Елена Григорьева - Скажи мне, кто твой друг, и другие рассказы

Нет, я бы на месте старых мастеров писал картины кабачковой икрой! И я представил, как стою перед картиной: в левой руке у меня – блюдце с икрой, в правой – кисточка. А вокруг – старые мастера: «Смотрите-ка, – говорят, – он пишет кабачковой икрой! А мы-то, дураки, всю жизнь маслом писали! Все перепачкались!»

И бросают свои банки с маслом, бегут в школьную столовую, выстраиваются в очередь и просят: «Дайте нам кабачковой икры, да побольше!»

… И вдруг кто-то закричал: «Дождь начинается! Бежим!» И я побежал. И пока бежал, думал: «Дождь-то всю мою икру смоет! Нет, больно это хлопотно – художником быть. Лучше я писателем буду. Или композитором. Музыку-то никто не смоет!»

Сплаваем? – спросил Вовка.

– Не-а…

– А че?

– Холодно, боюсь, ногу сведет.

– Чего вдруг?

– А у папы свело. Он тоже тут на майские полез в воду, так чуть не утонул!

– Ну так то папа! Он же старый. А мы быстренько: туда-обратно, никто и не узнает.

– А если водоворот? Дядя Коля говорил, бывает такое: закрутит, как все равно водяной на дно потащит.

– Ну ты даешь! В водяных веришь! Ты, может, и в лешего веришь?

– Не в лешего, а в лесовика. Бабушка говорит, что они на Лысой горке собираются.

– Это на какой?

– Ну, как в Березки идти. Она однажды пошла, а на горке как закрутило, завертело!.. И вдруг смотрит: она уже в Березках, рядом с Ужей, повернулась – а деревни нашей нет.

– Ну, это заблудилась! Это с кем не бывает!

Мы помолчали.

– А я знаешь, чего боюсь? – спросил Вовка. – Белой лошади.

– Какой?

– Какой-какой… Такой! Я ее в тумане видел. Открыл окно – а там все белое, а в белом – она, лошадь. Туда прошла, обратно – медленно, как в кино. И с той поры стала мне сниться. Будто открываю я дверь, а там морда ее, белая. И в меня тычет! Знаешь, как страшно!

– А я монаха боюсь. Черного…

– Откуда здесь монах?

– Не знаю. Однажды я у бабушки заночевал, а у нее дверь на палку закрывается. Ну, вечером она и говорит: сходи-ка дверь проверь. Я пошел. Иду в темноте, уже к двери подошел и вдруг слышу – вздохнул кто-то. Я как закричу! А бабушка: что такое? Монаха испугался? Я потом спрашиваю: какого монаха? А она не говорит, мол, пошутила. А я всю ночь не спал. Все мне монах представлялся. Черный. То ли мама про него говорила, то ли видел я его.

– Да где ему тут взяться? – Вовка говорит. – Тут и монастыря нет, одна церковь, а там старушки. И почему «черный»? Он что, негр?

– Да нет, ну весь в черном, и лицо такое – страшное…

– Да, надо тебя от страхов лечить, – сказал Вовка, помолчав.

– А сам-то? С белой лошадью?

– Ну, у меня одна лошадь, а у тебя вон сколько! Хотя у меня еще один страх есть. В городе! Я боюсь, что эскалатор остановится.

И Вовка рассказал, как у него на глазах девушка упала.

– Быстро-быстро бежала, и вдруг эскалатор остановился. А она разогналась, не удержалась и… покатилась вниз!

– Так ты не бегай! Стой себе, как все!

– Скучно! И потом, что я – трус, что ли?

– А я в городе в лифте боюсь… – сказал я.

– Застрять, что ли? – засмеялся Вовка.

– Нет. Я боюсь… улететь.

– Куда?

– Наружу. Понимаешь, если в доме восемь этажей, а я нажму на «10», то куда попаду?

– Никуда не попадешь. Раз нет десятого, лифт не поедет.

– А я боюсь: вдруг выскочит! На крышу. Или вниз провалится, если на ноль нажать.

– Ну ты даешь! Ноль – это подвал, я знаю. Я бывал в таких домах. Я тогда в хоре занимался, на 20-м этаже! Меня мамка записала. Вот тогда я боялся!

– Чего?

– Что вступлю не вовремя. Ну, раньше времени. Там вступление сначала, а потом первый куплет. Я один раз не так сосчитал и запел. Один! Да еще не в ноту!

– И что?

– Дураки… Все как засмеются!

– Да, я тоже на пении боюсь… Вообще на уроках боюсь чего-нибудь не то сморозить. Хорошо, каникулы скоро…

Мы помолчали. У меня от воспоминаний даже рубашка вспотела – столько всего накатило!

– Знаешь, я еще боюсь, когда гроза, и свет выключают. И я шарю по столу, свечку найти, а тут что-то живое…

– Кошка, что ли?

– Ну да… Она меня цапнула! Страшно! В темноте!

– Наоборот, хорошо: живое существо!

– Не-а, кошки они страшные, какие-то инопланетные… Почему в темноте видят, а я нет? Почему ходят неслышно? И вообще…

– Что вообще?

– Ну, будто знают что-то. А бабушка говорит, с нечистой силой водятся.

– Сказки все это, не слушай. Кошки – такие же твари, и тоже грозы боятся. Я сам видел, как под шкаф прячутся…

– Ну, не знаю, а только я чуть не умер от страха, когда по столу шарил и на мягкое наткнулся…

– Слушай, а ты умереть боишься?

– Не знаю. Бабушка говорит: у Бога все живы!

– Так то у Бога, а ты где?

– Не знаю…

Дядя Коля любит поговорить. Вообще порассуждать. Он, например, считает, что жизнь человека на Земле – это только стартовая площадка, ну вроде первого класса. А за ней будет другая, на другой земле. Потом третья, четвертая и так – до бесконечности!

У меня даже дух захватило, когда я это узнал! Я вообще-то догадывался, что я всегда буду, что не могу я вот просто так взять и исчезнуть. Я только не знал, где эта жизнь будет. «В иных сферах!» – сказал дядя Коля загадочно. И я сразу вспомнил бабушкину присказку: «У Господа Бога обителей много». Мол, не волнуйтесь, всем места хватит.

А вот попасть в это будущее – непросто, говорит дядя Коля. Надо вроде как экзамен пройти, сдать зачет за прожитую жизнь.

– А если не сдашь? – спрашиваю я.

– А таких в будущее не берут. Там ведь у дверей Петр стоит, ключарь. Он строгий! Просто так не пропустит, переэкзаменовку устроит.

– А что спрашивают?

– Ну, во-первых, многих ли ты обрадовал или, к примеру, больше огорчил? А во-вторых: готов ли в первом встречном брата увидеть, так чтобы обнять его, по душам поговорить?

Вечером я спросил у папы, может ли он с первым встречным заговорить.

– Нет, – буркнул папа, не отрываясь от газеты.

– А почему?

– Потому что! О чем мне с ним говорить?

– Да хоть о чем! О рыбалке, о футболе…

– Для этого мне не нужен первый встречный… – отмахнулся папа.

– Значит, ты не попадешь в будущее! – вздохнул я. – Дядя Коля сказал, что туда непросто попасть…

Папа засмеялся: – Ну, значит, останемся в настоящем.

Потом он сложил газету и спросил: – А твой дядя Коля – он что, специалист по будущему?

– Да нет… Просто он знакомый Петра…

– Какого Петра?

– Который ключарь, у дверей будущего стоит.

– Насколько я помню, – сказал папа, – Петр – это апостол, ученик Христа. И стоит он с ключами у дверей рая. Так ты говоришь, дядя Коля с ним знаком?

Тут я немного растерялся, потому что выходила какая-то ерунда.

– Может, я не так понял… Просто он спросил: «Ты ведь знаешь, что ключарь Петр стоит у дверей будущего и всем вопросы задает?» Вот я и решил, что это дяди Колин знакомый…