Коллектив авторов - Альманах «Литературная Республика» №1/2013

Века, у воспаленного виска
Клинком, скользнувшим по челу на плахе,
Мучительна Судьба и высока —
По углям босиком, в срамной рубахе

Брести, без маяка в пути,
И не роптать на выбор свыше,
С достоинством свой крест нести
И верить, что тебя услышат.

И день настал – ее не стало.
И был мороз. И шли во след.
Ночь тяготила. Утро запоздало.
И на нее возложен был запрет.

Но губы тленные шептали так упорно:
«Отстанут многие, но многие дойдут»,
И призовут ее из летаргии сонной,
И руки сквозь столетья подадут.

И, словно разнесенная плотина,
Возникнет, всем цензурам вопреки,
Во веки незабвенное – Марина,
Душистыми цветами у реки.

И защебечут птицы утром ранним,
Когда восстанут светом в темноте,
И девочка с зелеными глазами,
И Бог ее, распятый на кресте.

Подайте на жизнь чуть-чуточку.
Услышьте меня на минуточку.
Могу вам напеть веселую,
А можно и грустную песенку…

А это для вас – маленький вальс.
Танцуйте, танцуйте, пока играю,
Я про вас все знаю… знаю…
Что, боитесь? Куда же вы, остановитесь!

Дайте ручку погадать,
Ваши судьбы рассказать,
Не бойтесь, я сумею…
Душою болею… О, как же я смею,

У вас рука белая, тонкая, могу по-ло-мать…
Пой, песня звонкая! Расхочется спать.
Куда вы, постойте, со мною спойте!
Не можете…

Ой, какое небо белое,
Горе-горе переспелое,
Затянулся этот дождичек,
Эта глина, глина серая…

Подайте на пропитание,
Вот рука для подаяния…
Целый день брожу по улице,
Солнце тучею зажмурится…

Тссс! Шарманка играет.
Слушайте. Это песенка.
Ой, играй моя хорошая,
Забывай обиды прошлые…

Да вы совсем не слушаете?
Вам не нравится…
Надо мне поправиться,
Чтобы дописать ту картину…

У меня всего одна лучина,
На одну ночь, и кисти старые,
А краски кончились…
Мне только чуть-чуть денег…

О, это слишком много…
Что с вами? Вы плачете…
Не надо! Я виноват,
Сыграю веселую:

Как хорошо у нас в таверне,
Много веселых кабальеро,
Деньги звенят, как какстаньеты,
Гоп ля, гоп ля!

Простите… О, встаньте!!!
Зачем вы, на колени
Передо мной?! Я не стою…
Я всего лишь художник…

Шарманщик… Юродивый…

Мой отец, простой прозаик,
Не оставил мне в наслед
Ни стихов про глупых заек,
Ни рождественский сонет,

Так в кого же я поэт?
Все смеются мне в ответ.
Выручил меня сосед,
Что моложе парой лет.

«Я танцор, и весь секрет —
Был танцор мой третий дед!»
Танцевать люблю я тоже,
Но поэзия – дороже.

Поищу в архивах ветхих,
Где мои поэты предки?
Целый день в пыли трудилась,
Ночью – истина открылась…

В ночи ко мне явился странный гость.
Возник, как призрак, у меня в прихожей.
Повесил плащ, как водится, на гвоздь.
Дал мне понять – он не простой прохожий.

Его войти с почтеньем приглашаю.
Стул предлагая, мельком замечаю,
Что выглядит сей призрак старомодно.
Интересуюсь: что ему угодно?

Он на вопрос вопросом отвечает:
«Я вижу, Вы меня не ждали?
Я предок Ваш, прадед родного деда»,
И началась неспешная беседа.

«Мне одному из сонма домочадцев
Дано в Миру с потомками встречаться
И обращать столетия в мгновенья.
Воспользуйтесь, дитя, моим уменьем!

Искали Вы в архивах Ваших ветхих
Истоки поэтического предка,
Но слишком далеко Вы углубились.
Поэт – Ваш дед. Ведь Вы при нем родились».

Послушай, добрый старец, мне поведай
О жизни моего родного деда!
Ребенком помню все его черты:
Лицо, глаза, стол письменный, цветы,

Недавно срезаны, лежащие на нем,
Как в детстве, снится мне старинный дом!
И стены старые с причудливой резьбой,
И комнаты, одна светлей другой,

И сад огромный с спелым виноградом,
Но я не знаю главного!
«Постой, не виновата ты в неведенье своем.
Разлука долгая стирает нашу память.

Хоть не пришлось ему при жизни передать
Ребенку свой талант – перо поэта,
Но дух его, как божья благодать,
Переселился в Вас с другой планеты.

Проведайте младенчества места,
В дом уцелевший, дедовский, зайдите,
В благие дни поэзии душа
Спускается в забытую обитель».

Мчался поезд, мчался скорый,
Через степи и поля,
Над деревней приозерной
Встала красная заря,

Поезд мчался стоголовый,
Стовагонный великан,
Повторяя: «скоро, скоро
Мы проедем перевал».

Спали люди, спали стены,
Тихо вздрагивал вагон,
Раздавался колокольный
Полу-стон и полу-звон,

Сонно звякали стаканы
На столе проводника,
Растекалися туманы,
Путь дорога далека…

Едем сутки, двое, трое,
Спим, сидим, лежим, стоим,
За окном, как будто море
Зеленеет, а за ним

То ли садики-игрушки,
Золотые огоньки,
То ли елки на опушке,
Да степные ковыльки.

Ночью горы показались,
Словно призрачный Парнас,
Поманили и промчались,
Навсегда исчезли с глаз.

Горы, горы, ваши пики
Только душу бередят,
А на склонах ваших блики
От резвящихся ягнят.

Еду, еду, еду к деду,
К деду, к деду, к деду еду.
Стук колес, дороги даль,
Редкий дождик на стекле,

Лишь в душе моей печаль,
Как фиалка в ноябре.
Знаю, деда больше нет,
Вот тоски моей секрет.

Деда нет, а я – поэт.
Я – поэт, а деда нет!
Полу лепет, полу бред,
Я – поэт, а деда нет.

Здравствуй, город мне знакомый!
Мне знакомый, не родной.
Здесь я дома и не дома.
Одиноко мне одной.

Поезд свистнул и умчался,
Унося домой привет,
А по рельсам разметался
От колес прощальный след.

Длинной улицей зеленой,
Мимо окон и дворов,
Вдруг увидела знакомый
Старый сад, дверной засов,

Только окна-то, слепые,
Заколочены доской,
Словно стены неживые
Захлебнулися тоской!

Все, как день минувший встало
Предо мной и ясно вмиг —
Как хозяина не стало,
Сиротою дом поник.

Что ж, добрались, повидались,
Пусть теперь, чем никогда.
И расстались, может на год,
На два, или навсегда.