Игорь Михайлов - Резиновая лодка (сборник)

– Даже учитывая повышенный аппетит моих друзей на свежем воздухе, – мягко говорил Гарик, давая словам обтекаемую форму, но конкретно ни на кого не показывая пальцем, – нам хватит этих продуктов на полгода.

– Вы не учитываете форс-мажорные явления, – вежливо, сухо, по биржевому выдвигал Боб свои аргументы, – Для нашей области две недели – это все равно, что два десятилетия для соседей. За столь длительный срок может произойти путч, смена управдома, продажа продуктов по карточкам или введение зимних денег.

Последняя причина относилась к семейной тайне Боба. Как-то раз он случайно оказался в командировке в местах не столь отдаленных. Ему срочно потребовалось поменять деньги. Много национальных валют возникло на пустом месте. Шустрые менялы узнавали неопытных клиентов по разрезу глаз и предлагали свои услуги. Боб крутил незнакомые купюры, рассматривал их и спрашивал:

– Почему на этой деньге человек лысый, а на этой – в шапке?

Достоинство купюр было одинаково. Менялы с местным акцентом просвещали европейца:

– Без шапки – это летние деньги, а в шапке – это зимние деньги. Сейчас осень. Переходный период. Действуют все деньги, а зимой наденем шапки, и будем покупать на зимние деньги. Бери зимние деньги – они свежие.

Боба это убедило. Он набрал денег с философом в шапке. При детальном объяснении в отделении полиции, куда проводили Боба как распространителя фальшивок, он выяснил, что деньги с шапкой хождения в стране не имели. Боба простили и помогли добраться к месту командировки.

Это единственный случай, который не имел отношения к рыбалке. Разговор продолжался. Боб доказывал необходимость запасаться продуктами впрок:

– Морская погода непредсказуема, как капризы принцессы Ди. Ураган может отрезать нас от большой земли и лишить средств связи.

Слова произвели на Гарика угнетающее воздействие. Он испуганно посмотрел на свой автомобиль, который мог пострадать от цунами. Сердце Гарика защемило от жалости. Он раскаивался в том, что взвалил на свое детище непосильную ношу. На морском дне, искореженный и ненужный – кто заменит прогнившие порожки? Гарику приходила мысль ограничиться пешей экскурсией.

Боб вовремя заметил нарождавшуюся опасность и устранил природные катаклизмы. Выделяя каждое слово паузой, он громко, четко произнес:

– Погоду обещают хорошую! – Он облизнул указательный палец и поднял его вверх, – совсем не дует!

Доверчивый Гарик поднес свой палец к лицу Боба. Тому ничего не оставалось, как тоже облизнуть чужой палец. Гарик поднял его вверх. Серж тоже поднес палец к лицу Боба.

– И этот я? – удивленно переспросил Боб.

– Чтобы показания были одинаковы, должен лизать один человек.

Боб облизал палец Сержа.

Они втроем стояли с поднятыми пальцами и ловили розу ветров.

– Что ты чувствуешь? – переспросил Боб у Гарика.

– Ничего, – ответил тот.

– Вот именно. Потому что все будет хорошо, – сказал Боб.

Прогноз успокоил доверчивого Гарика. Надежда сверкнула в его глазах, и бархатный взгляд прокатился по обшивке автомобиля. Боб переключился на критику соперника:

– Кто-то забрал все железо из гаража.

Боб хотел еще что-то добавить, но Гарик не вынес окололичностный намек и конкретизировал реплику:

– Если вы имеете в виду четыре запасных колеса, то они являются особенностью моего автомобиля. При проколе одного колеса приходится менять четыре.

Гарик говорил правду. У его автомобиля было много особенностей. Техника работала непредсказуемо, как морской климат.

– Я имею в виду утюг и чугунную сковороду, – парировал Боб.

– Утюгом я подогреваю топливо для лучшего распыла, а на сковороде кипячу масло для двигателя в зимнее время.

Такой ответ мог выбить все козырные карты из рук дипломата. Первые заморозки ударят через четыре месяца.

После непродолжительных дебатов, напичканных специальными терминами, Боб согласился стойко переносить жажду и оставить дома два ящика пива. Гарик дал обязательство не ездить по стеклам и с сожалением расстался с запасными колесами, но отложить сковородку категорически отказался и запретил к ней притрагиваться. Он хитрил, под сковородой у него лежало пятое запасное колесо.

Боба вполне устраивала такая расстановка вещей, но разгоряченный спором он воспользовался правом решающего выбора. В последнюю минуту ему в голову не пришло ничего умнее, как взять отложенную зубную щетку. Ее, как символ победы, согласия и перемирия положили на ящик с гамаком.

Гарик усадил пассажиров в машину. Положил им на колени дополнительный багаж. Горбатый полный достоинства и гордости рыкнул выхлопным газом и поехал ко всеобщей радости друзей.

Дарвин создал человека из обезьяны, чтобы гармонично возвыситься над биологической нишей, в которой проживал сам. Ученый не освободил свое создание от страстей. Страсть человека к перегораживанию рек замечена издавна. Плотины, шлюзы, дамбы, запруды разбросаны по всей длине реки и нарушают естественное движение вод. Разуму тесно в узком русле и фантазия архитекторов перебросилась на моря.

Петербургская дамба, как стрела Робина Гуда, взлетела с одного берега, попала в яйцевидный остров, разбила его, пронзила цель, переломилась и на излете воткнулась в противоположный берег, навсегда преградив путь в глубь материка посторонним подводным лодкам и корюшке.

Природа удивительно чутко отнеслась к новому строению. Морской бриз нагонял легкую волну, которая с удовольствием лизала грязные пыльные камни с наветренной стороны дамбы, и поражала тишиной своего равнодушия с другой.

Простуженный нос путешественника улавливал слабое зловоние, которое тянулось со стороны города, преодолевало сопротивление ветра и создавало букет грубых запахов приторного миндаля, прокислой капусты, вареных ядовитых грибов, в которые вплелись нити тонких неразгаданных ароматов, подвластных обонянию опытного парфюмера.

Вороны и грачи объединились в одну стаю, по чаячьи кричали и неожиданно проявляли дар пловцов и ныряльщиков. Молодой орнитолог с радостью трепетал над открытием нового не известного вида птиц, но матерый орнитолог обращал внимание на нефтяное пятно, в котором пернатые испачкали свое оперение. Черные тела чаек скользили над водой, как летучие привидения археоптериксов из мира ушедших тайн.

Большие горы камней и песка египетскими пирамидами застыли на берегу. На их вершины не ступала нога человека, и они могут служить полигоном для начинающих альпинистов. С одного из пиков можно определить, что возведение дамбы прекращено из-за утраты повода, побудившего к ее строительству, поэтому они служат памятником эпохи. В следующих столетиях потомки догадаются засыпать рукотворное болото, и город зацветет на новых пространствах, отвоевывая участки дна для строительства китайских кварталов.