Игорь Михайлов - Резиновая лодка (сборник)

Серая дорога тянулась вдоль берега. Автомобиль, как нагруженный ишачок, уверенно полз по шоссе, медленно и менее уверенно преодолевал подъемы, и очень уверенно катился под горку.

Боб сидел на заднем сиденье, держал на коленях ящики и сквозь щели изучал затылок Сержа, который в свою очередь сквозь щели своих ящиков смотрел через лобовое стекло на убегающие вперед автомобили.

За рулем сидел стабильный шофер Гарик. За десять лет вождения он ни разу не попадал в дорожные аварии. Самые крупные катастрофы происходили в гараже. Один раз обломилась балка, которую Гарик использовал вместо крана для поднятия двигателя. Она проломила кабину. Чаще Гарик не попадал в открытые ворота собственного гаража. Обычно такие пристрелки кончались заменой фары, выправлением дверцы и мелкой покраской. Гарик был докой в подборе колера для своей машины, из трех видов краски мог намешать любой цвет, но все они отличались от первоначального. Постепенно машина приобрела пятнисто-голубой окрас. Она выглядела загадочно.

Автомобиль съехал с шоссе. Колеса шуршали по гальке. Зачарованный Гарик смотрел на водяные блестки и отрешенно улыбался заходящему солнцу. Закат прекрасен всегда – в любое время года и в любую погоду. Всегда разный, он притягивает, успокаивает, заставляет задуматься о вечных проблемах. Самые грандиозные мысли появляются во время заката. Они текут неторопливо, как облака, на несколько минут высвечиваются умирающим солнцем, а тех, кто успел поймать и запомнить мысль, утром назовут гением.

Камень-валун с зычным звоном уперся в стальной передний бампер. Легким звяканьем ему ответили бутылки с пивом. Пассажиры в такт бутылкам качнулись вперед, и автомобиль заглох. Природа сама назначила место для стоянки и робко напомнила о ночлеге.

Гарик выскочил из машины. Раздраженно пнул ногой камень и начал прыгать на одной ноге, подражая птице фламинго, которую видел в зоопарке.

Друзья терпеливо ждали, когда первая эйфория радости от встречи с природой уляжется в непоседливом организме. Они не могли самостоятельно выйти из машины.

Закат давно возвестил о сумерках. Они собирались погрузить все в темноту. Рыболовы в отличие от сов в темноте не видят, поэтому остаток времени, которое должно перейти в черную ночь, троица посвятила разбивке стоянки.

Боб считал, что главное правильно выбрать место для очага, чтобы ветер не задувал огонь, и в то же время слишком его не раздувал. Уха получится наваристее и вкусней при ровном пламени. Для горения лучше использовать сухие березовые дрова, заготовленные в середине зимы, когда дерево звенит на морозе. Уверенный в своих мыслях, Боб взял топор, ведро, окинул взглядом окрестности и направился в сторону зарослей.

Серж понимал, что ведро предназначено для воды, а топор для дров, но недостающие для варки ухи компоненты находились в разных сторонах: огромный залив с водой плескался от машины в пяти прыжках австралийского кенгуренка, а лес шелестел в десяти прыжках взрослого кенгуру. Боб удалялся по длинному пути.

Гарик что-то колдовал около переднего бампера и, как сектант отшельник, шевелил губами. Его маленькая обыкновенная лысина была прекрасна в отблеске заката. Она неожиданно обнажала свое присутствие, когда Гарик пытался засунуть голову под бампер и разглядеть возможные поломки, и совершенно терялась в лохматой шевелюре, когда Гарик отрывал голову от каменистого пляжа.

Серж не стал ждать, когда силуэт Боба сольется с рельефом местности, и ударил Гарика тюком в поясницу. Шутка развеяла печаль и послужила сигналом для конкретного дела.

Без определенных навыков и затрат физического труда палатку не установить. Основа любой установки – это найти правильный угол и пришпилить его к земле. Серж и Гарик начали разгребать камни, чтобы добраться до мягкого грунта. Примитивная работа не требует умственного напряжения. Ее сделали быстро и качественно. Землекопы сняли верхний слой гальки, в песке вырыли ямку и в ней расстелили палатку.

Первые четыре угла благополучно пришпилили к грунту. Гарик поднял тент и сделал некоторое замечание по поводу странной конструкции палатки: ее профиль напоминал равнобедренный треугольник с прибитой к земле вершиной. Серж выдвинул версию, что палатка вобрала в себя последние достижения арктической науки и скосом ее нужно устанавливать с наветренной стороны. Гарик оттянул верхний угол, а Серж с распоркой полез внутрь. Он благополучно нашел дальний угол, в который упер распорку, но она оказалась значительно длиннее и не помещалась по высоте.

– Она не входит! – приглушенный голос Сержа раздался сквозь плотную материю.

– Я помогу! – ответил Гарик.

Он залез в палатку, и они вдвоем начали давить распорку в верхний угол. Работа пошла споро. Материя не выдержала усилия четырех мужских рук и треснула. Распорка резко подалась вверх, а тент накрыл головы. Двое людей оказались в темном мешке, и спешно искали выход. Гарик пятился назад, но уткнулся в тупик, потерял ориентиры и беспорядочно натыкался на конечности, которые ему не принадлежали. Сержу мешала распорка. Она переплелась с телом и, как палка в колесе, препятствовала движению. Ситуацию осложнило морское побережье. Подобно проливным дождям в Месопотамии, оно угрожало наводнением. Колени отсырели. Снизу поступала вода.

Легенда гласит, что двое с топорами спасли две жизни: молодую особу в красной шапочке и старую леди в чепце. Боб вышел из зарослей с ведром дров. Таинство, которое проходило на берегу насторожило одинокого дровосека. Что-то беспокойно копошилось внутри палатки: сопело, пыхтело, искало выхода. Шевелящиеся бугры под материей определяли запутанное положение существ. Боб откинул полог и одним решительным жестом освободил двоих. Заточенцы глотнули свежего воздуха и счастливее невест вылезли наружу. Их лица сияли, а глаза говорили больше, чем длинные многословия.

Боб оттянул брезент и высказал предположение, что вместо дна к земле пришпилили крышу. Серж и Гарик поблагодарили Боба за проницательность и заметили, что догадались об этом, когда сидели внутри, а если бы Боб был с ними, то они догадались бы об этом быстрее.

Нагловатое солнце осторожно выглянуло через просвет рваных облаков, как через острые грани стекла, выбитого кочергой окна.

Угли потухшего очага давно погасли, а пепел с легкостью поднимался над теплой землей. Поодаль от кострища, как пожарный водоем, блестела лужа – место на котором предполагалось установить брезентовую палатку. Из автомобиля торчало две пары ног. Пара в стоптанных ботинках принадлежала Гарику, а ноги в заморских кроссовках, не сохранивших первоначальный цвет и название фирмы, Бобу. Обоих обладателей повседневной обуви объединял крепкий сон. Рядом с передним колесом автомобиля предательски блестела литровая бутылка из-под спирта. Вокруг, как звездочки на сером небосводе, тускло мерцали пивные пробки.