Александр Лисов - Петролеум фэнтези

Вы, наверное, уже стали догадываться, зачем мне нужна малогабаритная, компактная буровая установка. Если нет, то я вам скажу, исключительно только для того, чтобы незаметно для посторонних глаз при её помощи перепроверить имеющуюся у меня информацию. – продолжил я им объяснять свою идею.

– Ты что, собираешься бурить втихаря от всех? – на этот раз в разговор вмешался, не вытерпев, уже Юрий.

Я смотрел на всех на них и видел, что они не только начали заряжаться совершенно новой энергией, но и были готовы разорвать меня на части своими вопросами, и я решил их не останавливать, пусть скажут мне всё, что захотят и о чём думают. В этот момент для меня прежде всего была важна именно их первая реакция. Я знал, что всё, что будет сказано в первом порыве страстей, будет самым правильным и самым важным, ну, а если их мнение ещё совпадёт и с моим, то это будет предельно обнадёживающим для меня ответом на все мои вопросы, которые я задавал, прежде всего самому себе, неоднократно.

Все стали говорить одновременно, перебивая друг друга, но при этом все об одном. Если правильно обобщить и сформулировать их вопрос ко мне, то он звучал примерно так:

– Ну ты авантюрист, батенька? Такого мы от тебя не ожидали! Может, ты приоткроешь нам свои карты, а то как-то не укладывается в голове то, что ты задумал, и при чём тут мы?

Именно этого я и ожидал от них, а конкретно обвинения меня в авантюризме. И тут наши мысли срастались. Я прекрасно понимал, что моя идея находилась за гранью разумного, но я прекрасно знал, что миром правят авантюры, а если точнее, люди, являющиеся носителями этих самых идей. Мне приходилось встречаться с таким персонажами на первых этапах перестройки. Это были исключительно иностранцы, причём богатые и обладающие совершенно нестандартными решениями. В эпоху СССР для того, чтобы протолкнуть какую-то идею от её зарождения до превращения в реальный продукт, необходимо было написать сотни докладных записок и пройти десятки бюрократических кабинетов. А эти заграничные варяги имели совершенно отличный от нас образ мышления. Почти все их действия были направлены на получение наискорейшего результата, как технического, так и коммерческого. Я учился у них созидать и практически всегда проводил параллель для их сравнения с нашими советскими управленцами, всех в одинаковых серых костюмах, которые любили употреблять любимое ими слово «нет» или в лучшем случае «приходите завтра». Именно только работая с ними, я научился принимать быстрые и правильные решения, предполагающие только прогресс в развитии любой идеи. А самое главное, я научился от них, как правильно считать деньги, так как они все без исключения были предельно жадными и никогда личной выгоды не упускали и никогда не делились ей со своим окружением. Платили только то, что положено за твой труд, но ни копейкой больше.

– Мне кажется, что я начал улавливать смысл твоего плана. Тебе нужна буровая установка-невидимка, и у тебя есть какая-то геологическая карта, которую тебе удалось перекупить у продажных геологов, и тебе там нужно пробурить скважину, чтобы проверить предположения о нефтегазоносности данной структуры? – опять начал меня терзать Николай.

– Со всем не так, как ты думаешь, но близко. Невидимую буровую установку мы никогда не создадим, а вот вполне реальную и малогабаритную, которую можно было бы спрятать вовнутрь не привлекающего внимания, небольшого строения, типа сарая для сельскохозяйственных животных, ну, допустим, овец, вполне реально создать. Теперь учтите, я никогда никому не платил за геологические карты, никаким геологам и стараюсь с ними уже давно не иметь никаких отношений. То, что многие из них продажные, я с этим соглашусь. Но в моём случае информация не из их кругов. Вы же знаете, то что знает один геолог, об этом знают все. В моём случае нет никаких карт, никаких отчётов или просто служебных записей, всё было зачищено уже очень давно, а я об этом узнал совсем недавно. Доверяю ли я этой информации полностью? Это очень сложный вопрос. Человек, который поведал мне эту историю, был по жизни негодяем и предателем. Но перед смертью ему нужно было излить свою душу, и именно только мне, и больше никому. Он искал прощения за все свои прегрешения. А в таком порыве, который он испытывал в ту минуту, даже последние мерзавцы врать не будут. Поэтому я вам отвечу так, я больше ему верю, чем не верю. Но всё, что он мне рассказал, необходимо перепроверить, даже если у нас не будет этого куба. В конце концов, я буду искать способ, как обойтись и без него. Для меня подтверждение его рассказа является самой первичной и основной задачей.

– И что у тебя есть основания считать, что там есть нефть? – вновь продолжил Николай.

– Могу сказать вам лишь одно, там нефть есть, и дебиты могут быть не просто промышленными, а даже относящиеся к признаку уникального нефтяного месторождения. На этом, прошу вас, по части геологической структуры больше вопросов не задавайте. Я дал вам предельно допустимую информацию для этой стадии нашего разговора. Об остальном я просто пока обязан молчать. Наступит время, и вы всё узнаете первыми. Но мне кажется, что игра, которую я хочу затеять, надеюсь, что с вашим участием, стоит свеч.

У меня было ощущение, что я их окончательно заинтриговал своим рассказом и что они просто сидят в растерянности от услышанного.

Но Николай не сдавался и стал засыпать меня всё новыми и более настойчивыми вопросами:

– Ты хочешь сказать, что кто-то когда-то сделал открытие и об этом утаил? Да такого быть никогда не могло, на буровых работают бригады по тридцать-сорок человек, и там ничего не спрячешь.

– А с чего ты взял, что это дел рук буровиков, вернее, что этот человек был буровиком? Это могли быть совершенно случайные, проходящие мимо люди, – попытался я увести его мысли в сторону.

– Да ты сам только что об этом сказал, именно ты сообщил нам, что там есть нефть. И ты прекрасно это понимаешь, что уверенно может сказать о наличии или отсутствии нефти на предполагаемом геологическом объекте только буровик, только они видят нефть на кончике долота! А ты слишком уверенно говорил о нефти, а не о её признаках!

Это он, Николай, догадался, только он мог так быстро соображать, и именно он на сегодня в одном лице был для меня и лучший мой оппонент, и эксперт по недопущению нами возможных ошибок. Пусть он остаётся въедливым, неуступчивым и даже резким в своих вопросах и ответах, все эти его качества нам только пригодятся. Но именно в то мгновение я понял, что, делясь этой информацией даже с самыми близкими мне друзьями, мне нужно было быть предельно внимательным в каждом произносимом мною слове. Это мне в будущем обязательно пригодится. Я человек не суеверный, но мне в тот момент лучше было находиться подальше от всех случайностей. В то же время, как говорят, мне нужно было дожать ситуацию и склонить их окончательно на свою сторону. Всё, что я уже успел им сказать, должно было уложиться в их умах, и я ни в коем случае не хотел их впутывать в эту историю. Если они и примут решение начать вместе со мной развивать мою идею, то пусть они сделают это сами, без всякого моего давления.