Нина Еперина - Грех совести

– Ура-а-а! Урр-а-а! – подхватила Лина. – За генерала!

– Чтоб тебе, Михалыч, еще одну бамбарбию на погоны и киргуду никогда не подводило! – Петрович встал над столом и стал чокаться со всеми, начиная с Михалыча.

– Тьфу, тьфу, тьфу, пока не подводило. Сы-пасибо! – Михалыч чокнулся в зоне дотягиваемости, наклонился и смачно поцеловал Аллу в губы.

Демонстрация поцелуя ей очень понравилась.

– Ты поцеловал меня от всей широты русской души? Это мне понравилось! – сказала Алла, гладя генералу прямо в глаза. – Хотя про русскую душу лучше сегодня не говорить, а то она так развернется, так развернется, что хрен ее завернешь обратно! Особенно мою!

– Это же отлично! Давай ее развернем! – обрадованно подхватил Михалыч.

– А ты потом не ошизеешь?

– А это страшно?

– А вдруг кровь твоя начнет бродить от избытка моих дрожжей?

– Она так давно не бродила, что я буду только рад!

– Главное, чтобы твоя кровь забродила, потом бродила, бродила, но не перебродила!

– Главное, чтобы моя не пробрела мимо твоей! Не забрела в какие-нибудь глухие дебри!

– Ты боишься, что в этих глухих дебрях твои желания могут пробрести мимо и не опереться на мои возможности и мечты?

– Я постараюсь не промазать и опереться на твои мечты всем своим телом.

– А вот в этом месте, чтобы опора была устойчивее, меня надо поцеловать, чтобы я почувствовала глубину опоры!

– Глядя глаза в глаза! – он притянул Аллу к себе и поцеловал очень ласковым, чувственным поцелуем, не закрывая глаз. Именно глаза в глаза. Она тоже смотрела в его глаза, не отрывая взора. Это было очень приятно, потому что откликалось изнутри призывами к более тесному сближению. Можно было даже прямо сейчас. Прямо сразу…

– В чувствах, даже только пытающихся проснуться, главное глубина глаз… и души! – тихо и очень выпукло прошептала Алла, сделав томные глаза.

– Моя душа сейчас танцует!

– Вальс-бостон?

– И на цыпочках!

– Цыпочки наши! Красотулечки! Оторвитесь друг от друга! Вокруг есть еще разные заинтересованные в вашем общении люди, – громко влез в их нежно-интимное щебетание вполголоса Петрович.

– Вот именно! Мы ждем твоих обалденных шуток, Алюнчик! Она у нас очень большой мастер на разные приколы, – громко прорекламировала Лина.

– Ждем, ждем, ждем шуток! – тут же стал скандировать стол.

– Надейтесь, надейтесь! Надежды, они должны всегда брызжать спереди! Вот мои надежды всегда брызжуть и брызжуть, брызжуть и брызжуть, но чаще всего прямо в глаз!

– Вот! Вот! Сейчас она нам выдаст! – громко комментировала Лина.

– Вы хотите, чтобы мои шутки расплескались по пространству, и вы в них утопли?

– Очень хотим! – подхватил генерал.

– У меня очень развито чувство справедливости и совершенно отсутствует сдерживающий фактор. Это снимает с моего сознания любые тормоза, и я напрямик выкладываю все, что думаю. Даже мелькающую в голове муру! Мне лишний раз открывать рот противопоказано, потому что, как только я его открываю, оттуда сразу же и бесконтрольно начинают выскакивать ненужные и нехорошие слова! Берегитесь!

– А нам не страшно! – вступил в разговор, примкнувший к «великой кучке», известный актер. – Мы люди закаленные творческой средой обитания.

– Ну, тогда держитесь! Я могу, как собственной белибердой населить окружающее пространства, так и цитировать глупости «Великих»! Будет вам и Як Цидрак Цидроне и его жена Лимпопоне!

– Давай Лимпопоне! – проскандировал Петрович.

– Ладно! Попотчуем тусовщиков юмором.

– Попотчуй, попотчуй! – подхватил стол.

– Тогда для начала поднимем тост. Жили-были муж и жена, и не было у них детей. Ващще. Пошла жена к колдуну и стала просить наколдовать ей ребеночка. Колдун и наколдовал. Прошло девять месяцев, и родился у жены мальчик, а у мальчика оказался золотой пупочек. Плачет муж, плачет жена…

– Надо было к колдунье идти, а не к колдуну! – вставил актер. – Неправильно он что-то сделал! Не так ввел заговор!

Стол покатился со смеху.

– Или не туда, вы хотите сказать? – откликнулась Алла.

– А может, и не туда? Потому и пупочек.

– Колдун, что, оказался гомиком!? – подхватил кто-то из гостей.

– Он был не гомиком, а извращенцем! Извратил ситуацию до пупочка, – выдал еще кто-то. – Ну и что там было дальше с пупочком?

– А дальше пошла жена к колдуну опять…

– За второй порцией… – добавил Михалыч.

– Наверное, понравился ей извращенец! Он, все-таки, вставлял заговор как надо!

Стол уже рыдал от хохота…

– Пришла она к колдуну… – стол стал качаться волнами, заходясь в смехе, – а колдун и говорит ей…

– Ложись! Будим заговор вставлять! – генерал рыдал, утирая скупую мужскую слезу. Алла пропустила шуточки и с очень серьезной миной продолжила:

– Пройдет восемнадцать лет, вырастет твой сынок…

– Наш сынок… – дополнили от стола…

– И спросит у тебя про золотой пупочек… А ты ему и скажи… – продолжала Алла очень серьезно.

– Что у меня есть сестра колдунья… Ты пойдешь к ней и ей заговор так вставишь, так вставишь, что вопрос с пупочком решится сразу же… – не унимался актер.

– А ты ему скажи: пойди мой сын за тридевять земель, в тридесятое царство, найди там высокую гору, на той горе будет расти высокий дуб, в том дубе будет здоровое дупло, в том дупле…

– Колдуньи живут по кличке дуплерши… – с хохотом выдал кто-то.

– Его на всех не хватит, – подхватил Петрович.

– В восемнадцать лет еще хватит, – со знанием дела изрек актер.

– А в том дупле будет лежать большое яйцо, разобьешь яйцо, там и найдешь ответ на загадку… – Алла сделал паузу, чтобы все успокоились для финала тоста, повысила голос и продолжила. – Прошло восемнадцать лет. Рассказала ему мать про дупло, и отправился сын в чужую страну…

– Нашел он яйцо-то? – поинтересовался кто-то.

– Главное, чтобы дупло нашел! – хохотал стол.

– Вся суть в дупле, что ли? – спросил актер.

– Ссуть в подъезде. Это все знают, – подытожил Петрович, – а нас сегодня яйца волнуют! И свои и чужие…

– Не волнуйся! Яйцо он нашел. Нашел он яйцо, разбил его, а там оказался золотой ключик. Вставил он золотой ключик…

– Он что, онанист? – спросила молодящаяся «красавица», которая цеплялась за артиста еще на презентации.

– Да он в пупочек вставил! – поправил Петрович.

Стол хохотал во всю моченьку.

– Тогда вставил он золотой ключик, в свой золотой пупочек, повернул его… и… задница у него отвалилась… – Алла сделал глазами «большое человеческое горе» и сокрушенно поджала губы.

– Фу! Слава богу! Не передница… А то я уже испугался за передницу… – вытер воображаемый пот Михалыч и сбросил его на пол.

– Михалыч! Ты мне в глаз попал! – деланно возмутился Петрович.