Виктор Горбачев - Реинкарнация. Авантюрно-медицинские повести

Принятые обязательства сохранять хронологию в удивительных рассказах Алекса требуют вспомнить о крутом его покровителе, хозяине салона красоты, ибо в аккурат на пике волжской истории он неожиданно… исчез; случается такое в их ремесле.

Поведал Алексу об этом велеречивый адвокат с кожаным саквояжем времён последнего русского царя.

Из него адвокат важно извлёк папку, из содержимого которой стало ясно, что Крутой по семейным обстоятельствам поменял страну проживания, однако, помятуя о своём спасителе и в знак благодарности, переписал владение салоном на Алекса.

По простоте душевной Алекс возрадовался, тут же провёл реорганизацию, уменьшил до min долю красоты и увеличил до max долю здоровья, прикупил кое-каких приборов и только через несколько недель осознал потерю покровителя.

Во-первых, Республиканский центр репродукции человека вдруг перестал поставлять ему оплодотворённые яйцеклетки; был Крутой – были яйцеклетки, нет Крутого – нет яйцеклеток.

Во-вторых, его вдруг задёргали полузабытые под крышей Крутого «друзья» предпринимателей: налоговая, ЖКХ, пожарники, санэпидемстанция, лицензионщики… Был Крутой – не было мороки, нет Крутого – …

Однако и Алекс после имеющих место быть успешных случаев лечения уже был не тот, и Крутой, видно это учитывал.

С предложением «не вымогать» к алчущим конторам по его просьбе обратился генерал ФСБ Городецкий, дай Бог ему и дальше здоровья, и вопрос, конечно, решился.

Вопрос с яйцеклетками, поначалу казавшийся Алексу неподъёмным, довольно легко решился с помощью Вики и шести с половиной тысячи долларов – столько стоил микроскоп для экстракорпорального оплодотворения, который он купил по совету подруги. Её же умная головка просветила его, что есть такое действо как донация яйцеклеток и посоветовала просто покупать яйцеклетки у студенток мединститутов.

Раскованные студентки на ура встретили неожиданное предложение раз в месяц в определённый срок приехать к Алексу в салон, десять минут отдохнуть с раздвинутыми ногами в гинекологическом кресле и продать всё равно бросовый материал за трёхмесячную стипендию.

При этом не возбранялось ещё и пофлиртовать с молодым симпатичным доктором; девчата, наверное, знали, какому благому делу они способствуют.

В банке спермы оказался однокашник, и вопрос решился без проблем.

Поэтому когда к нему на приём по телефону напросилась известная наша кинозвезда, Алекс был почти во всеоружии.

Звезда была в возрасте, однако, душой и телом молода, и только кожа, изнасилованная косметологами и несколькими подтяжками, предательски подрезала ей крылья.

Как водится, у звезды был молодой друг, половые гормоны которого были союзниками Алекса в деле её омоложения.

Звезда на редкость была умницей, поэтому при первой же встрече с Алексом поняла, что обычная для неё буффонада здесь ни к чему, и не стеснялась в раздетом виде выглядеть усталой, увядшей женщиной…

Алекс похвалил её титанические усилия для поддержания формы, но оба они понимали, что усилия те имеют свой биологический предел…

«Загадочные женщины создания, – невольно подумал Алекс, – молодые студентки раздеваются запросто и одеваются не спеша, прогуливаясь по процедурной с обнажённым низом, а имевшая несколько мужей зрелая женщина немного смущается».

Её молящие, как у бассета, глаза, как бы говорили: «Доктор, миленький! Я всё понимаю, но ты всё равно попробуй! Если бы ты знал, как хочется продлить время!»

Глядя на неё, Алекс думал, что совсем недалеко то время, когда доктор сможет уложить такую мадам в стационар месяца эдак на четыре да провести ей полный курс регенерации соответствующими стволовыми клетками всех её дряблых органов и систем. И выпорхнет после того из клиники не перезревшая тётка, а здоровая, волнующая женщина в соку.

А пока – что он может?! Стадия эксперимента, ограниченные возможности, результат фифти-фифти – звезда была согласна на всё; он был её последним шансом в битве за молодость.

И закрутился конвейер: изъятие яйцеклетки у студенток, экстракорпоральное её оплодотворение, замена ядра полученной зиготы на ядро кожной клетки звезды, выращивание кожных стволовых клеток в чашках Петри, подкожная инъекция их в разные места усталого тела звезды.

Чашки Петри не всегда выдавали то, что нужно, а материала на всё тело требовалось много, поэтому студентки шли чередой; каждодневное копание в их молодых прелестях всех цветов и оттенков, а также томные вздохи наиболее игривых уже начали Алексу сниться по ночам.

Звезда же стоически всё сносила…

Конечно, донора и пациента по врачебной этике следовало бы разделить, но тут уж не до жиру. Радостно визжащие при встрече со звездой студентки, может, и знали, для чего и для кого добывает нечто в их влагалищах молодой доктор, но реакции не выказывали абсолютно никакой – женская солидарность, конечно, существует…

Было заметно, что беззаботное молодое щебетание душу звезды молодило, но она очень того же хотела и с телом…

Пройдя в течение двух недель необходимый курс клеточной терапии кожными стволовыми клетками и инъекций соответствующим питательным раствором, звезда удалилась на томительное дозревание, раз в неделю приезжая на осмотр…

Бог, видно, услышал её молитвы и решил воздать ей по её благим делам, потому что к концу третьей недели она почувствовала, да и Алекс увидел, что процесс пошёл: стала сильно шелушиться кожа – это начала активно отмирать старые клетки.

Ещё через пару недель кожа звезды приобрела молодой, тусклый блеск, многие морщины исчезли или уменьшились, поверхность стала гладкой и упругой. Звезда с воодушевлением ввела в свой лексикон понравившееся ей слово тургор, как раз упругость кожи и обозначающий.

Звезда была на седьмом небе от счастья, а это не близко, вероятно, поэтому звонков от неё не было недели три, и Алекс уже был занят другими пациентами, как вдруг однажды под вечер она прилетела вся взбудораженная, с горящими глазами, схватила его за руку и заволокла в процедурный кабинет.

С выкриками: «Сейчас увидишь!» стала буквально срывать с себя одежду; закинув, наконец, и трусы (или как там у них называется этот листик на шнурке) далеко в сторону, уверенно взгромоздилась в знакомое гинекологическое кресло, ткнула себя пальцем в низ живота и победоносно изрекла:

– Сюда смотри!

Такой прыти Алекс не видел и у самых раскованных студенток, поэтому немного прибалдел и ничего не понимал…

Повинуясь приказу, неожиданно робко подошел к креслу и, как бы первый раз подсматривая, заглянул, куда велено.

– Ну, видел?! – поставленным театральным голосом громыхала звезда.