Рина Кумихо - Надежда после жизни

— Какой? Почему лишь мы?

— Чтобы суметь повести остальных в бой. Чтобы выжить.

— И что, ради этого нужно жить вместе?

Робин облизывает губы и откидывается назад, опираясь на локти.

— Да, нужно. Хочешь выжить и победить — стань сильнее и выучи все, что дает тебе твой противник. Дура! — напоследок ставит на мне клеймо он. Я раскрываю рот от удивления.

Робин больше ничего не говорит. Он просто встает и идет к выходу.

— Собирайся и выходи. Нас ждут. Советую переодеться в то, что есть в шкафчиках.

— Я…

— Неинтересно, — машет он рукой, не оборачиваясь.

Что он за человек? Он как шторм, что заставляет лодку кидаться из стороны в сторону. Я так же не могу определить в какую сторону мне обратиться. Кто он для меня? Друг или враг?

Железные прямоугольные шкафчики оказываются в противоположной части к выходу, рядом с душевыми, что отгорожены хлипкой стенкой и картонной дверью. Все они открыты, кроме одного. Видимо, шкаф Робина. В остальных одинаковый набор. Две футболки черного и белого цветов, широкие военные штаны и шорты из такой же ткани, две пары носков черного цвета, кепка и кожаные высокие ботинки.

Робин прав. Я здесь солдат. И я подписалась на это. Прав он и в том, что нужно не отказываться, а впитывать те знания, что мне дают. Ксандер хочет идеально натренированную убийцу, что отточит свои навыки на этой базе? Он ее получит.

Я быстро натягиваю на себя униформу, выбирая черную майку и шорты. На улице жара и добавлять себе проблем, изнывая от жары, я не собираюсь. Затягиваю шнурки на берцах и выхожу наружу. Там меня уже ждут. Робин и двое солдат, что стоят перед казармой.

— У нас мало времени. Ксандер дал лишь месяц на подготовку.

— Месяц?! — вырывается у меня.

— Верно, — отвечает мне тот, что повыше и покрупнее. Его руки покрыты татуировками, а идеально бритая голова и шрам, который тянется от его глаза по сей щеке делают его еще более устрашающим. — и у тебя не будет времени, чтобы еще раз задуматься об этом. Вперед. Нас ждет полоса препятствий. Посмотрим, чего вы стоите!

— А кто вы двое?

— Ваши с Робином наставники, — продолжает все таким же спокойным голосом лысый. — Я — Петро, он, — кивает на своего помощника и тот делает шаг вперед. — Андрес.

Андрес ниже Петро на целую голову и на его голове топорщится маленький ежик темных волос. Он щуплый и не сильно похож на бравого солдата. Оказывается, я права.

— Андрес — наставник Робина. Он будет его обучать основам военного дела и, самое главное, тактике ведения боя. А я…

— Ты будешь моим наставником, — догадываюсь я.

— Верно. Я знаю, что ты уже была обучена хладным, а значит имеешь навыки.

— Верно. Показать? — хамлю я ему.

— Если только позже, — его выражение лица обещает мне скорую расправу, если я не заткнусь. Я киваю и замолкаю. — А сейчас шагом марш на прохождения полосы препятствий.

Мы нестройным рядом идем в сторону обрыва. Там, оказывается, есть возможность спуска. Скрытые туннели. И мы выходим на площадку, что оборудована прямо на берегу. Мне уже становится интересно.

Лишь через два часа мы вваливаемся в казарму и рушимся как подкошенные на свои лежанки. Они проседают под нашим весом и скрипят на все лады. Робин молча пялится в потолок. Я же со злостью осматриваю свои руки. На них царапины, синяки и ссадины. Ноги в аналогичном состоянии. На лице пыль и синяк, который мне поставил мой наставник. В рукопашном бою он превосходен. Кто он и откуда взялся?

— Выглядишь неплохо, — издевается Роб. Он выглядит не краше меня. Его тоже проверяли на вшивость.

— Спасибо.

— Это лишь начало. По крайней мере, для тебя точно.

— А ты?

— Я вскоре уйду в тень, дабы разобраться с бумагами и начать вести борьбу иного рода. — говорит он вновь загадками. В нем это меня бесит больше всего.

— Какую? Скажешь?

— Нет, конечно. Ты идешь в душ? — поднимается он наконец с кровати. В его руках полотенце, что висит на каждой спинки кроватей.

— Иду!

— Тогда, советую поторопиться. Нам нужно еще успеть поесть перед вечерней тренировкой. — пропускает он меня вперед. Чертов джентльмен!

— Еще тренировка?

— Да, детка. Теперь твоя жизнь — это одна сплошная тренировка. Чувств здесь нет. Забудь про них и вспомни кто ты есть на самом деле.

Его слова заставляют меня задуматься. Кажется, мне приходится делать выбор, как и моему отцу. Только он был уверен в обратном, ища в себе чувства. А мне придется искать сущность хладного, что должна быть во мне. Вот о чем постоянно намекает мне Робин. Вот то, о чем он мне постоянно говорит.

Беру полотенце и иду в душевую.

Теплая вода кажется мне обжигающей, задевая мои свежие порезы о прибрежные камни. Она смывает грязь и песок с моей кожи; я натираю ее мылом, что не отдает никаким запахом и замираю от осознания того, что я оказалась в ловушке. Вода не перестает течь по моим волосам, стекая к ногам.

Все это кажется мне игрой, где правила меняются каждую секунду и я просто не успеваю их отслеживать. Нечего говорить о том, чтобы попытаться их изменить.

Пора выходить.

Я вытираюсь и заматываю волосы куском махровой ткани. Майка липнет к мокрому телу. Я переодеваюсь в штаны. Шорты простирываю и вешаю на одну из перегородок. Здесь оборудована вытяжка, она быстрее сможет высушить их, нежели затхлое помещение казармы.

— Ты сексуальна с мокрыми волосами, — слышу я Робина у себя за спиной.

— Не учили, что нужно ждать, пока человек выйдет или просто, что нужно стучать? — закручиваю я кран умывальника и разворачиваюсь к нему. — Твою ж…! — тут же зажмуриваю я глаза.

— Не видела? Да ладно! — ржет как конь Роб. Он доволен эффектом и заматывает полотенце вокруг бедер. Одежда у него на руке. Сволочь!

Я быстро шагаю по направлению к выходу.

— Осторожнее! — слышу я его и мой нос с размаху впечатывается в косяк.

— Ай!

Мне приходится открыть глаза и с силой тереть свой ушибленный нос. Как будто мне ушибов и синяков от тренировки мало.

— Какая же ты все-таки наивная, хоть и пытаешься казаться сильной. Но котенок никогда не сойдет за тигра, как бы он не шипел!

Робин подходит ко мне и я позволяю ему осмотреть мой нос.

— Ну что там?

— Ничего страшного. Не умрешь, а нос немного покраснеет и все.

Наши взгляды встречаются. Он смотрит на меня открыто, прямо и без издевки. В его глазах лишь обеспокоенность. В них я читаю страх.

Его пальцы ласково проводят кончиками по всей длине моего носа и попадают в впадинку под ним. Он завораживает меня и лишает сил двигаться.

— Здесь все под прицелом, — наклоняясь, сообщает он мне и касается своими губами моих. — Не показывай им своей боли.

— Что ты хочешь этим сказать? Объясни! — требуя я от него ответа. Мои руки хватают его шею. Единственное, что я усвоила так это то, что здесь повсюду камеры. Нас не отпускают ни на секунду.