Виктор Большой - Заметки молодого человека

– Ну-ну, показать всё, что у тебя есть – невелико дело, – отвечает кандидатка в студенты.

– Не скажи, в каждом деле можно быть мастером, а можно быть просто ремесленником или, ещё хуже, никем. Марианна – мастер!

– Может, ты её ещё и как женщину начнёшь мне расписывать…

– Да ладно, не пытайся рассмешить…

Однажды, когда мы с Юлькой остались одни на лестничной площадке (народ, выкурив по сигарете, вернулся к своим планшетам), она обратилась ко мне:

– Витька, ты можешь объяснить – что нужно, чтобы живопись пошла? Бьюсь, блин, бьюсь – и, как-то всё – не очень. А наброски – сам видел, нормально.

– Ты-то что чувствуешь, когда пишешь? – Спрашивает она, выдыхая кольца дыма – одно симпатичнее другого прямо мне в лицо.

– Помнишь, мы писали одну и ту же постановку? – Продолжает Юлька, сверкая глазами сквозь собственную дымовую завесу. – У тебя цвет настоящий. А у меня – не идёт и точка. И нарисовано нормально, и композиция вроде бы ничего. Но – не звучит!

– Ну как тебе объяснить, – я ей, отгоняя дым подальше (я-то не курю, выхожу в «курилку» пообщаться). – Во мне что-то включается; это похоже на то, может быть, как самолёт преодолевает звуковой барьер. Раз! И ты уже в другой среде, в другом пространстве или качестве.

– Не надо про самолёт, – говорит она, пытаясь закурить очередную сигарету. – Давай о живописи.

– Слушай, хватит дымить, тут без противогаза не поболтать по-человечески, – пытаюсь я её остановить.

Ну да, девушку Юлю только танком и остановишь, если она чего-то захочет.

– Не смеши, – она мне, затягиваясь своими «лёгкими» № 5.

– Ладно, – сдаюсь я. – Ты попробуй писать одновременно на разных участках холста, то есть, как бы кусками, держа при этом целое в голове. И не жиденько, а полновесно «вляпывать» мазки. Не экономь на краске. Нужно стараться не бояться подбирать необходимый цвет и смело ударять им в нужном месте. Только и всего, наверное. Если не ошибёшься, то рано или поздно все эти пятна сложатся в единую, цельную картину. Да, имей в виду, что несколькими кистями не обойтись – с десяток потребуется, а может и больше. Зато каждая будет играть свою гамму, и в целом должен получиться – оркестр. Если с «дирижёром» всё в порядке, то и музыка должна быть на уровне.

– Хорошо, – Юлька мне, – а если не угадаю с цветом, не попаду, то что тогда – всё соскребать? Краску жалко, она же дорогая.

– Ну, с такими мыслями тебе не живописи учиться, а где-нибудь кладовщиком работать, – я ей. – Ты же обеспеченный человек, причём здесь экономия?

– А обеспеченные, потому и обеспеченные, что знают цену деньгам, – упорно клонит в свою сторону Юлия.

– Блин, ещё раз услышу о деньгах – вообще о живописи со мной не заговаривай! – Я ей. – Лучше сразу о погоде… Да и пора нам к «станку», народ уже пашет во всю.

Я порываюсь двинуться к одногруппникам.

Она, схватив меня за руку:

– А даму поцеловать, слабо? – И указывает пальцем себе на щёчку. При этом её глаза как-то по-особенному заискрились, блеснули сквозь упавшую на них чёлку вьющихся, тёмных волос.

Молча возвращаюсь. Недолго думая, за плечи притягиваю её к себе и осторожно целую в нежную, душистую шею, в щёку, в губы. Поцелуй в губы у нас получился затяжным, как прыжок с парашютом. Даже дыхание на секунду перехватило. Вдруг, я почувствовал, как её язык проник ко мне в рот и пытается там устроить этакий шурум-бурум, полный кавардак, то есть. От неожиданности, я слегка обалдел. (Ого, а девочка, оказывается, шалунья!). Но, довольно быстро ориентируюсь в обстановке и понимаю, что это не самый скучный способ единения живых существ. Согласитесь, что-то в этом есть – ещё пять минут назад ты о ней не знаешь ровным счётом ничего (разве только то, что штаны с неё валятся постоянно.) А теперь тебе известно почти всё – и цвет глаз, когда их видишь совсем близко, её удивительный запах, правда, с примесью сигаретного дыма, и, даже, её вкус, как у ягоды. Она действительно чем-то похожа на ягодку, которую не распробовать, не съесть – невозможно.

Нас прерывает Пашка. Он показался в дальнем конце коридора и орёт:

– Ольга Владимировна напоминает, что занятия ещё не закончились!

Бегу за Пашкой. Юлька неторопливо бредёт следом.

У всех работа в самом разгаре. Никто и внимания не обратил на наше отсутствие. В том числе, кажется, и Ольга Владимировна…

Яркий, солнечный день. У нас сегодня пленэр. Городской пейзаж. Студенты с этюдниками разбредаются кто куда. Счастливые, свободные люди. Не всем знакомо это чувство, когда весь мир – твой; бери его, пиши, живи ярко в нём!

Я решил не искать неведомо что, неведомо где. Тут ведь главное, на мой взгляд, не найти что-то заковыристое в пейзаже, да нарисовать или написать; а просто увидеть, да-да увидеть, почувствовать даже в самом обычном уголке города нечто, что вызывает отклик в твоей душе, в твоём сердце.

Останавливаю свой выбор на небольшом, уютном дворике, что рядом с нашим учебным заведением. Со всех сторон он окружён разной высоты строениями. Получается этакая ступенчатая череда крыш. Одни стены ярко освещены, другие в глубокой тени; сверкающие окна и тёмные парадные внизу. Всё на контрастах – вертикали и горизонтали, свет и тень. Как только набрёл на этот дворик, так и захотелось сразу же взяться за дело.

Со мной Юлька. Чуть позже к нам присоединился Вячеслав. Странный он человек. Одет всегда по последней моде, занятия посещает нерегулярно. Что он ищет в живописи? Ведь с первого взгляда понятно, что она для него не является тем, чем для многих из нас – способом бытия «живой материи», занятием на всю жизнь.

Возможно, я думаю, он бывает в тех кругах, где модно продемонстрировать что-то необычное в себе, прочесть свои стихи, например, или показать тобой написанную картину. Но ведь её сначала надо написать!

С Юлькой же всё понятно – она идёт по стопам своего отца.

И сегодня Вячеслав одет как на вечеринку – дорогие брюки, качественная рубашка, тёмные очки. Не очень-то удобно в таком наряде возиться с красками – того и глядишь замараешься. Тут не о живописи будешь постоянно думать, а только о том, как бы не испортить свой «прикид». Но объяснять Славке эту простую истину почему-то не хочется – слишком элементарно. Редкие прохожие иногда поглядывают в нашу сторону. Главным художником в нашей компании выглядит, конечно, Вячеслав. Юлька – это девочка при нём, ну а я – простой подмастерье. В старину у каждого известного мастера всегда было несколько учеников, выполнявших поначалу самую простую и грязную работу – они растирали краски, грунтовали, натягивали холст и тому подобное. Эти умения, кстати, тоже далеко не лишние. Впрочем, сегодня краски продаются в готовом виде, да и холсты тоже.