Анатолий Андреев - Срединная территория

И я решил тут же действовать. Мое спасение было в действии, я это чувствовал, мне не о чем было размышлять, потому что неясно было все.

И первое что я сделал – посмотрел по сторонам . Эту заповедь я уже усвоил, хотя никто персонально меня ей не обучал. Тогда откуда я выудил эту важную заповедь? Я имел версию на этот счет, но мне было стыдно ее озвучивать даже перед самим собой. Я взял заповедь, ставшую моим девизом, из окружающего пространства, из того вещества, которым было заполнено окружавшее меня пространство. Я сконцентрировал, замкнул на себе рассеянные крупицы смысла – получился золотой императив. Считать его подсказкой или золотым слитком мудрости, добытым из крупиц собственного опыта?

Понимая, что сейчас мне лучше не размышлять (я вдруг догадался, что это вторая неизвестно как и откуда усвоенная мной заповедь!), я внимательно осмотрелся. На подушке – несколько темных волос; на простыне – пятна слишком понятного происхождения. Что вы хотите, это была наша первая брачная ночь. Невеста забыла трусики и ленту, неизвестно от чего оторванную. Не туфелька Золушки, конечно, но уже хоть что-то. Это были материальные свидетельства того, что я ночью был с Еленой. Представляю себе, если бы ничего этого не было! Можно было просто тронуться умом. Не сомневаюсь, что я легко бы убедил себя, что ничего не было . Трусики мне были дороги еще и как свидетельство моей нормальности, поэтому я бережно прижал их к груди. Пойти предъявить их бабушке Карине?

Я решил оглядеться еще внимательнее. Обошел всю кухню, обнюхал ванную, заглядывая во все те места, где я отыскивал пропавшие права. Все было на месте, и ничего нового я не находил.

И вдруг на самом видном месте, на столике, стоящем рядом с диваном, я обнаружил два слова, выведенные милыми каракулями на ленте (я сам небрежно бросил ее на столик, а трусики спрятал в карман): «Пароль – ментула».

Мне стало ясно, что с этих слов, начертанных на ленте, начался мой поиск утраченной Елены. Мне и в голову не пришло обижаться на нее: если она сбежала, ничего не сказав мне о причинах такого странного поведения, – значит, так было нужно. Хотя дважды за сутки сбегать от суженых – явный перебор на мой вкус. И все же никакой ревности я не испытывал. Только любовь. Этим мудреным утром я проснулся влюбленным и потерявшим свою возлюбленную.

Лучше не размышлять.

Тогда есть шанс сохранить рассудок.

Неизвестно отчего, я не торопился подниматься к Карине, хотя было очевидно: первое, что я сделаю, – пойду к ней.

Неизвестно отчего мне захотелось включить мой телевизор SONY. Было время телевизионных новостей. Телеведущий, бритый до синевы брюнет средних лет, равнодушным голосом сообщил, что европейский аэроконцерн «SPACE TRAVEL» запустил очередной спутник на Марс, эту Красную Планету, так будоражащую воображение неугомонных землян. Найдут ли там жизнь?

«Есть ли жизнь на Марсе?» – бодро и оптимистично заработал ведущий. В нотках его голоса мне почудился знакомый обертон, который произнес нелепицу: «На Марсе найдут то, что когда-то, много-много миллионов лет тому назад было жизнью. Там не сумели сохранить жизнь».

Я внимательно всмотрелся в бритое и узкое лицо ведущего. Вдруг мне показалось, что он чуть заметно подмигнул мне, сопроводив это неуловимое подрагивание века едва уловимой улыбкой. Причем – я готов был поклясться своими надеждами вернуть себе Елену! – эта почти невидимая глазу мимика была адресована именно мне, несмотря на то, что на брюнета смотрели миллионы сограждан.

И действительно: в последующие дни жалоб от населения на недостойное поведение работников TV службы новостей не последовало.

Впрочем, этого следовало ожидать .

Мне стало ясно, что я должен пойти к Карине. Бабушка встретила меня весьма рассеянно. О Елене, конечно же, она ничего не знала, где ее искать – понятия не имела.

– Я ее муж, – сказал я и протянул бабушке Карине трусики ее внучки.

– Вот и найди ее, – был ответ.

– Как я это сделаю, как, если вы мне не поможете? Пойти к Искандеру?

– Это был бы неправильный поступок, – сказала Карина.

– Что же мне делать? Где мне искать Елену?

Вместо ответа она указала мне пальцем наверх.

– Ничего не понимаю, – сказал я.

– Я приготовлю тебе… напиток. Можно назвать его снадобьем. Он тебе не повредит. Может быть, даже поможет. Подожди немного.

– Я забегу к себе домой на минутку, – сказал я.

– Хорошо. Жду тебя через 10 минут.

Я плотно притворил за собой дверь и вместо того, чтобы спуститься к себе на 17 этаж, поднялся наверх, на 19, и позвонил в квартиру, расположенную ровнехонько над квартирой Карины.

В ответ – ни звука.

Я позвонил еще – продолжительно до неприличия.

Молчание.

Наконец, коротко звякнул в третий раз.

Ни гу-гу.

Потом спустился к Карине. На столе в чашке с орнаментом, угловатые египетские линии которого чем-то напоминали план моей (и, следовательно, бабушки Карины) квартиры, стыло горячее и даже на вид маслянистое пойло. То есть снадобье. Я поднял глаза на Карину.

– Выпей. Это подкрепит твои силы.

Я сделал глоток. Что-то безвкусное, напоминающее безобидное лекарство. Мой организм дал мне понять, что от этого я не умру.

– Напрасно ты ходил в ту квартиру, – сказала Карина. – Там никто не живет. Временно.

– Интересно, есть ли жизнь на Марсе? – сказал я, прикидываясь то ли бедным Ёриком, то ли Гамлетом.

– Не знаю, – сказала Карина, и я понял, что она не уловила тайный смысл моего вопроса.

– И вы не знаете, что означает «ментула»?

– Нет, не знаю. Я знаю, что сейчас ты уснешь. И это тебе поможет. А со своими тайнами разбирайся сам. И тут тебе никто не поможет.

Я даже не успел ответить: мгновенно провалился в сон.

Я спал и прекрасно осознавал это, но в то же время мозг мой ни на минуту не прекращал аналитическую работу, ибо сон мой был такого рода, что требовал предельной концентрации. Я отдыхал – и трудился. Спишь – и словно бодрствуешь одновременно. Это был сон в том смысле, что происходившее в нем не могло произойти в реальности, хотя все совершалось по законам и правилам реальности и было несомненно связано с реальностью. Думаю, тут дело не в безвкусной маслянистой жидкости. Она сработала как катализатор.

Тут все гораздо глубже…

Я отключился, закрыл глаза – и меня тут же подхватили теплые лазурные волны. Едва я успел сообразить, что напоминает мне это легкое укачивание, как был выброшен на берег . Уже на берегу я вспомнил волны и Елену, но погрузиться в приятные воспоминания и ощущения мне не дали. На небесах ломаным полотнищем, сотканным из вертикальных неоновых лучей, напоминающих блики северного сияния, сверкнули и истаяли буквы или слова. Нет, одно слово. Сначала я даже не пытался вникнуть в его смысл, потому что оно было высвечено латиницей. Слово ли это было, набор слов или часть слова – не разобрать. Буквы давно угасли «в реальности» сна, но, как оказалось, несколько подзадержались перед мысленным моим взором. Сначала я даже не поверил в простоту начертанного на небесах: был большой соблазн принять этот мираж за необходимую мне информацию, желаемое за действительное. Однако мой мысленный взор читал: MENTULA. Причем стиль каракуль был мне хорошо знаком.