Сергей Соколкин - Rusкая чурка

– Только пожарные, и то – на время, смогли потушить во мне бушующий огонь. Настоящую девушку нужно проверять только пожарными, – томно сузив глаза и выпятив вперед подбородок и, естественно, грудь, шептала Розка налево, направо и за два соседних столика.

Почему именно с пожарной командой, а не с моряками Балтийской флотилии, она и сама толком не знала, но впечатление произвела. Потом расхохоталась и сказала, что пошутила, пожарных было только двое. А он подумал, надо же какая раскрепощенная, талантливая девушка, далеко пойдет… с моей помощью… И снял Розке квартиру, правда недорогую и на окраине Москвы (но не в Перловке же), денег начал подкидывать, они ей тогда очень были нужны. Впрочем, как и сейчас. Так почему? Двигается Розка вроде неплохо, как танцует, правда, не видела… Но попочкой крутит очень сексуально. Ё-мое, так она, видимо, тоже в группу хочет, а вот петь она точно не умеет, даже в ноты не попадает. А всем уметь петь и не обязательно. Одна поет, другие попочками вертят, батманы бросают да богатеньким папикам глазки строят. А главное качество современной певицы у нее есть. Вон посмотрите, Семигрудич эта… Как ее представляют – певица, пятый размер груди (в общем, звезда пятой величины). Класс! А Розка поинтересней будет. И грудь своя, да и не намного меньше. И ростом выше. А что петь не умеет, так даже лучше (хотя как будто Семигрудич умеет…), не кинет продюсера, не уйдет никуда. Готовая, почти надежная звезда. Ладно, посмеялась, хватит.

Вон, кажется, и Петя подъехал. «БМВ» свой никак не может втиснуть между двумя «жигулями», дергается туда-обратно. Как будто время вышло, а кончить не может… Деятель… Что-то мысли все об одном. Что-то будет! Ну вот, запарковался, вышел. Бедный мужик, устал даже.

Хотя заметила, продолжила выяснять отношения со своим внутренним миром Алина, не любят все эти начинающие олигархи (да и кончающие, собственно, тоже), чтобы их мужиками называли, они все – мужчины. Кинжал им в зубы! А с ними – не бабы, не телки, а женщины. Женщины! С одним – королева, с другим – принцесса. Ведь все должно быть достойно (в их кругу). Элита хренова! Это потом надоевшие женщины становятся шлюхами, девками, их бьют, дарят товарищам, проигрывают в карты, продают друг другу через этого ублюдка жирного – Изю Клистермана, похожего на стриженый и выцветший на палящем московском солнце пожухлый кактус. У, мерзость! Кактус, обоссанный идущим в страну золотой мечты верблюдом демократии… А сейчас этот кактус еще и в телевизоре выставили, как в витрине, две передачи собственные дали – «Ночь с Клистерманом» и «Красавицы под чудовищем», где этот мерзопакостный очкарик учит девочек продаваться…

– Муж, – говорит, – это как работодатель. Поживете года три с олигархом, бабки, квартиру с него получите и отвалите…

Вон недавно эта потасканная красавица Аэлита Барабаш во всех СМИ заявила (правда, после развода), что муж ее заставлял с детьми играть, посуду мыть, еду готовить – в общем, издевался, как только мог, держал на положении рабыни… Ну, прямо изверг! Вот уродка… Сумасшедший дом! А пока они жили вместе, были граф с графиней да князь с княгиней. И сам Кирракоров был у них на посылках – то ли на Евровидении, то ли где-то еще подальше…

Ух ты, какой букет шикарный! Красные розы. Я, как чувствовала, платье такое надела. Красные розы – это, кажется, страсть. Ну, что ж, стражди! Я тебе покажу, недораскрученный мой… Подать и мне Кирракорова!.. Хотя на кой хрен мне этот расейскоподданный болгарского происхождения, похожий на грустного турецкого султана?! Пусть за старушками бегает…

– Петенька, ку-ка-ре-ку-у, я уже выхожу, – размахивая обеими руками и оскалившись издали кошачьей улыбкой превосходной степени (это, видимо, когда большая кошка уже наступила на маленькую мышку и открыла страшную зубастую волосатую пасть… Почему волосатую? Волосатую, пожалуй, можно убрать), Алина поприветствовала дорогостоящего ухажера.

И уже в ту же секунду она спускалась в этом отмороженном черепашьем, почти стоящем на месте лифте навстречу своему так давно ожидаемому временному счастью, вернее, благополучию, а может, к своему билету в мир больших возможностей, в мир выбора возможностей, в мир возможного выбора – в общем, в выбор большого мира… Совсем запутали бедную девочку.

Пусть сам придумает, как сказать, халявщик, а я сделаю так…

Алина чмокнула Петю в растопыренные губки и, небрежно вдохнув запах дорогих метровых роз с полуметровыми шипами-колючками, подождала, пока он распахнет перед ней переднюю пассажирскую дверцу роскошного семьсот пятидесятого «БМВ» черного цвета, уже подмигнувшего ей всеми своими стоп– и прочими сигналами… А потом сама, с очаровательной виноватой улыбкой, открыла заднюю. Но уже сев упругой попочкой в мягкий салон, она не спешила занести в него правую ножку, заметив, что на нее с большим вниманием и явным интересом уставились два симпатичных парня из серебряного джипа. Смотрите, голуби, смотрите…

Улыбнувшись им и слегка поерзав по приятной коже сиденья, она, медленно осмотрев себя сверху вниз и обратно, все-таки занесла изящную ножку в сладко пахнущий дубленой кожей, дорогим пластиком и заморским деревом салон и закрыла за собой дверку полностью тонированного автомобиля. На мгновение исчезли все звуки, и внешний мир просто перестал существовать. Как будто не было только что весны на свете, не пели веселые птички, не кричали детишки на площадке, не гавкали и не гадили в детской песочнице недодрессированные собаки, не визжали на них и их невозмутимых козлов-хозяев испуганные мамаши, в истерике похватавшие своих расплакавшихся чад. Не было ничего. Даже обычного в таких случаях полумрака не было. Была… черная дыра… открывающихся перед ней возможностей и перспектив. Эта дыра оглушала ее, обволакивала горячее выпуклое тело, ощупывала ее множеством рук, смотрела на нее тысячами болезненно блестящих черных глаз, словно примеривалась к ней, привыкала к ней, сживалась с ней. И похоже, они понравились друг другу. Сработались, как бы сказали раньше.

Где-то далеко-далеко, в глубине, тихонько, как игрушечный, заработал, зарокотал мощный мотор. Глухо-глухо, тихо-тихо, ненавязчиво-ненавязчиво. Засветились красивыми цветными огонечками, закрутили белыми стрелочками различные датчики, циферблаты, спидометр, полилась негромкая классическая, немного вязкая музыка. Машина медленно тронулась, объехала дом и выплыла на шоссе Энтузиастов. А вот включился климат-контроль – не услышала, а скорее почувствовала Алина: накатила приятная волна свежего воздуха. Розы затрепетали, как живые, зашептались, стали раскачиваться в руках, шурша листьями и лепестками в такт покачиванию автомобиля.