Сергей Тюленев - Версальские кружева

Недолго поорудовав лопаткой и вилкой, Михаил достаточно быстро разместил мясо с помидорами внутри хлебной рамки. На сковородке шкворчало, готовящаяся еда наполнила кухню дивными ароматами.

Желание начать пробовать стало терзать его появившейся слюной, но интерес к процессу творения был сильнее, и он продолжил.

Убавив огонь, мужчина закрыл мясо внутри хлебной рамки сыром.

– Так, – сказал он сам себе, – а теперь и последний штрих. Где тут наше дно из хлебной горбушки?.. Ага, вот и оно… – Михаил как можно симметричнее вырезал в корке три кружочка, сантиметров пяти-шести в диаметре, и опустил созданную им конструкцию на слой сыра.

По очереди взяв три яйца, он аккуратно разбил их, распределив желтки в вырезанных в корке хлеба отверстиях. А после, накрыв сковородку крышкой, он просто выключил газ.

Теперь нужно было ждать, когда проснется его голодная фурия и потребует еды. Оглядевшись по сторонам, Михаил заметил, что на столе и разделочной доске остались остатки сыра и хлеба. Его голодный живот с новой силой потребовал еды, и он, налив себе крепкого горячего чая, стал медленно подбирать крошки со стола.

Солнце село, дом погружался в темноту, а Марго спала уже больше часа. Гонимый любопытством, он тихонечко поднялся на второй этаж и прошел в спальню.

Запах секса, ее влаги и разгоряченного тела еще стоял тут, словно «это» закончилось только секунду назад.

Она лежала, укутавшись в одеяло с головой, и тихонько сопела.

Михаилу захотелось дотронуться до нее, провести ладонью под одеялом, ощутить наготу и красоту линий, подаренных ей природой.

Какое-то время он колебался, понимая, что может разбудить ее, и просто сидел без движения рядом.

Но провиденье решило пошутить над ним и повернуло Марго на другой бок, одеяло в области бедер приподнялось и ему открылись белые, словно посыпанные сахарной пудрой ягодицы. Такого коварства и искушения его душа уже вытерпеть не могла и он, присев на пол, стал нежно ласкать ее попку, не забывая скользить пальцами и между ее плотно сжатых ног.

И, конечно же, через несколько секунд это разбудило ее.

– Мля, это какой-то писец! Мишка, ты – сексуальный маньяк… – Она легла на спину и повернулась к нему. – Ты же меня просто изнасиловал! У меня еще никогда не было такого зверя… Болит все тело, синяков завтра будет – видимо-невидимо. – Она поймала его руку на своем животе. – А знаешь, как внутри болит?! Ты натер все до невозможности! Я теперь неделю буду ходить, как спрыгнувшая с лошади, не говоря уже о невозможности заниматься сексом в ближайшее время…

Михаил улыбался.

– Хочешь, я подую на твои больные места, ласково их поглажу или компрессик наложу?..

– Иди к черту, подует он! Знаю я эти ветры… Лучше покорми меня и налей чего-нибудь… Да только покрепче! А то у меня от твоего утреннего вина голова побаливает… О, да! И скажи, сколько сейчас времени, – смотрю, за окном уже стемнело.

– Времени – девять, еда готова, а из крепкого у меня только текила. – Он откинул одеяло и снова стал разглядывать ее.

Марго села на край кровати, в ее движениях и голосе не было ни стеснения, ни сожаления. Она подняла руки и, медленно поправляя волосы, дала ему возможность любоваться собой.

– Ты не слышал: мой телефон не звонил? – Она встала и натянула на бедра тонкую полоску белых трусиков. – Может, я его в машине забыла?.. Хотя, ладно, черт с ним! Мама знает, что я у тебя, а если меня начнет муж искать, она ему чего-нибудь соврет. Кстати, что это произошло сегодня утром?.. Целуются они, посреди комнаты стоят! Ишь ты, какие нежности! Чтобы это было в последний раз, а не то… – Она подошла к Михаилу и быстро сунула руку к нему в штаны. – Не то отрежу ночью, понял?

Михаил обнял Марго, ее рука сделала свое дело, и его плоть снова пришла в боевую готовность.

– Нет-нет-нет! – Отстранилась от него Марго, замахав руками. – Я больше не могу, честно! Все болит… – Она слегка дотронулась до низа своего живота и скривилась в гримасе боли. – Ужас какой! Я же просила быть нежнее! У меня она маленькая, хорошенькая, а ты как танк наехал… Убить тебя мало!!

Миша снова улыбнулся и, подхватив Марго и ее одежду на руки, понес на кухню. Желание носить ее на руках завладело им полностью.

– Давай, располагайся тут, одевайся, бери текилу и рюмки из верхнего ящика, а я еще немного доделаю блюдо для нашего пиршества.

Включив газ на полную мощность, он приподнял крышку кастрюли. Ароматы мгновенно наполнили кухню. Марго, надев на себя одну только обтягивающую кофточку, изящно потянула носом и стала разливать спиртное.

– Ну, – сказал Михаил, когда яство уже было разложено по тарелкам, а текила разлита по рюмкам, – за наш первый день любви, за наше слияние тел и чувств.

Они выпили и молча, периодически поглядывая друг на друга, приступили к еде. Марго снова налила и, видно, хотела сказать какой-то тост, но улыбнулась и иронично произнесла:

– Да уж, слияние было ой-ей-ей…

Она не похвалила его за ужин и находчивость в приготовлении еды, а просто съела все, как на одном дыхании, подобрав корочками хлеба с тарелки даже остатки растекшегося яйца.

– Миш, дай мне свой телефон! Хочу позвонить домой мужу, чтобы он не волновался и не искал меня.

– Держи. – Он протянул ей мобильный, и она набрала номер домашнего телефона.

– Масик, чем занимаешься? Я просто умираю, у меня женские проблемы… Но ты не волнуйся – мама за мной замечательно ухаживает. Сейчас мы попьем чаю и будем ложиться спать, а утречком созвонимся… хорошо?

– Да. – Услышал Михаил растерянный голос в трубке телефона. – Выздоравливай, конечно. Ты не будешь против, если я сегодня ночью посижу за компьютером? Твой папа попросил меня доработать программы по бухгалтерии…

– Ой, ну что ты, Масик! Работай, сколько тебе нужно. Ты у меня такой трудяжка, денежки нам зарабатываешь… просто молодчина! Пока! – Она, не дав мужу договорить, отключила телефон и набрала мать.

– Мам, только не шуми, дослушай… Я сказала Вове, что сегодня ночую у тебя. Если будет звонить – подтверди и скажи, что уже легла спать.

В трубке воцарилось молчание.

– Мам, ты слышала, что я тебе только что сказала?..

– Марго, ты сейчас у него?.. Он рядом, слышит наш разговор? – Голос Нины был встревожен и звучал глухо.

– Слышит, не слышит – какая теперь разница? Я остаюсь ночевать тут… Дайте мне любить того, кого я хочу! И вообще – не нужно этого трагичного голоса! Поняла?..

– Поняла… – Нина вздохнула и отключила мобильный.

Она ходила в церковь, молилась Богу в поисках ответов, но все равно не знала, как нужно жить и куда идти. Михаил раскачал ее, всколыхнул память о прошлом, напомнил ей, что она – женщина… И сейчас Нина терялась, мысли в ее голове путались и улетали в запредельные дали сокровищницы невозвращающихся вопросов.