Коллектив авторов - Альманах «Литературная Республика» №3/2013

К утру метель успокоилась. Светало. Пётр Сергеевич уже в который раз просил группу туристов, которых вёл Перенеев, вспомнить дополнительные подробности о пути, по которому они шли.

Их было пятеро: три женщины и двое мужчин. Кроме их провожатого Володи, никто в горах раньше не бывал, потому никто не мог точно рассказать, как они, идя из посёлка Счастливое, очутившись на практически бездорожной заснеженной яйле, пытались найти вехи, о которых говорил Перенеев, то есть столбики из камней, указывающих перевал. Володя вёл, и они шли за ним, мечтая о скором спуске, потому что там, как он обещал, не будет ветра.

Потом он остановил их, а сам пошёл к краю яйлы, чтобы сверху увидеть место, где может проходить тропа. Кто бывал в горах зимой, понимает, что покрытые снегом возвышенности очень похожи друг на друга. Кажется, что вот ты уже подходишь к той вершине, с которой увидишь далеко внизу Ялту, но с трудом добравшись до макушки холма, убеждаешься в том, что ошибся: перед тобой ещё яйла и новые вершины, опять нужно спускаться и подниматься вновь.

В этот раз они таки подошли к краю яйлы. Но Володя остановил туристов вовремя, а сам решил подойти поближе. Как он объяснял спутникам, по всему периметру яйла подпирается, как крепость высокими неприступными скалами. Подняться на яйлу даже в летнее время можно практически только по тропам, едва заметным у выхода на плато. Для того и проложены через всю яйлу длинные вереницы опознавательных вех, сложенных из груд камней, которые неопытный турист примет за случайные нагромождения, а не за указательные знаки.

Неожиданно выпавший ранний снег и продолжавшаяся метель не позволяли распознать издали груды сложенных камней. Потому Володя и пошёл к самому краю яйлы, чтобы увидеть обстановку сверху. Но опасны снежные покровы тем, что не видно, находится ли под покровом твёрдая почва или он навис слипшимся козырьком над бездной. Пиренеев ступил на такой козырёк и сорвался вниз.

Компания туристов, сами рискуя сорваться вслед за руководителем, бросились к краю и видели сверху, как их гид, цепляясь за ребристую стену скалы своим огромным рюкзаком, упал на менее крутую поверхность, что-то вроде перекошенной площадки, тяжело прокатился по ней и остановился, благодаря тому же рюкзаку, упёршемуся в какие-то тощие кустики, торчащие из снега.

Они хотели пробраться к нему сбоку и, поддерживая друг друга, даже спустились почти на тот же уровень, но подобраться к площадке, зависшей над пропастью, без специального снаряжения и опыта оказалось невозможным.

Пиренеев сам, увидев их, закричал, чтобы они не смели идти дальше, а выбирались скорее наверх и шли на метеостанцию за помощью. Двигаться Володя почему-то не мог, лишь слегка поворачивал голову. Он рассказал им, как найти метеостанцию, и они поспешили уйти. А чтобы заметить место, они бросили в снег перчатки и долго видели их чернеющие точки на белоснежном покрове.

Пётр Сергеевич не мог спокойно слушать об этих перчатках. Как могли они, эти взрослые люди, не сообразить, что теперь, занесенные слоем снега перчатки даже собака не найдёт по запаху? Неужели не могли они скатать снежную бабу или просто столб из снега, который можно было бы увидеть даже в темноте? И вот теперь, когда наступило утро, он должен соображать или интуитивно догадываться, куда мог повести группу в снежную погоду его товарищ,хорошо знавший что такое яйла с её вечными капризами.

Они сели в машину и поехали, пока позволяло предполагаемое ровное место. Дальше пошли пешком.

Сколько выступов, сколько скал на подступах к величественному зрелищу, открывающемуся тем, кто их осилит на пути к яйле! Нет, нелегко подняться на могучую крепость природы. Тут и сила нужна, и мужество не сдаться, и ловкость. Может, потому люди и стремятся на высокогорное плато, чтобы увидеть богатство яйлы, вдохнуть на высоте чистый воздух и почувствовать себя сильнее, мудрее, возвышеннее.

Но каждый год остаются в горах жертвы незнания, неумения, жертвы случая. Как помочь избежать их? Как найти в море скал, занесенную снегом фигурку человека?

Помогла интуиция. Какая-то сила тянула Петра Сергеевича именно к этому выступу в районе водопада Учан-Су. Казалось ему, что Володя должен был вести к Узеньбашской тропе, но мог же оказаться и возле Штангеевской. И хоть спутники уверяли в один голос, что не помнят этого места, Пётр Сергеевич решил посмотреть здесь. Первый раз в горах эти люди, измученные ночными поисками, уставшие до смерти, что они могли сейчас вспомнить?

Долго всматривался он в маленький холмик внизу, пока убедился, что это человек. Раздался вздох облегчения, но не был он радостным. Не очень приятно вытаскивать покойника, хоть и искали его столько времени. А в том, что упавший со скалы и пролежавший всю ночь в снегу человек замёрз и больше не встанет, никто не сомневался.

Приготовления были недолгими. Пётр Сергеевич снял с пояса верёвку, показал, как её держать, когда он будет спускаться, чтобы не ударить его о скалу, надел рюкзак, обвязался, как положено, чтобы верёвка шла от пояса перед лицом, и начал спуск.

Как оказалось, верёвка была не достаточно длинна. Её хватило только до площадки, на которой лежал Пиренеев, но не до него самого. Стало быть, дальше придётся идти без страховки. Этого он не ожидал. Отвязался и присел на минутку, оценивая обстановку.

Перед ним километрах в десяти по прямой лежала Ялта, едва просматривавшаяся сквозь проплывавшие облака. Моря не было видно вовсе, как и небо, скрывавшееся за тучами. Будь это лето, довелось бы восхищаться неописуемой красотой. Да и сейчас было бы не плохо при других обстоятельствах. Всё-таки, когда оказываешься выше облаков, возникает волшебное ощущение присутствия в раю. Если бы, конечно, не то, что предстояло сейчас.

Спуск до края площадки был крут. Дальше пропасть. Самому бы не свалиться. Вспомнились глаза Риты. Как чувствовала. Да, надо быть осторожным. Конечно, когда идёшь к живому человеку, не так задумываешься, мысли летят, решения принимаются мгновенно, почти автоматически, а тут… Не очень-то приятно вытаскивать ледяное тело. Одно сознание того, что твой бывший товарищ никогда больше с тобой не заговорит, само по себе страшно. Но ведь он жил, любил, что-то делал, был частью общей жизни и теперь должен быть похоронен с честью. Таков обычай у людей – помнить каждого и каждому положить цветок на могилу смоченный слезами памяти.

Секунды, ушедшие на эти мысли, показались вечностью тем, кто остался наверху. Но вот Пётр Сергеевич начал медленный спуск, осторожно, почти символически держась за хрупкие веточки торчащих из снега кустиков. Кто-кто, а учитель географии, исходивший немало троп по горам Крыма, не раз спускавшийся в самые труднодоступные места, открывая новые пещеры и гроты, хорошо знал цену таким кустикам, что могут легко надломиться в мороз или вовсе вырваться из неглубокой почвы. Хотя если это молодая поросль крымской сосны, то корнями она держится очень крепко. Тут уж надо различать, что, где и как растёт. Пётр Сергеевич это умел и тому учил своих учеников в походах.