Александр Анненский - Сто один пост на радио «Эхо Москвы»

На время заключения вы должны расторгнуть договор оплаты за пользование радио и ТВ, чтобы у вас не накопилось долгов; мы поможем.

Есть ли у вас иные договора или обязательства, которые вы не сможете теперь оплачивать и которые должны быть расторгнуты – скажем, по мобильному телефону или кредиту… А другие долги?

Нуждаетесь ли вы в медикаментах? В каких именно? Хотели бы вы пройти курс терапии? Вы лечились (от наркозависимости и т. п.)?

Есть ли у вас сейчас абстинентный синдром (синдром похмелья)? Есть ли у вас сейчас жалобы на здоровье?

Как вы себя сейчас чувствуете? Вы уже были у врача? Он приходит в тюрьму по понедельникам и четвергам. Вы должны отдать служащему белую карточку и тогда попадете на прием к врачу…

Можно ли себе сегодня представить большинство этих вопросов и предложений, адресованными арестованному в России?

Я давно и точно знаю главное отличие совкового мира от мира. Это цена человека, устанавливаемая ему самим обществом. Наказание за содеянное – лишение свободы, а не дубинка, гуляющая по почкам…. А у нас до сих пор – «.. дореволюционная каторга», где гниет «человеческий материал» – честное определение российского министра юстиции на прошлой неделе.

Я знаю, как стать России хотя бы слегка похожей на другие европейские страны. Просто приговаривая человека за совершенный проступок к лишению свободы, надо не забыть поинтересоваться судьбой оставляемого им без присмотра старого кота…

Ее с детства тянуло к животным, но она росла в Москве и осуществление желания иметь рядом не говорящих, но преданных друзей зависело не только от нее. Потом она стала взрослой, закончила вуз, вышла замуж, родила дочь. А еще потом после работы ежедневно стала ходить в ближайший собачий приемник, куда свозили животных со всей Москвы. Питомник содержался на средства города, но почти все, что давала мэрия оседало в руках приезжих с юга новых его владельцев. Хозяева были заинтересованы в максимальном количестве голов животных на бумаге и минимальном на практике и делали все, чтоб так оно и стало. Задачей было уморить максимум бездомных особей, сохранив для себя уже отпущенные на них деньги. Потом привозили новых. Животных почти не кормили, а чтобы им регулярно давали воду, Ольга стала доплачивать немного денег остающемуся на ночь сторожу. Хозяева быстро сообразили, что пришлая волонтерка им в их собачьем бизнесе не помощница и стали ее планомерно выживать из питомника, запрещая появляться на территории больше, чем на полчаса в день. Но Ольга не могла оставить появившихся четвероногих друзей, преданно ждавших ее каждый день и ежедневно после работы она спешила на другой конец города, убирала клетки, приносила лекарства больным животным, что вызывало особое негодование хозяев. С одной из собак Ольга особенно подружилась и поскольку та, как и еще несколько, не подпускали к себе никого другого, хозяевам приходилось с этим мириться. Тяжело избитую кем-то, эту псину по имени Ляля, исколотую ножом, с перебитой камнями лапой привезли сюда умирать, что было на руку владельцам, и Ольга почти ничем не могла ей помочь. Другие псы, ощущая беспомощность, часто грызли рыжую Лялю, а она уже почти не сопротивлялась. Взять домой к себе Ольга ее не могла, потому что в ее совсем маленькой квартирке и так жила уже подобранная во дворе собака и старая кошка. На все слезные просьбы Ольги позвать ветеринара, плохо понимающая по-русски родственница хозяина только смеялась в ответ, а он сам в очередной раз на пальцах втолковывал этой бестолковой местной женщине несложную арифметику его бизнеса. Попытка обратиться к районным чиновникам принесла Ольге только очередные неприятности – видимо, у тех был свой резон не вмешиваться. После недавней смерти мужа Ольга с дочерью жили очень скромно, но когда она поделилась с дочерью своим планом, та поддержала ее. Только попросила и о своем любимце – черно-белом щенке, принесенном на днях в квартиру из их же подъезда. Оставленный кем-то на лестничной клетке, он повадился время от времени справлять нужду на площадке у лифта и добрые соседи дали своим детям очень сильный крысиный яд, который те с энтузиазмом экспериментаторов и скормили ласковому щенку, с любопытством наблюдая за начавшейся предсмертной ломкой. Щенка они с дочерью откачали, но есть он теперь ничего почти не мог, видимо, был сожжен пищевод, а равнодушный ветеринар объяснил им, что сделать тут вряд ли уже что-то можно…

Ольга поняла, что там, где ей вслед соседи издевательски посмеивались: «…тут люди недоедают, а она со своими дворнягами носится…» пытаться изменить что-то абсолютно бессмысленно и она собрала все деньги, что у нее были, дождалась очередной зарплаты и решила увезти этих двух умирающих животных из России. Она никогда особо не интересовалась философией или политикой, но теперь ей подумалось, что утверждение Маркса, которого когда-то заставляли их учить в институте о «бытие, определяющем сознание» сбылось вокруг в почти необратимом варианте…

Однако, выяснилось, что приюты, например, в Германии принимают животных только от граждан своей страны.

Одна из немногих ее сохранившихся подруг вспомнила о знакомом студенте, русском по происхождению, имеющем немецкий паспорт и заканчивающем сейчас один из престижных столичных творческих вузов. Ольга позвонила бывшему москвичу Андрею и рассказала ему все.

Андрей ответил, что сделает все возможное. В тот же день, не откладывая, он написал по е-мэйл в тирхайм (приют для животных) во Франкфурте на Майне. Ему вежливо ответили, что очередь на бесплатный прием к ним животных составляет в среднем около двух лет. На условиях оплаты это было бы возможно, но тогда надо будет платить примерно 140 евро каждый месяц. Конечно, Ольга не могла этого себе позволить. Андрей не сдался, он позвонил туда и подробно рассказал им о русской женщине и двух больных псах, жить которым оставалось считанные дни. Через несколько часов ему перезвонил сотрудник по имени Ханс-Иоахим и сказал, что когда самолет с этими собаками сядет во Франкфурте, они пришлют за ними специально оборудованный автомобиль. Был конец недели и Андрей спросил:

– Если мы прилетим в субботу – это будет возможно?

– Это не зависит от дня недели и времени суток… – ответили ему.

Ольга пришла в приют и сказала хозяевам, что больше не станет их беспокоить – она переезжает в другой город, последняя просьба – разрешить на прощание выгулять ее любимицу по территории приюта. На радостях что больше она не будет путаться под ногами, ей позволили… Кажется, собака все поняла и, дрожа, успела лизнуть ей руку, когда она надевала заранее припасенный ошейник. Через дыру в ограде они выбрались к трассе и поймали машину. Выслушав сбивчивый рассказ Ольги, водитель иномарки согласился пустить их в салон и сказал, что подождет, если будет надо – Ольга попросила отвезти их в ветклинику, где надо было имплантировать животному специальный чип и оформить ветпаспорт, без которого нельзя было пройти таможню. По дороге, Ольга все время оглядывалась, ей казалось, что за ними кто-то гонится…