Стейс Крамер - Мы с истекшим сроком годности

Внимание всех присутствующих приковано к старту, где образовалось небольшое скопление мотогонщиков в сверкающих шлемах и разноцветной экипировке. Затем началось настоящее зрелище. Гонщики заставили взвыть своих железных коней и синхронно двинулись в путь. Раньше я никогда не интересовалась спортом, не понимала, в чем люди находят удовольствие, наблюдая за бегунами, гонщиками, лыжниками и прочими. Но сейчас, находясь на мотодроме, я почувствовала то, зачем сюда приходят. Невероятный наплыв энергии, драйв, тревога за участников гонки слились воедино, с самой первой секунды я не могла отвлечься ни на мгновение, а порой я вместе с остальными болельщиками кричала: «Давай! Вперед!» Хотя, если быть честной, я понятия не имела, кому я кричала, ведь я даже не знала, за кого нужно болеть.

Шины скрипят по асфальту, гонщики, одурманенные желанием победить, мчатся на бешеной скорости, преодолевая километры. Мое сердце каждый раз в ужасе замирало, когда близ нас проезжали мотоциклы. Я боялась, что кто-то может повернуть не туда и врезаться в соперника. Иногда мне казалось, будто я сама сейчас нахожусь на железном коне и мчусь навстречу ветру без капли страха и с бушующими в крови дозами адреналина.

В конце концов, победу одержал гонщик из Сан-Диего. Мы все с великим облегчением выдохнули, когда соревнование закончилось. Но самое главное, что оно закончилось без происшествий.

– Вот это мощь! – говорит Брис.

– У меня сердце в пятки уходило каждый раз, когда они ускорялись или совершали крутые повороты, – слегка дрожащим голосом говорит Андреа.

– Том, а если бы ты исцелился и следы патологии исчезли навсегда, ты бы вернулся в спорт? – интересуется Карли.

– Трудно ответить на этот вопрос, на самом деле. Не зря же говорят: «То, что делает нас счастливыми, губит нас».

– Томас Уилфорд, это ты?! – внезапно слышим мы мужской голос за нашими спинами.

Обернувшись, мы видим, что перед нами стоит один из мотогонщиков.

– Руфус Челлингтон? Да ладно! Как ты здесь оказался? Ты же, насколько я помню, решил покинуть спорт.

– Решил, но так и не решился, – смеется Руфус. – А ты как здесь? О тебе последние два года ничего слышно не было.

– Я… был в разъездах. После выписки решил удариться в путешествия.

– Да, ты молодец! Я думал, что после смерти брата ты не скоро оправишься.

Внезапно беззаботная ухмылка Тома исчезает с губ, а лицо мрачнеет.

– Да, я оправился, – тяжело сглатывая, говорит Том.

– Ну ты давай, не пропадай. Надеюсь, будем чаще видеться на гонках.

Парень уходит, а напряжение внутри Тома все нарастает, вместе с нахлынувшей горечью.

– Томас, – говорит Эдриан.

– Ничего не говорите, прошу вас.

После сказанных слов Том разворачивает свое кресло и отдаляется от нас.

– У Тома был брат? – спрашивает Андреа.

– Он мне не говорил, что у него был брат, – говорит Брис.

– Эдриан, ты же знаешь? – спрашиваю я.

– Знаю, но я не вправе это разглашать.

Остались считаные часы до отправления в аэропорт. Карли и Фелис отправились в медицинский центр на диализ, а мы с Андреа в компании Фила вновь занялись любимым процессом: расфасовкой вещей по чемоданам.

В номер заходит Брис.

– С тех пор он совсем не разговаривает. Я не знаю, что это за история, но, кажется, ему очень больно.

– Первый раз вижу его таким, – изрекает Андреа. – Мне кажется, его лучше не трогать.

– А я думаю, нужно позвать Эдриана, – говорю я.

– Предлагаешь устроить им сеанс?

– Да, ему нужна помощь. И оказать ее сможет только специалист.

Мы направились в номер Эдриана, озвучить свою просьбу, но ответ последовал совсем не такой, какой мы ожидали.

– Вчера он был крайне недоволен тем, что я вмешиваюсь в его жизнь. Неужели вы не помните?

– Эдриан, я думаю, он уже понял, что был не прав.

– Нет, как раз таки он был прав. Я не имею права насильно предлагать свою помощь.

– Я не был прав.

Мы оборачиваемся и видим Тома.

– Помните, на одном из своих сеансов вы говорили о том, что прошлое как паразит, который присасывается к тебе и от него уже не отвязаться? Ты можешь жить настоящим, думать о будущем, но прошлое всегда настигает тебя. Что бы ты ни делал, оно постоянно вонзает свои острые клыки в тебя. И ты бессилен.

– Том, расскажи всем о том, что с тобой произошло. Они должны знать. И тебе станет легче.

Томас выдерживает долгую паузу, медленно катит колеса кресла в центр номера и тяжело вздыхает.

– Его звали Питер. Он был на пару лет младше меня и тоже увлекался мотоспортом. На последних гонках мы вместе участвовали и… произошла авария. Он всегда был впереди меня, и меня это жутко раздражало, я начал догонять его, я не чувствовал ничего, кроме желания победить, я несколько раз подрезал его, но в очередной раз я не рассчитал силу, и мы врезались друг в друга. Я был в сознании, когда приехали врачи, видел, как наши мотоциклы, превратившиеся в груду металлолома, оттаскивали от мотодрома, видел, как… тело Питера поместили в черный пакет или что-то вроде того. Он скончался на месте. А я выжил. И я ненавидел, ненавижу и буду ненавидеть себя за то, что я сделал. Я убил своего брата.

По щекам Тома потекли слезы, он едва сдерживается, чтобы не зареветь в голос.

– Я думал, что могу справиться, думал, что прошло уже достаточно времени, но, черт возьми, я никак не могу перестать жить иначе, не вспоминая о нем. Я не жалею о том, что стал инвалидом. Это наказание, которое я заслужил. Но лучше бы я умер или же вовсе не приходил в сознание, стал овощем, без чувств и воспоминаний.

Эдриан подходит к Тому и кладет свою ладонь на его массивное плечо.

– Ты справишься, Том. За это время ты стал гораздо сильнее, чем тебе кажется. Я был поражен с самого начала, когда ты решился пойти на гонки. Это значит, что ты уже на полпути к успеху. Ты обязательно справишься, прекращай винить себя.

– Мне очень жаль, Том, – тихо произносит Андреа.

– Ты все время жил с этим, никому ничего не рассказывая, и ты смеешь называть себя слабым? С такой болью может жить только сильный человек, – говорит Брис.

Я не нашла нужных слов, чтобы выразить свое сочувствие. Лишь приблизилась к нему и обняла, чувствуя, как внутри его все клокочет.

У меня скудные познания о Танзании: эта страна находится на Африканском континенте, там жарко, и есть куча заповедников с дикими животными, где каждый день снимают передачи для телевизионных каналов про природу. Несмотря на то что все мы уже скоро окажемся в диковинном мире, куда попасть, я уверена, мечтает каждый уважающий себя путешественник, которого не пугает даже риск подхватить малярию или желтую лихорадку – никто из нас не испытывает радость. Уныние, тревога и разочарование сцепились воедино и нависли хмурым облаком над нами, отягощая наш путь.