Сергей Деркач - Трое из ларца и Змей Калиныч в придачу

Зрение волка отличается от человеческого. Все виделось как бы в приглушенных тонах, не черно-белых, но и не в полноценно цветных. Зато резкость зрения была отменной.

Следуя наставлениям Черницы, я начал осматривать алмазы на стенах. Некоторые из них мерцали непонятным желтовато-зеленоватым цветом, почти не отличимым от привычного белого, но все же я его различал. Эти камни образовывали пунктир, который двигался от меня, манил за собой. Что ж, пошли.

Тоннель-ловушку мы проскочили на одном дыхании. На развилке я притормозил, сориентировался, повернул за пунктиром. Так мы и шли: я по световой подсказке, товарищи – за мной. На пути никто не попадался, только кости да старые доспехи путались под лапами. Скажу честно: в таком лабиринте заблудится кто угодно. Моя зверино-человеческая интуиция молчала, инстинкт тоже ушел на покой, оставив меня один на один с дорогой. Пришла мысль, что, если бы не Черница – лучше было бы нам сдаться в плен. Все равно сами не выбрались бы. Даже с Горынычем в авангарде. И все-таки жаль ее, Черницу. Есть в ней что-то от человека, что-то родственное, заставляющее думать о ней.

Так, стоп. Я задумался и не сразу сообразил, что пунктира на стене больше нет, а тоннель ведет дальше. Проскочил поворот? Проверим.

Я проскользнул под ногами товарищей и змея, который ворчал своими головами что-то насчет бесплатного носильщика и громыхал моим железом, вернулся к последней развилке. Так и есть, пунктир бежит в ответвление. Увы тебе, Леонид, и три наряда вне очереди.

Я прорычал товарищам, чтобы они возвращались. В этой ситуации радовало одно: под шерстью не видно, как мне стыдно. А теперь, Леонид, будь добр: выбрось глупости из головы и начинай работать. Пошли!

Больше проколов не было. Мы шли около часа, пока не вышли в большущую пещеру. Она была в форме сферы, имела в поперечнике никак не меньше сотни метров. Высокий потолок-небосвод был усеян алмазами и очень сильно что-то напоминал. Ну да, так и есть! Вон Большая Медведица, вон – Малая, а вот здесь Орион, Водолей. Да это же карта ночного неба! Только созвездия все какие-то неправильные, искаженные, что ли? К чему бы это?

– Так вот как все же выглядело наше небо несколько тысяч лет назад? – протянул Паляныця, глядя на эту красоту.

– Уверен? – не поверил Заика.

– Братишка мой астрономию любит, показывал мне как-то созвездия прошлого и будущего.

– Это все очень мило, только дальше-то куда? Что скажешь, серый волк? Или нюх потерял, как тогда?

Это уже камень в мое логово. Не забыл друг подобранный алмаз, ой не забыл! Я прислушался к себе. Инстинкт проклюнулся, подсказал идти по прямой. Через пару десятков шагов мой нос уперся в пьедестал. Что ж, кажется, пришли. Пора перевоплощаться. На сей раз трансформации были болезненными. Кости с хрустом вытягивались, едва зажившее ребро снова стрельнуло, но уже терпимо. Шерсть опадала клочьями, в глазах время от времени мерк свет, словно преображалось не только тело, но и мозг. В копчик вонзилась какая-то игла. Лапы снова начали превращаться в кисти. Стоять я уже не мог. Тело выгнулось, непроизвольно упало на спину, извиваясь в конвульсиях. Я с силой сжал зубы, чтобы не застонать, но не сумел сдержаться. Добейте меня кто-то, чтобы не мучился!

– Потерпи, я сейчас, – Вася присел, быстро достал из рюкзака аптечку.

– Не суетись, – почти по слогам проговорил я, с трудом разжимая челюсти. – Так никаких аптечек не хватит.

Фу-у, кажется, полегчало. Боль постепенно уходила, пока вдруг разом не покинула мое покрытое потом тело. Меня начал бить озноб. Еще бы! После таких страданий, да голяком в каменном мешке. Нужно срочно что-то на плечи кинуть. Я осторожно сел, проверил трясущимися руками, ничего ли не болит. Нет, даже ребро не беспокоило. Стараясь все делать быстро, как мог натянул на себя одежду. С доспехами мне помогли уже товарищи. Заика больше не поминал мне спрятанный алмаз, но взгляд его был красноречив.

– Он сам мне попал под ноги, – я попытался оправдаться.

– Ага, а я – испанский летчик, – пожал плечами друг.

– Все, забыли, – не то приказал, не то попросил Паляныця. – Ну, был алмаз и был. Нашли из-за чего спорить. Я так понимаю, мы на месте.

– Только нужно на пьедестал взойти, – встрял Горыныч.

– Так кому стоим?

К вершине вела лестница, которая змеей обвивала возвышение. Друг за дружкой мы поднялись на вершину. Горыныч, хитрый змей, подождал, пока мы протопаем, а потом взял и просто взлетел к нам.

Камень, лежащий наверху, ничем не отличался от того, с которого мы стартовали в лабиринт. Те же линии, та же форма путеводной на все триста шестьдесят звезды. Вася ступил вслед за мной, осторожно перемещаясь по поверхности. Не забыл еще, как оно было в первый раз.

– Ну, Калиныч, командуй, – Паляныця выдохнул, глядя на камень.

– А чего сразу мы? – не понял змей. – Не мы здесь командир.

– Я чего-то не понял? – вмешался Заика. – Куда дальше-то?

Вдруг в районе груди, там, где висела звезда, стало постепенно тлеть тепло. Ага, вот она, подсказка!

Похоже, не у меня одного засигналил талисман. Заика и Вася тоже потянулись под латы, извлекая на воздух цепи. Знаки потянулись один к другому, заставляя нас сопротивляться.

– Снимай их, парни, – приказал Вася, пытаясь поскорее избавиться от ноши. – Иначе лбы поразбиваем.

Звезда сопротивлялась, сорвать ее было сложно, но я управился. Едва оказавшись на свободе, она потянула меня вперед, так что вскоре три кулака встретились над самым центром возвышения. Было больно. Я уже говорил, наверное, что кулак Паляныци размером с голову? А упоминал, как бьет? Заика даже зашипел от боли. А Василию хоть бы хны.

Фрагменты же повели себя как-то странно. Они крутились вокруг вращающегося пятигранника, как планеты вокруг Солнца, а потом круг Заики вдруг замер горизонтально, и из пятигранника ударил луч вверх и вниз. Когда вспышка в глазах немного отпустила, я посмотрел на творение магии. Луч вверху упирался в Полярную звезду, а внизу, словно маркер, рисовал по линиям сложную кривую.

– Мобила есть у кого-то? – вдруг засуетился Заика, не выпуская из ладони цепочку.

– Откуда? – ни я, ни Паляниця не могли понять беспокойства друга.

– Калиныч, книга моя с тобой?

– Ага, – змей вытащил неизвестно откуда электронный прибор.

– Дай сюда. Быстрее!

Горыныч подсуетился, и уже через секунду Вовка вовсю снимал алтарь. Зачем?

Луч от фрагментов все рисовал и рисовал, пока вдруг по нарисованному не вернулся назад, с каждым сантиметром накаляясь все сильнее. В точке, когда ломаная превратилась вновь в прямую, верхний луч резко сократился, превратился в импульс и ударил в камень. Пространство искривилось, разлетелось на осколки, будто зеркало, не выдержавшее напряжение, начало кружить вокруг нас. Мы вчетвером висели в невесомости, как космонавты на орбите. Осколки ускорили скорость до такой степени, что меня начало тошнить. Я закрыл глаза, чтобы не смотреть на эту карусель. Ох, худо мне! Такое впечатление, что навалилось похмелье нежданно-негаданно, а выпить-то я забыл. Еще немного – и все, прощай воспитание, простите друзья, обед: здорово!