Андрей Калинин - I (роман)

Рома высокий и худой. Он корреспондент в Красноярской епархиальной газете «Православный диалог». Как-то я спрашиваю его в Контакте, чем отличаются понятия «святой» и «пресвятой»? Следующим сообщением я зову его на вечеринку «Садо-диско» в одном из наших клубов, где все девочки разоденутся как шлюхи, а алкоголь и разврат будут литься рекой. Мне нравится его юмор, над его шутками я смеюсь как ненормальный.

Мы в самом центре острова. Где-то далеко тот самый пешеходный мост, в сторону которого мы направляемся. Позади половина острова, которая по-прежнему остаётся необжитой, с гравийными и земляными дорогами, с ещё одним небольшим мостом, недостроенным или разрушенным, до которого, словно до древнего артефакта, мечтают доехать велосипедисты, у которых в распоряжении есть всего час проката. Мы идём меж велосипедов и людей, впереди – дорожки с хорошим асфальтом, уходящие вдаль, а по обе стороны от них -огромные зелёные поляны, где разместились отдыхающие.

Решаем направиться налево, к трём одиноким деревьям вдалеке – симпатичное и почему-то свободное место. Свободное – это в том смысле, что в радиусе пятидесяти метров никого нет, разве что суслики, порой вылезающие из своих нор и устремляющие морды к небу, а потом осматривающиеся вокруг, как пограничники.

У нас есть еда, вода, летающая тарелка и тёплая, хотя слегка облачная и ветреная, погода. Маша в последнее время противится всякой физической активности, она устраивается рисовать. Мы мужской компанией пытаемся наладить надёжные поставки фрисби в руки друг друга, но при ветре, постепенно набирающем силу, это становится проблематично.

Мы перекусываем, фотографируемся. Кто тот человек, которому в голову пришла гениальная фраза: «Сейчас всё на свете должно заканчиваться фотографией»? Как он прав! Хотя наверняка её придумали несколько людей одновременно, великие открытия часто случаются именно так. Я надеваю пиджак Дениса, солнцезащитные очки и становлюсь таким красавчиком, что сам от себя в восторге. Маша делает шикарные чёрно-белые фотографии на «мыльницу», сегодня вечером я сменю аватарку, это факт. Смешно, что мы теперь во время любого действия, заполучив классный снимок, начинаем испытывать ноющее желание поскорей добраться до дома, залезть в Интернет и обновить эту чёртову аватарку. Люди увидят, как прекрасна наша жизнь. Как здорово.

Метрах в ста от нас человек двадцать играют в лапту. Я бы тоже с удовольствием поиграл, последний раз делал это лет восемь назад в школе. Помню фразу физрука, когда я по какому-то случайному стечению обстоятельств остался бить последним в команде. Он сказал: «А, Данилова оставили? Ну он попадает... » В том смысле, что я попадаю по мячу.

Ветер усиливается, теперь это не просто лёгкие порывы, а шквал несущегося в нашу сторону воздуха. Кроме того, он обретает серый цвет за счёт дыма, там вдалеке на острове что-то горит. Серый гриб возвышается над верхушками деревьев. От затянувшей почти весь остров лёгкой дымки и туч, покрывших небо, всё окружающее пространство наполняется блеклыми, как на чёрно-белых фотографиях, оттенками. Шум ветра, бегающие вдалеке люди дополняют эту внезапно родившуюся постапокалиптическую картину.

Недалеко от нас человек запускает воздушного змея. Кусок материи высоко в небе бешено извивается под потоками ветра, рвёт своего хозяина с места. Он отчаянно сопротивляется нашедшей рычаг опоры стихии. Еле удерживая верёвку и пытаясь выправить змея, на пустом поле, затянутом дымом, он напоминает пушинку, готовую сорваться и полететь неведомо куда. В этой картине так явственно ощущается наше бессилие и преклонение перед природой, что я наблюдаю в молчании и восхищении. Я вспоминаю метель – то, что очень люблю зимой. Когда погода не холодная, падает мягкий крупный снег, и вдруг поднимается страшный ветер. Он несёт снежинки вихрем, создавая тот здоровый хаос, которого нам порой так отчаянно не хватает в жизни. А ты идёшь вперёд сквозь это всё, и такое ощущение, что вы два существа, которые остались в мире – Ты и Природа. Такие разные по устройству и мощи. И больше никого и ничего нет: ни людей, ни домов, ни политики, ни денег, ни глупых шоу. Только вы вдвоём. А сейчас вы сошлись в лёгком бою, как старые друзья, которые в шутку борются на руках. И ты даже побеждаешь, преодолевая ветер, каждым из своих шагов, отчего внутри всё бушует от ликования. Но она, конечно же, поддаётся. И это так приятно.

Мои друзья весело носятся вокруг, что-то крича про конец света и снимая это на видео. Остров пустеет, уже исчезли игроки в лапту, опустела асфальтовая площадка, где тренируются начинающие роллеры, люди бегут от дыма и, по всей видимости, надвигающегося дождя. Мы тоже уходим, к тому же где-то в начале острова – наши знакомые, мы созваниваемся и решаем идти по дорожке навстречу друг другу. На этот раз Маша надевает серый пиджак Дениса, внезапно обретший невероятную популярность, и становится дико похожей на бомжа. Она в своих зелёных штанах и с каким-то нелепым пакетом в руке – вылитый сумасшедший бомж из американского фильма. Мы все загибаемся от смеха. Маша кричит Денису: «давай, моя лошадка». Она забирается на него и мы прёмся гурьбой по дороге. Я жую банан, Рома снимает этих придурков на видео. Мы нелепые, глупые, смешные и невероятно потрясающие люди. И нам там хорошо.

Я постоянно принимаю звонки от группы номер два, состоящей из нашей подруги Олеси, её парня и ещё одной девушки. Олеся – это яркий пример девичьего пространственного кретинизма, который уже невозможно воспринимать всерьез. Она постоянно путает улицы и приходит не туда, куда договаривались. Она спрашивает: там на развилке куда идти, вправо или влево? Я говорю, что налево. «А мы не разминёмся?» – говорит. Отвечаю: «Если ты в очередной раз не учудишь, не разминёмся».

Нас встречает Очень Странное Дерево. Наверняка каждый, кто бывал здесь, хоть раз удивлялся этому Очень Странному Дереву. Массивный его ствол к основанию расходится на три части, образуя что-то вроде домика. Маша залезает туда, находит какую-то плоскую круглую штуковину, напоминающую крышку от люка, прикрывается ей как дверью и объявляет, что мы будем ждать их здесь.

Я говорю эти обстоятельства в телефон и слышу, как Вика, Олесина подруга, взявшая трубку, передаёт своим: «Маша села в дерево и отказывается идти дальше». Они смеются.

Через несколько минут они подходят, мы все здороваемся и обнимаемся. Олеся в своей экспрессивной манере кричит:

– Маша! Ты похожа на бомжа! Тебе ещё нужен плакат со словами «Конец близок» или «Люди, опомнитесь»!

Тут же находится чёрный маркер, а та круглая штука-люк становится полотном. Олеся достаёт покрывало, которое они взяли, чтобы сидеть на траве. Им мы оборачиваем Машу, завершая её образ. Черноволосая красивая девушка в зелёных штанах, обёрнутая тканью, сидит в дереве с плакатом «Люди, опомнитесь!». Позади неё полыхает в огне сухая трава, над которой стелется чёрный дым, ветер развевает её волосы.