Виктор Брусницин - Вечный двигатель

Вадим углядел летнее кафе, глаза зажглись:

– Ир, а что ты скажешь относительно бутылки красного вина?

– Что я скажу? – В Вадима уперся залихватский взгляд, в нем содержалась гордость собственным мужчиной. – Ты милый, вот что я скажу.

Направились в злачное. Мирное, открытое небу заведение, столик содержал приятную глазу бутыль, бокалы с вином и мороженым.

– Ты не догадалась? – «что ты скажешь относительно бутылки красного вина». Ну? Вспомни нашу игру, угадывали фразы из книг. Неужели забыла?

Ирина счастливо засмеялась:

– Господи, я дура! Конечно помню – «Хождение по мукам». Только погоди, по-моему, там шла речь о белом вине. Точно!.. Но согласись, Вадик, я выигрывала чаще.

– Безусловно. Впрочем, дело в романе вроде бы кончилось шипучим.

Молчали, пригоже было.

– Взгляни, какая славная у парня куртка, я давно Артемке хочу такую.

Вадим пустился укромно разглядывать деталь.

– О чем речь – справим… И тебе давненько ничего не приобретали.

– Вадька, ты забываешь, где я работаю.

– Ир, хочется сообразить тебе что-нибудь шикарное.

– Ну, посмотрим. (Согласитесь, не следует попирать естественные притязания мужчин.)

Тронулись обратно. Вадим положил руку на плечо Ирины, прижал, она послушно прильнула.

Лето. В знакомой уже комнате теснились Вадим с сыном. Папа усталым, но гордым движением снял очки, азартно глядел на некое сооружение. Младший внимательно, чуть приоткрыв рот, уставился туда же. На столе стоял агрегат, помещенный в стеклянный футляр размером со средний аквариум, поставленный вертикально. Сразу шли во взор колесо на короткой оси, что крутилось с постоянной скоростью, маятник, качающийся равномерно, пластины, вдоль которых и двигался маятник, еще некоторые детали. Изобретение безупречно функционировало.

О содеянном доложили Ирине, милостивая улыбка притулилась в уголках рта Вадима:

– Взгляни, матушка. Мы тут изладили вещь.

Снисходительно глянув на мужа и на показ пряча вздох, Ирина поплелась из кухни.

– Ну? – Уныло взирала на чудо, вытирала о фартук руки.

– Перпетуум мобиле, – имея смиренный вид, выразился Вадим.

Артем, гордо развалившись в компьютерном кресле, болтал ногой закинутой на другую. Снизошел:

– Вечный двигатель.

– Не морочьте меня, я только похожа на девочку. – Резво поменялись поза и тон. – Артем, уважаемый, как наши неприятности с историей?

Со стороны юноши последовало очередное молчаливое обращение к Господу. Раздался горячий, со сквознячком возмущения голос Вадима:

– Есть неиспользованная, но неистощимая сила – земное притяжение. Если применить принцип отталкивания одноименных полюсов, то… Словом, все создано на основе магнитов и концентрации сил с помощью компоновки определенных материалов.

– Вадик, я умоляю! – в Ирине прозвучало отчаяние.

– Артем, ну скажи! – у Вадима состоялась аналогичная эмоция.

– Не отвлекай Артема, у него история.

Артем величаво поднялся и глаголил:

– Мао сказал: истогия бесполезна, как погожнее лоно вдовы.

– Какой еще Мао!? – в голосе мамы послышалась угроза.

– Цзе дун! – с пафосом рассекретил Артем.

Ирина в пароксизме негодования молчаливо засопела, однако опала, очевидно, пытаясь соблюсти педагогику:

– Его счастье, что угодил в ад, иначе со временем я бы его оттрепала.

– Мао не дугак, он везде найдет тепленькое местечко, – продемонстрировал сынуля «еще тот».

– Вот что, остряк, – тон понизился и медь интонировала голос, – я не намерена рассуждать о… о всяких вдовах, но нас с папой ты рискуешь оставить сиротами.

Между тем Вадим теребил какие-то чертежи, его голос хорохористо звенел:

– Спонтанная вибрация магнитных полей, купировка силовых моментов – вот ключ! Реверсивный эффект конуса!

– Ты згя, ма, так скептически относишься к инженегной мысли, – пытался перевести речь отца Артем, но по молодости дал маху: – Опять же Мао сказал, в маленькую дыгку может дуть большой ветег.

– Послушайте, неуважаемый, – судя по тону, мама произошла явным демократом, просматривалась идиосинкразия на Мао, – ваши познания приобретают дурной колер! Вопрос о мерах встает решительно.

– А что я сказал! – субординация взяла верх, Артем сник. – Мам, ну такая бодяга эта истогия… А учителка! Ну дуга же кгомешная, у нее агийцы в опегах Вагнега поют.

Всплеск рук Ирины.

– Учительница, видите ли, дура! – Последовало обращение к Вадиму, сарказм и вопросительно-въедливый взгляд, правда, выдали сомнение в надежности и решимости товарища к урегулированию чего-либо: – Обратите внимание, мужчина, ваш сын о себе возомнил. Между нами, это ваш сын, мужчина!

Мужчина, оказывается, сидел на тахте и, грациозно раскачиваясь, с кожей уйдя в творчество популярной группы, мычал:

– Девушка Прасковья, из Подмосковья…

Раздался звук, он обнаружил в дверях фигуру младшенькой (Настасья существовала в позе: руки были уперты в поясницу, головка запальчиво вздернута):

– Боже мой, о чем ты, мамочка! Ты совершенно не можешь иметь голос, поскольку по теории этого… э-э… извините, субъекта (указующий жест совершил сальто, он – негодование) отнюдь не числишься человеком. Я полагаю, мы даже и не курицы.

– Не поняла! – Произнеслось врастяжку, почти басом, руки воинственно, как у дочери, уперлись в бока, взгляд Ирины на субъекта струился исподлобья. – Как это даже не курицы?

– Мам, – резко изменил тактику Артем, – там теогия одна. Совегшенно, газумеется, дугацкая – без истогички, я думаю, не обошлось… – Обернулся к сестре, прошипел: – Наушница.

Настасья обиженно развернулась, показывая полную несовместимость с социумом, и красноречиво вышла – голос, однако, донес скорбное:

– В каких условиях приходится существовать!

– Артем! – помпезно воскликнул папа, вытягиваясь в струну. – Будем иметь уважение к женщине.

– Нет, я требую объяснений (поза Ирины стала более чем угрожающая)! Я чувствую заговор!

– Иришь, – Вадим шел винтом, – издержки интернета, отсутствие целенаправленного отбора. Это возрастное.

Настя, оказывается, ничуть не уходила, а совершала некий маневр, ее прелестная мордашка высветилась в дверном проеме. Выразилась отрывисто и ехидно:

– Ха… ха… ха – я смеюсь и падаю!.. – Торжественно, олицетворяя картину крайней безнадежности, возвестила: – В его возрасте Билл Гейтс заработал миллионы!

Артем процедил Насте:

– Змея, змея, змея.

Вадим волновался:

– Не станем уподобляться… будем кооптироваться во имя…

Ирина монотонно и настойчиво, тыча указательным пальцем в пол и упершись туда же взглядом, настаивала:

– Я требую объяснений… сиюминутно… я – требую!

Артем хило цеплялся за позиции:

– Двойку мне истегичка ни за что влепила – узугпатогша.