пробормотал себе под нос Середин, натягивая поводья.

Его смущало совсем другое: на последних полста шагах до полянки тропа была засыпана толстым слоем коры. Для этой уловки ему в голову приходило только одно объяснение: чтобы дорога хрустела у гостей под ногами.

Ведун спешился, намотал поводья на ближний сук и отпустил скакунам подпруги. Расстегнул пояс, стянул с него ложку и подсумок, спрятал в дорожный мешок. Сейчас эти вещицы ему явно не понадобятся, а движения стесняют. Он снова опоясался, проверил, как ходит в ножнах меч, и не спеша двинулся к избушке, смотря под ноги и по сторонам и пытаясь ступней разгрести кору, прежде чем перенести вперед вес тела.

Но кора все равно шумела. Шелестела, когда ее раздвигали, потрескивала, попадая краешком под подошву. Олег не успел одолеть и половины пути, когда избушка вдруг часто загудела, словно от ударов в шаманский бубен, потом над лесом прокатился еще один отдельный «бубум-м-м!». Поняв, что таиться больше нет смысла, Середин ускорил шаг. Дверь избушки приоткрылась, оттуда высунулась скрюченная патлатая старуха с криво сидящим на голове платком, громко зашмыгала носом.

– Чую я, духом русским в лесу у нас запахло! Никак мясцо свежее само ко мне в котел заявилося?!

– Оно самое! Топи печь, наливай воду! – ответил ведун, направляясь к избе.

– Ой, позову на пир славный Кощея, друга свого милого! Карачуна-холодрыжника! Вия-проказника! – радовалась, приплясывая, старуха.

Олег начал подниматься по лестнице. Ведьма отскочила в дом и, когда ведун ступил через порог, притопывала уже у дальней стены.

– Иди сюда, добрый молодец! У меня тут и котел для тебя имеется, и очаг жаркий.

Молодой человек неуверенно вытянул меч. Все происходящее казалось ему странным, неестественным, глупым. Что за черепа у дороги? Зачем скелеты? Столько возни, а для чего – непонятно? Никто из чародеев никогда вокруг собственного дома такой мерзости не устраивал. Да и людей никто из них на его памяти не жрал. Разве только Сирень. Да и то не сама, а стаю кормила. И скелеты потом из обглоданных костей не собирала. Что за безумная блажь – скелеты у порога раскладывать, пусть даже ты ими кофе закусывал? Стены избы разукрашены дохлыми змеями и бессмысленными вениками, засушенными неправильно и вперемешку, растения от разных болезней в одной связке, летучая мышь под потолком, жабы давленые. Циновка на полу пыльная. По ней что, никогда не ходят? Не ходят и не вытряхивают?

Он присел, толкнул меч под переплетенные камышины, приподнял и отодвинул подстилку.

«А-а-а, так вот почему у меня крест не греется! Никакой магии, обычная ловчая яма для того, кто на тебя бросится».

Прямоугольный люк в полу был перекрыт тонкими ивовыми палочками. Рогожу, кота, собаку или брошенный на пол горшок выдержат легко, а под человеком провалятся.

– Закружу, завою! Призову леших лесных, кощеев земных, змеев небесных!

– Заканчивай этот цирк. – Середин опустил меч. – Ты такая же ведьма, как я балерина. Давай рассказывай, что тут за балаган? Ты не колдунья, скелеты не поеденные, дом не жилой.

– Почему не жилой? – нормальным голосом заговорила старуха, распрямилась, с облегчением развела плечи. – Я там на задах сколько живу, не жалуюсь. А сие местечко токмо для дурачков приготовлено, кои тварь лесную порубать захотят. Людишки-то ведь всякие забредают. Кто случайно – так те, черепа увидев, враз отворачивают. Кто дурнее, те от скелетов бегут. Самые храбрые, что сражаться являются, те сюда, в яму, отправляются. Колышки внизу острые, крепкие. С ними не побалуешь.

Загадки стремительно раскрывались, парадоксы рассыпались в прах. Оставался только один вопрос:

– Зачем ты мне это рассказываешь?

– Так ведь ты, добрый молодец, не токмо смелый, ты еще и умный, – захихикала старуха. – Тебя по старинке убивать придется, без хитростей.

– Бубен! – осенило Олега. – Ты подала сигнал!

– Один удар, – подняла она палец. – Один человек. Не мне же вас, касатиков, из ямы вытаскивать? С кольев тела-то сдирать ой как тяжко. Палки меж ребрами застревают, дергаешь, дергаешь…

Слушать дальше ведун не стал. И так понятно, что старуха его забалтывает. Он выскочил из двери, спустился по лесенке – и едва не пропустил удар копья из-под избушки между перекладинами. Спасло только чудо. Или, вернее, настороженность. Он ожидал подвоха и успел отпрыгнуть, едва услышал сзади резкий выдох.