Владимир Царицын - Зачердачный мир

– Я… я запомню, – пообещал Серёжка и зачем-то добавил, – Ваше Сиятельство.

Кот ухмыльнулся, он был, явно, польщён саном, присвоенным ему Серёжкой по незнанию и в результате растерянности, но, здраво рассудив, что подобное возвеличивание его персоны, пожалуй, станет помехой в общении, милостиво разрешил:

– Хорошо, Серёжка, можешь называть меня просто – Мурлон. Но, повторяю, никаких уменьшительных и ласкательных!

– Да-да, я помню, – кивнул Серёжка.

– Итак, Мурзя, ты все слышал, – начал Иванов, – видать, срок пришёл, коли Мерзавра совершила это дерзкое похищение.

– Конечно, пришёл, – согласился Мурлон, – собственно говоря, я думал, бабуля уже давно сменила тело. Я котенком был, а Мерзавра уже тогда выглядела полной развалиной. Шла по мостовой, так, скрип за версту слышен был. Постой… когда же это было, дай бог памяти?.. – кот поскрёб коготком между ушами.

– Послушайте, – встрял в разговор Серёжка, – прошу прощенья, но я совершенно не понимаю, о чём вы сейчас говорите.

– Дело в том, юноша, – стал объяснять Иванов, – что волшебники вовсе не бессмертны. Конечно, магия, которой они владеют, позволяет им продлить срок своей жизни лет до двухсот – двухсот пятидесяти. Но они, так же, как и обычные люди, стареют, обзаводятся хроническими заболеваниями. У них точно так же болят суставы, ухудшается слух, понижается острота зрения.

Многие волшебники, выработав жизненный ресурс, передают свои знания, накопленный опыт и магическую силу ученикам. Мезавра решает вопрос иначе. Она возжелала жить вечно, поэтому подыскивает подходящеё тело и переселяется в него. Так она проделывала неоднократно. Я думаю, что, в этот раз, новым телом Мерзавры должно стать тело вашей подруги Лены Кузнецовой.

– Но почему? – чуть не плача, спросил Серёжка, – Почему именно Ленка?..

– Я недаром спрашивал вас – умна ли ваша подруга и каков её характер. Мерзавра не хватает первое, подвернувшееся под руку, тело, она к этому вопросу подходит со всей ответственностью. Ведь, в выбранном теле ей придётся жить достаточно долго. Вот и просматривает она десятки, а может быть, и сотни, кандидатур. Подручные Мерзавры, по её заданию, перемещаются в наш мир и подбирают для своей повелительницы будущие жертвы…

– А почему именно к нам? – с обидой в голосе спросил Серёжка, – Неужели в мире Мерзавры нет таких девочек?

– Девочки там есть, – согласился Иван Иванович, – но таких, как в нашем мире – ни одной. Не могу сказать, что в Волшебном мире дурочки живут, но все они трусихи – это факт… Способность быстро усваивать информацию – немаловажный фактор в выборе объекта. Но сила характера играет основную роль. Мямли Мерзавре не нужны, а строгость и целеустремлённость легко преобразовать в жестокость и вседозволенность. Нужно лишь знать – за какие ниточки потянуть. А злая волшебница Мерзавра знает…

– Но, ведь Ленке только десять лет… недавно исполнилось, – напомнил Серёжка.

– А Мерзавре именно такие юные особы и нужны. Переселение в новое тело состоится не сразу. Выбранное тело ей нужно протестировать – проверить его на профпригодность и способность принять чужой разум, и, если что не так – перестроить под себя. Подготовить молодой организм к предстоящим перегрузкам. Но главное, что требуется Мерзавре – убить в девочке память о родных, близких и, – Иванов положил руку на Серёжкино плечо, – о друзьях. Ей необходимо искоренить ностальгию – тоску по родине, – которая ещё долго будет жить в душе девочки, ожесточить её сердце. А на всё это требуется определенное время… Но, кажется, мы его сейчас преступно тратим.

– Но вы же говорите, что время есть!

– И, тем не менее, торопиться надо. Обработка сознания Лены Кузнецовой начнется немедленно, и, если опоздать…, ваша подруга может просто не узнать вас. Или узнает, но не пожелает вернуться… Итак. – Иванов повернулся к Мурлону, – Девочку надо спасать! Как ты понимаешь, сам я туда идти не могу… – Бывший волшебник убедительно посмотрел Мурлону в глаза. Тот понимающе кивнул, – придётся тебе сопровождать Сережу в его поисках украденной Мерзаврой девочки. Хотелось бы, чтоб ты стал ему верным помощником и старшим товарищем, постарался бы уберечь юношу от всякого рода опасностей.

– Само собой! Сделаю всё, что в моих силах, – пообещал Мурлон, – ты меня знаешь… Ну, что, прямо сейчас и отправимся.

– А далеко идти? – спросил Серёжка.

– Не идти, а ехать, – поправил его Мурлон, – на метро поедем, потом на трамвае. Ну, а потом… немного и пешочком пройдёмся. Свежим воздухом подышим… Мне, как ты понимаешь, в таком виде разгуливать по городу не совсем… удобно. Придётся тебе меня в корзинке потаскать.

Мурлон снова принял свой прежний кошачий вид, а бывший волшебник Иванов, в который раз вздохнув, достал из-под стола красную пластмассовую корзину. В таких корзинах владельцы кошек и маленьких собачек обычно возят своих питомцев на дачу или к ветеринару.

– Удачи вам, ребята! – пожелал им на прощанье бывший волшебник.

В двери Серёжка обернулся. Близорукие глаза Ивана Ивановича уже не были похожи на яркие весенние цветы. Они словно выцвели, и в них была заметна грусть. Васильки завяли…

Мурлон оказался довольно тяжёлым котом. Благо, до метро идти было не так далеко, а остановка трамвая находилась в двух шагах от конечной станции.

– Теперь куда? – спросил Серёжка, спрыгнув с подножки трамвая и дождавшись, когда немногочисленные пассажиры разойдутся по своим делам, а ожидающие займут места и трамвай отъедет.

– Прямо через лесок, – ответил Мурлон. – Отойдёшь метров на сто, остановись. Дальше я сам пойду. Там, куда мы направляемся, цивилизации нет.

Так оно и было, в действительности – район, куда они с Мурлоном приехали, давно уже не отличался большим количеством жителей. Город Полыноград, расположенный на обоих берегах речки Полынки, которая, как и большинство рек, текла с юга на север, в один прекрасный момент (это случилось довольно давно, ещё до Серёжкиного рождения) по неизвестной никому причине стремительно двинулся на запад. Тянулся к Москве, что ли… Бывшие новостройки левобережья превратились в центр города, а на западной окраине полным ходом шло строительство новых кварталов и микрорайонов. Большинство жителей правобережья покинули свои дома и перебирались через Полынку, поближе к центру. Правобережный район пустел, лишь у самой реки ещё кто-то жил, а восточная окраина Полынограда превратилась в мёртвый город.

Лесок, по которому шёл Серёжка, сгибаясь под тяжестью корзины с Мурлоном – килограммов пять, не меньше – некогда был сквером. В нём, даже, качели с каруселями сохранились, но площадки перед аттракционами заросли травой и кустарником, а металлоконструкции изъела ржавчина.