Павел Казиев - Человеческие истории. Родом из детства

Она ушла в себя. Видно было, что вопрос попал в цель и теперь Правда боролась со Злостью.

«Хорошо, – подумал он, – продолжим в твоей терминологии».

– А может, игра не твоя? – спросил он, как только она вопросительно подняла на него глаза.

– Как не моя? – растерялась она.

– У него есть основания для обиды?

Она вроде собралась ответить, но он ее перебил:

– Только честно! Ты ведь для этого здесь?

Улыбнувшись, она вновь ушла в себя. По тому, как сжимались ее губы, было видно, что в ней шла борьба. Но, похоже, в этот раз она пошла за Правдой, а не за Оправданиями.

– Да, кажется, у него действительно есть для этого причины. Наверное, я слишком ревнивая. Но, он…

– Прости, – перебил он ее, – мы сейчас не его обсуждаем. Мы сейчас о тебе говорим.

– Да, – сдалась она.

– И что ты делаешь, когда он обижается?

– Я злюсь!

– Это то, что ты чувствуешь. А что ты делаешь? Как ты это выражаешь?

– Я обижаюсь в ответ. Объявляю ему бойкот, – расстроенно произнесла она.

– Кто придумал эти правила в твоей игре?

– Я.

– Кто по ним играет?

– Тоже я.

– Кого это не устраивает?

– Меня… В первую очередь меня.

– Что думаешь теперь с этим делать?

– Буду менять правила… Иначе это действительно не моя игра.

– Что именно ты будешь менять?

– Надо научиться договариваться. Надо научиться просить прощения… – И, чуть подумав, добавила: – Но это будет непросто…

– Что же тебе может помешать?

«Обида. Гордость. Еще сотня каких-то причин», – мысленно ответил он за нее.

– Только я. Но как просить прощения? Это совершенно не мое… Я не умею…

Они стояли на развилке. Можно было пойти по нескольким направлениям.

Чуть задумавшись, он сказал:

– Давай, как у нас говорится, сместим фокус… Как не попадать в такие ситуации, чтобы потом не извиняться?

– А это вообще возможно?

– А тебе это важно?

– Начинается… – она закатила глаза.

– Предложи свой вариант, – невозмутимо ответил он, пожав плечами.

– Ну, видимо, надо не ссориться и не обижаться, не ругаться, быть внимательными друг к другу.

– Что для этого нужно?

– Для этого нужно не злиться и не гневаться почем зря.

– А для этого нужно?.. – он постарался скрыть улыбку.

– Ну, видимо, надо не бояться, – ответила она после долгого раздумья.

Он ликовал. Предыдущие встречи не прошли даром. Она учится. Видеть страх за злостью и раздражением – это уже прогресс.

– А для этого нужно?.. – продолжил он.

– Я так понимаю, нужно не ждать… – рассеянно произнесла она.

Он с улыбкой смотрел на нее. Он молчал. В ее же глазах застыл немой вопрос.

– А как тогда? – не выдержала она – Как жить-то, зачем, для чего – если не ждать, не надеяться? Зачем тогда?

– Это ведь не последняя наша встреча… На чем мы можем завершить сегодня?

– На прощении, – чуть подумав, сказала она. И, уже совсем не сдерживая эмоции, выпалила: – Но как? Ведь если только я увижу, что я ему нужна, что я ему важна, что я что-то значу в его жизни, что он любит меня, я все сделаю для нас, чтобы все было хорошо.

– Смотри, что я слышу: если он, если он, если он… А ты? Где ты? Я повторю свой вопрос твоими словами: может, игра не твоя? – провоцировал он ее.

– Нет, моя, – сердито отвечала она. – Я понимаю, о чем ты. Я понимаю, что нужно делать, что менять.

Уже прощаясь, она спросила:

– Скажи мне, пожалуйста, только без всяких своих штучек, без «Что ты думаешь по поводу этого?» и «Как тебе видится эта ситуация со стороны?», – передразнивала она его.

– Ты же сама знаешь, что это будет неправильно. Мое мнение – это мое мнение. Какая разница, что думает кто-то? – постарался как можно серьезнее ответить он.

– Да-да-да. Это я все знаю, – она не сдавалась. – Но смотри, я все равно уезжаю на месяц, и мы пропустим две наших встречи. А у тебя будет отпуск, будет свободное время. Если бы ты сказал… написал мне свои мысли по этому поводу. Я бы очень внимательно подумала над этим. Может, через месяц вернулась бы с новыми осознаниями. Пусть это будет в какой-нибудь необычной форме, чтобы не нарушать эти твои консультантские правила.

Она была мастером выкручиваться и обволакивать одновременно.

– Хорошо, – сдался он. – Я подумаю…

Позже, проверяя почту, она нашла письмо от него… «В какой-нибудь необычной форме»:

«Ух, ты! – был ее ответ на следующий день. – Мы, кстати, уже неделю без ссор. Точнее, девятый день. Это рекорд! Даже скучно как-то…»

Он свернул окно с письмом. Они стояли на развилке. Можно было пойти по нескольким направлениям…

Она села напротив меня, положила ногу на ногу. Черные лакированные сапоги, закрывавшие колени, плотно облегали стройные ноги, тоненькая шпилька, казалось, была не менее двадцати сантиметров. Длинные черные волосы. Глубокий вырез на груди украшен массивным золотым кулоном… Не переставая жевать жвачку, она глубоко вздохнула, нарочито небрежно слегка одернула короткое платье, что-то стряхнула с колен и, откинувшись на спинку стула, устремила взор куда-то поверх моего левого плеча.

Хотя время было раннее, складывалось ощущение, что она только что выпорхнула из самой гущи танцпола какого-нибудь VIP-клуба.

Ее звали Мадина. Редкое, красивое имя. По крайней мере я слышал его второй раз в жизни.

Разница в возрасте у нас была от силы в год. Может быть, два. Но это нам не мешало. Не это было главное. Я, по правде сказать, не сразу понял, что для нее являлось главным. Я был коуч. И даже не это было самым главным. Я был ее коуч. Вернее, даже не так. У нее теперь был свой коуч, свой собственный. В этом была некая завершенность… для нее. Маленький шажок на пути соответствия. Соответствия чему? Это тоже открылось мне не сразу. Но обо всем по порядку.