Андрей Вязов - Звездочет

Мы с Лешей начинаем брюзжать, точно недовольные жизнью старики. Друг беспрестанно матерится, ерзает на сиденье и нервно бубнит: «Как приедем в отель, тут же откупорим бутылку». Просто невозможно! Вначале этот утомительный перелет, поиски багажа, чертова жара, пот, стекающий по спине, с обеда ни крошки во рту… Мы едем вдоль каких-то пустырей, и я наблюдаю за ускользающим солнцем, которое медленно сползает вниз, окрашивая небо розоватым светом. Бегут деревья, мелькают рекламные щиты, а солнце все так же неспешно уходит на покой.

– Что это такое? – злится Леша. – Почему нет никаких телок?

Несказанное разочарование охватывает наши души. Никакой молодежи! Ни одной красивой девушки в автобусе! Да что же это такое?

Довольно зафырчав, автобус остановился возле небольшого добротно отделанного отеля. Снаружи красовалась вывеска красными неоновыми буквами, и все это смахивало на публичный дом. Бордель так бордель. Мне все равно, лишь бы скорее заселиться, выпить коньяку, и плотно поужинать.

Сумерки, притаившиеся возле стеклянных дверей отеля, словно подглядывали за происходящим внутри, создавая забавную иллюзию, будто ярко освещенный холл с людьми – большой террариум.

Портье, перемежая свою речь благодушными улыбками, какими и подобает угождать клиенту, дал нам пульт телевизора и ключ от номера. И в то же время я прекрасно осознавал, что стоит нам что-нибудь натворить, как эта милая улыбка мгновенно сменится злобной гримасой. Деньги и еще раз деньги. Именно они порождают эту угодливость.

Да все что угодно, ребята! Я и не рассчитываю на искреннее расположение к своей персоне.

Отель, интерьер которого оказался на удивление приличным, был выдержан в мягких кремовых тонах, мог гордиться вышколенным персоналом и неплохим баром, где мы так и не успели за весь отдых напиться.

На первом этаже – недорогой ресторан. Он создан для тех, кто любит получать все, не выходя из отеля, и чем-то напоминает мне столовую. Можно сидеть за столиком у окна и, потягивая пиво, наблюдать за купающимися в бассейне постояльцами.

Лифт, с огромным зеркалом и плоскими металлическими кнопками, загорающимися при нажатии красным ободком, по прибытии на третий этаж гостеприимно дзинькает, и у меня почему-то этот звук ассоциируется с Москвой семидесятых или, быть может, восьмидесятых годов, с Олимпиадой и Чебурашкой. Может, я сошел с ума?

В номере я тщетно пытаюсь включить свет. Не могу найти выключатель, пока Леша не догадывается, выдернув ключ из прорези замка, воспользоваться специальной карточкой. И тогда свет мгновенно вбирает в себя тьму.

Номером мы довольны. Балкон с пластиковыми столиком и стульями. Коридор со шкафами. Просторная комната с холодильником и двумя тумбочками, на одной из них – телевизор, другая стоит между кроватей, есть и бра. Мягкий желтоватый свет, льющийся с потолка, податливый ковер под ногами. Я беру видеокамеру и включаю запись.

– Скажи что-нибудь…

Леша начинает балагурить. Он трясет бутылкой коньяка, словно завоеванной наградой на каких-нибудь международных соревнованиях и ведет себя так, будто с тех пор он стал национальным героем. Леша утверждает, что его здесь все устраивает, но для полноты счастья не хватает шикарной блондинки, которая должна лежать в его койке. На этом я останавливаю запись и разливаю коньяк по стаканам. Пьем за хороший отдых. Несмотря на семь звезд, коньяк кажется мне ужасной отравой.

Раскладывать вещи неохота, поэтому мы отправляемся на поиски ресторанов. Стемнело, и мы бредем вдоль тростникового забора, за которым чернеет пустыми окнами строящееся здание, наверняка, какой-нибудь новый отель. Кажется, что там, кто-то есть.

Наш путь пролегает через безлюдную улицу, во тьме которой едва разбираешь, куда идешь. Ты ныряешь во мрак и изредка натыкаешься на одинокие фонари. Во тьме кровавыми буквами зловеще горит вывеска отеля.

Выбравшись на более оживленный перекресток, средоточие местного общепита, мы не решаемся выбрать какое-либо кафе, так как в большинстве случаев они заняты, да и не внушают нам никакого доверия. Я убеждаю Лешу, что лучше зайти в ближайший магазин и поужинать в номере, а завтра найти что-нибудь стоящее. Уже поздно, да и мы устали с дороги. Помимо фабрикатов, в магазине Леша покупает бутылку ирландского виски.

– Элитный как бы, – с гордостью подчеркивает он. – Как-нибудь разопьем…

На обратном пути я обращаю внимание на одноэтажное здание, давно требующее ремонта. В больших окнах горит яркий свет. За столом мужчины играют в карты. Припаркованная неподалеку серебристая BMW шестой серии диссонирует с этой убогой постройкой. Неужели владелец не боится, что его машину могут угнать или поцарапать?

Ужинаем на балконе. С него открывается неприятный вид на старое общежитие. Трехэтажное облезлое здание с машинами у входа, ждущими утилизации, с балконами, завешенными сохнущими простынями. Такое зрелище несколько портит общее впечатление об отеле. Это, как если бы усесться среди голодающих и, задумчиво взирая на их печальные лица, словно пытаясь понять, что же они могут испытывать, невозмутимо поглощать одно за другим изысканные яства.

Я открываю бутылку пива и пью его с таким видом, будто долгое время был лишен самого дорогого. Друг посмеивается и спрашивает, доволен ли я жизнью. Я киваю и снова наклоняю бутылку. На данный момент я самый счастливый человек в мире, желающий как можно дольше чувствовать приятный вкус этого хмельного напитка. В комнате горит яркий свет, балконная дверь настежь открыта, мы неспешно едим и беседуем, не догадываясь, что нас уже поджидает чудовищная неприятность.

И все бы хорошо, только досаждают назойливые комары. Их мерзкий писк меня нервирует, и вдобавок они то и дело меня кусают, вызывая нестерпимый зуд. Наконец, я не выдерживаю этой пытки и ухожу в комнату. У меня будто чесотка, до того комары искусали!

Завершив все приготовления ко сну, я гашу свет, желаю другу спокойной ночи и, представляя, каким же завтра я буду счастливым и бодрым, пытаюсь заснуть.

Но этот проклятый тоненький металлический писк! Он не дает никакого покоя! Полчища комаров переходят в стремительное наступление. Мне остается только укрыться одеялом с головой. Но как же я усну? Я дергаюсь всем телом как ненормальный, тщетно пытаясь отогнать этих кровопийц, и вот уже слышу сонную ругань Леши.

Не выдержав, я включаю бра и, прищурившись, оглядываюсь вокруг. Сколько же тут этих тварей!..

Мне не оставалось ничего иного, как перебить их. Я без устали расхаживал по комнате и убивал одного комара за другим. Правая ладонь горела от постоянных хлопков.

Леша все это время вместо того, чтобы помочь мне, ворочался в постели и с раздражением просил, чтобы я выключил свет. Он хотел оставить все как есть. Сейчас же! Сию минуту!