Елизавета Воронина - Алиса. Рабство в Сети

Агнешка сунула руку в задний карман джинсов, вытащила несколько сложенных розовых купюр («По двести гривен», – машинально отметила Оля) и протянула водителю.

– Компенсация.

Тот, не мешкая ни секунды, даже не дав себе времени обдумать ситуацию, просто взял деньги. Сунул в боковой карман своей потертой джинсовой куртки, зачем-то оглянулся по сторонам, словно подозревая за собой слежку, причем, похоже, с воздуха. И только потом пожал плечами, сделав шаг в сторону:

– Ладно. Если сильно надо. Только это… времени все равно мало… Как-то там шустрее разбирайтесь…

Войдя в салон, Оля сразу же увидела обеих Онищук: мать и дочь сидели в третьем ряду, плечом к плечу, разве что Люда чуть опустилась вниз, будто стараясь спрятаться от посторонних глаз. Татьяна же встретила взгляд Ольги прямо, смотрела на нее вызывающе, даже выдержала ее взгляд, но, как и дочь, промолчала.

– Чего случилось? – поинтересовался кто-то, перекрикивая голоса одесситки тети Песи и ее великовозрастного сына-толстяка Эмика – пассажирам в качестве лекарства от дорожной скуки включили известный сериал «Ликвидация».

– Сейчас поедете дальше, – успокоила их Жуковская, сделала несколько шагов по узкому проходу, приблизившись к матери и дочери, и укоризненно произнесла:

– Зачем же так, Татьяна? Мы договаривались…

– Ни о чем мы не договаривались! – огрызнулась та в ответ. – Оставьте нас в покое, я еще вчера просила.

– Люда… – обратилась Оля к притихшей девушке, но мать, словно хищная птица, защищающая гнездо, подалась влево, закрывая дочь своим телом и отгораживая ее от посторонних.

– Не надо девочку трогать! Со мной говорите!

– Люди смотрят, – как можно спокойнее сказала Жуковская. – И слушают.

– Пускай все слышат, как вы мне надоели! Как достали нас и нашу семью своими…

– Хватит! – теперь Оля чуть повысила голос. – Мы в самом деле задерживаем людей, других пассажиров. И наши дела никому не интересны. Давайте выйдем, поговорим… Ровно пять минут, обещаю.

– Никуда я с вами не пойду! – отрезала Татьяна.

– Напомнить, почему мы здесь?

Вздохнув, Татьяна обреченно выбралась в проход, двинулась к выходу. Агнешка вышла первой, пропуская ее. Ольга, еще раз бросив полный жалости взгляд на Люду Онищук, проговорила, обращаясь к остальным пассажирам:

– Извините нас, – и добавила, сама не зная зачем: – Такие дела… Личные…

– Так решайте! – послышался с заднего сиденья мужской голос. – У меня поезд вообще-то!

Когда все трое вышли из маршрутки, Агнешка легонько взяла Татьяну за локоть, отводя к обочине. Та агрессивно вырвала руку. На своих собеседниц смотрела с неприкрытой враждебностью.

– Мы не будем сейчас выяснять отношения, – начала Жуковская. – У нас нет отношений. Не хотите общаться – дело ваше. И мы с Агнешкой вас прекрасно понимаем. Вы отказались, как и остальные. Сперва согласились, потом – передумали. Бывает.

– Бывает, – охотно кивнула Татьяна, почувствовав, что ее готовы понять и даже простить. – Для чего гонки устраивать?

– Вы деньги взяли, – отчеканила полячка. – Вам заплатили, сколько вы захотели.

– Мало! – не сдержалась Татьяна.

– Может быть, – легко согласилась Агнешка. – Только вы, пани, назвали именно такую сумму. И получили ее. Кто может гарантировать, что, если бы вам дали больше денег, вы так же не сбежали бы с ними? Это – нечестная игра, пани Онищук.

Помолчав, Татьяна ухмыльнулась.

– Слушайте, тетки, а кто видел, что я у вас деньги брала? Может, я расписку вам дала? Или вы с собой юристов приводили? Не докажете! Понятно? Не дока-же-те!

– Никто не собирается доказывать. Передумали говорить – просто верните деньги.

– Какие деньги? – Татьяна сделала круглые глаза. – Какие деньги? Откуда они у меня? Мы все потратили, за участие в конкурсе красоты нас чуть ли не догола раздели! Вы были у нас дома, видели, как мы живем! Муж безработный…

– Стоп! – Оля жестом прервала ее словесный поток. – Хватит. Агнешка, мы станем требовать с нее деньги?

– Не вижу теперь смысла, – покачала полячка головой.

– Вот, правильно! – Татьяна радостно потерла руки. – Теперь оставите нас в покое?

– Да, – кивнула Агнешка. – Претензий никаких. Скажите только, зачем вы взяли деньги и решили сбежать.

– Какие…

– Вы взяли деньги, пани, – жестко повторила Агнешка, перебив ее. – Мы не собираемся у вас их отнимать. Почему вы сбежали с деньгами?

– Давно хотели, – сдалась Татьяна, с лица которой сползла улыбка, – давно думали выехать из Луцка хоть на время. У нас родня под Черниговом. Часть денег мужу оставила, часть с собой беру. Пускай Люда посидит там хотя бы месяц, пока все забудется.

– Думаете, забудется?

– Очень на это надеюсь.

– И что, тысячи долларов хватит на все про все?

– Других денег все равно нет, – женщина развела руками. – Только предупреждаю сразу, в следующий раз я этого нигде уже и никому не скажу. Вы не обеднеете, а у нас другого шанса не будет.

Агнешка вздохнула.

– Я не вижу смысла продолжать разговор, Оля.

– Я тоже, – согласилась Жуковская. – Езжайте дальше, езжайте, куда хотите. Только вам придется вернуться обратно, рано или поздно. Или вы совсем собрались бежать из Луцка?

– То уже не ваше дело! – вызывающе сказала Татьяна Онищук.

Больше говорить было и впрямь не о чем. Ольга и Агнешка, не сговариваясь и даже не попрощавшись, повернулись и двинулись обратно к своей машине. В салон уселись молча, подождали, пока маршрутка проедет мимо них дальше, Юранд даже махнул ей вслед.

После этого завел мотор, добрался до первого знака поворота, развернулся и направил автомобиль обратно в Луцк.

– Спасибо, – рука устроившейся напротив девушки потянулась к предложенной пачке сигарет, но быстро отдернулась.

– Что? – спросила Агнешка. – Пани не курит дамские? Пани любит крепкие, мужские?

– Пани нравится все. Просто пани бросает курить, – последовал ответ.

Жуковской не очень нравилось, как ее польская коллега с самого начала повела разговор с новой знакомой. Понятно, ее уже один раз обманули. Как говорится, кинули на деньги. Однако это совсем не значит, что с другими девушками, внезапно давшими согласие побеседовать, надо держаться холодно, строго, даже иронично. Учитывая непростые обстоятельства, вокруг которых клубился густой туман тайн, новая знакомая могла решить: к ней относятся с определенной долей пренебрежения.

Конечно, может рассуждать девушка, кто они, а кто она в их глазах. Они ухоженные, даже успешные каждая в своей профессии тетки , хотя, по прикидкам Ольги, собеседница всего-то лет на десять-двенадцать моложе ее и годится в младшие сестры. Но Жуковская опять поставила себя на место этой девушки. И вновь увидела за столиком в кафе, расположенном на одной из городских окраин, трех женщин разного возраста. Одна из которых – лучанка, загнуздавшая Киев, другая – варшавская пани, которая даже выглядит иначе, чем киевская, но все равно обе столичные жительницы чем-то похожи. Третья – девчонка из древнего, однако провинциального города, у которой теперь, после всего , нет будущего.