Сергей Тюленев - Версальские кружева

Дочь, ее маленькая девочка, еще недавно прыгающая через веревочку во дворе, совершала ужасные поступки! Меняла мужчин, путая любовь с капризным желанием получать все, что нравиться и блестит…

«Наверное, – подумала она, – сейчас другое время, и каждый берет себе все, что может унести…» Вот и Марго делает это по-своему, ее цели вполне понятны и предсказуемы.

Нина подошла к иконам в спальне и перекрестилась. Прошептав молитву, она попросила прощения у Господа за дочь, и взмолилась об избавлении той от наказания за грех прелюбодеяния.

Вернувшись на кухню, Нина налила себе чая в огромную кружку, и стала медленно пить его. За окном начинался долгий осенний дождь.

– Останешься у меня!? – произнес Михаил сразу после того, как Марго положила трубку, поговорив с Ниной.

– Да. А что, ты не рад? Только одно условие: меня больше не кантовать, не тягать и не дуть никуда. Я пойду в туалет, а ты разожги камин, зажги свечи и захвати с собой соль и текилу.

Она встала и привычно, как будто делала это всегда, поцеловала его и вышла из кухни. Ее обтягивающая кофта и полоска трусиков разбудили его желания новыми фантазиями.

Михаил сделал все, о чем она попросила, и еще добавил к десерту плитку швейцарского шоколада, а после отправил московскому гостю емс о том, что начало работы переносится на утро.

Марго вернулась в его махровом халате и, тут же удобно расположившись напротив камина, скомандовала:

– Чего сидишь, наливай!! Хочу выпить на брудершафт, смотри, как… Я наливаю две рюмки и держу их в руках, ты насыпаешь соли на свои кулаки, и мы начинаем пить, скрестившись руками.

– Ни фига не понял… Как скрещивать руки, с какого кулака тебе дать… – Михаил замолчал, а потом, поняв смысл произнесенных им слов, принялся искренне смеяться. – С какого тебе кулака дать! – произнес он снова. – С левого или с правого.

Она тоже засмеялась: два огромных, крепко сжатых кулака у ее лица выглядели одновременно угрожающе и забавно.

Михаил протянул ей левый кулак, она лизнула соли и выпила, он повторил те же действия и поставил пустую рюмку на пол; их губы, храня вкус текилы, соединились в долгом и нежном поцелуе.

Огонь потрескивал сухими дровами, тепло ласкало и создавало настроение. Марго распахнула халат и, посмотрев на Михаила, произнесла:

– Уже не могу без тебя и твоего тела… Что ты со мной сделал?.. Только сейчас, умоляю, делай все нежно и не нужно стараться проткнуть меня насквозь, доказывая свою мощь… Я люблю ласку и неспешность.

– Ты точно этого хочешь? Час назад ты говорила, что у тебя все болит. – Он пристально посмотрел на Марго и лукаво улыбнулся. – Придуривалась?

– Нет, медведь ты мой! У меня и правда все болит, и между ног сильно жжет, но уже не могу без твоих рук, твоего тела, ласк и «его»… – Она положила ладонь ему на ширинку джинсов. – А потом… Ведь я все равно осталась у тебя ночевать, так не пропадать же моему прекрасному телу в одиночестве. – Она немного приподнялась и скинула с себя халат. Языки огня ярким отражением заиграли на ее обнаженном теле.

Утром, когда Михаил проснулся, ее уже не было. Это показалось странным, ему представлялось, что Марго – неженка и большая любительница поспать, но факт оставался фактом – женщина ушла.

Зайдя в ванную, он встал под теплую струю воды; усталость еще жила в его теле. Ночь, наполненная с сексом и алкоголь, терзающий его утренней жаждой, сделали свое дело – он чувствовал себя разбитым и вялым.

Надев халат, Михаил спустился на кухню, выпил два стакана холодной воды из-под крана и, поставив чайник на плиту, уселся напротив окна.

Дождь вяло постукивал по металлическому козырьку подоконника, взбивал в лужах пузырьки и мочил нерадивых пешеходов, вышедших из дома без зонтов.

– Да, это не Ливан… – произнес он, привычно разговаривая сам с собой. – Там-то сейчас отлично, градусов двадцать пять, наверное… А то, может, и больше.

Чайник вскипел, и Михаил, налив в бокал кипятка, опустил туда пакетик зеленого чая.

Размышления о Бейруте и проделанной там работе пришли к нему как-то сами собой, и он с удовольствием погрузился в воспоминания.

Четыре года тому назад он прилетел в Ливан в поисках новых партнеров по ювелирному бизнесу. Эта страна была выбрана не случайно – большая армянская диаспора, проживающая здесь веками, славилась своими ювелирами и мастерами-огранщиками.

Шагая по старой, туристической части города, он просто заходил в магазины по продаже драгоценностей и антиквариата, предлагая совместную работу в Москве.

Искал он тогда недолго… Вскоре одна армянская семья, заинтересовавшись возможностью открыть свой магазин в Москве, пригласила его обсудить детали и подробности их дальнейшей работы.

Через час они ударили по рукам, договорившись, что он строит магазин, а они привозят ювелирные украшения на условиях предоплаты.

Всю обратную дорогу до Москвы он думал, рисовал и соединял варианты очень медленного вхождения в ливанскую компанию с целью присвоения драгоценностей.

Михаил хорошо помнил то, самое первое совещание в офисе своей московской компании.

Тогда лицо его шефа, бывшего генерала из ведомства военной разведки, было скучным. Реверансы, крючки и длительное ожидание не являлись его стилем, но простота плана и необычность действий Михаила подкупила его, и начальник согласился.

Весь план строился на жадности и тщеславии поставщиков товара. «Армяне, – рассуждал Михаил, – обязательно согласятся отдавать свои украшения на условиях предоплаты за наличный расчет». Для них это были быстрые и неучтенные в налогах деньги.

Вывоз украшений из Бейрута он планировал только по черной схеме. Во-первых, экономились деньги на растаможивании, а во-вторых, – и это было важным условием его плана, собственник товара терялся – он не располагал официальным контрактом и таможенными накладными по отправке товара и, следовательно, не мог обратиться за помощью в милицию.

«Но, – рассуждал он тогда на совещании, – украшения в магазине обязательно должны иметь сертификаты происхождения и прочие сопроводительные документы».

В решении этой проблемы Михаил предложил использовать возможности компании и создать где-нибудь в Сибири, – конечно же, используя связи шефа, маленькое ювелирное производство, разместив его на режимном военном заводе. Так сказать, подальше от глаз проверяющих структур.

Потом ему и привлеченным к операции сотрудникам компании нужно было бы много работать, и в тот момент, когда масса вложенных в бизнес денег станет значительно меньше стоимости драгоценностей, находящихся в магазине, перестать отправлять наличные деньги в Ливан, ссылаясь на трудности продаж и сложности Российской экономики.