Виктор Брусницин - Вечный двигатель

Настюха изящно массировала виски, чуть касаясь пальчиками (а-ля Фаина Раневская), локти высоко:

– Я таки не выдержу этот бедлам – в монастырь! – Вновь исчезла.

– Объяснений!!

Артем, выглянув в дверь и убедившись в отсутствии недруга, скучно разъяснил:

– Ма, женщины по той теогии – полубоги.

Ирина приподняла бровь:

– Только не говори, что и это сочинил кормчий.

Артем буркнул:

– Следуя теогии, мы вообще напгасно пгедставляем бога мужиком – это женщина. – Вероятно, не в силах скрыть чувства к историчке и сестре пасмурно добавил явно от себя: – Отсюда вся нелепость мига.

Либо из политеса, либо от пристрастия, по экспоненте переходя в крик, Вадим изложил:

– А не могу ли я изъявить нижайшую просьбу, чтоб все заткнулись!!! – И выдержав паузу, убийственно спокойно обратил ладони: – Оно – вертится.

Через какое-то время Ирина задумчиво рассматривала неугомонный агрегат, а муж вдохновенно – пока не осекли – пылил:

– Представляешь? Нефть, всякие там энергоносители становятся фитюлькой. Собственно, что энергоносители – дальше некуда… – Вадим достал джокера. – Ту шубу-то… ну, мы мечтали – первым делом.

Жена молча копала в маковке. Наконец, выдохнула:

– Чтоб никому ни полслова. Клянитесь моим здоровьем.

– Эти Бивис и Бадхед, мамуля, – не унималась Настька, семеня за матушкой, шествующей на кухню, – дом скоро превратят чёрти во что… – Шли театральные жесты. – Какой-то Чернобыль!

Ирина сдержанно наущала:

– Нюся, это генотип, данность, которую должно принимать и пестовать. Средствами по имени любовь.

– Я и говорю, эти Эдисоны… Мы, женщины, призваны индуцировать и корректировать. Им же во благо.

Ужин. Семья асинхронно хлопотлива и вместе с тем солидарна – Настасья заботливо подвигает к Артему хлеб, объявляет вдохновенно:

– Между прочим, Тёму на городскую олимпиаду по физике выдвинули.

Мама, не без елея:

– Как всегда, я все узнаю последней.

– Скромность – хламида героев! – патетически возвестила Настя, однако, тут же прыснула.

Подал голос Вадим:

– Физика мужчине все-таки больше к натуре. История, признаемся, штука пластилиновая, больше женского рода – я, помнится, тоже проблемы имел.

Ирина суховато подправила:

– Поостережемся с аналогиями.

– Оно – вертится, – вякнул Вадим.

Артем впрыснул энтузиазма:

– Если удачно с этой олимпиадой сложится, на всегоссийскую отпгавят. Это, пгактически, поступление в МГУ.

– Вау! – авангардно тявкнула Анастасия, предваряя философски-иронический подхалимаж. – На осине не растут апельсины.

Папа гордо сделал движение плечами, вероятно, уточняя, что в казуистическом смысле осина – он.

Лицо Насти вдруг проморозилось, взъярился взгляд:

– Тёма! А как же я, если ты уедешь?!

Артем замер, засим пошел громко хлопать веками, что означило обнаружение неучтенного отрицательного ингредиента надвигающейся перспективы. Последовало совместное молчание. Завершила операцию Ирина, умильно провозгласив:

– А вот за границу вчетвером на пару недель, куда-нибудь в Швейцарию – мечта!

– В Париж!! – немедленно вскипела Настя…

Предсонный разговор супругов в постели традиционно имел место, Ирина осведомилась:

– Как ты мыслишь дальнейшее продвижение?

– Ну, в патентное бюро заявку нужно подать, либо сразу соответствующий институт колупнуть. Так или иначе экспертиза потребуется.

– Только через твой труп – обдерут, как липку. Тебе ли не знать, мало морочился со своими изобретениями.

Последовало альковное сюсюканье. Подытожила Ирина строго и одновременно любя:

– В общем так, я сама вопрос провентилирую. Положись на меня.

Вадим, гася свет, послушно выполнил указание…

Утренний заяц мутационных величин – солнце лупило во всю стену – не нарушил строя общежития: существовала квелая суетня, невзрачные физиономии. Уже после завтрака Ирина настороженно заметила:

– Как-то все это сомнительно. Если дело верное, то главные сложности впереди – сплошь прилипалы.

Вадим ответил раздумчиво:

– Черт, а ведь я и не подумал. Дело в том, что вечный двигатель как изобретение обычным порядком никто рассматривать не будет. Тут нужен серьезный подход… Я бы Костю подключил. Он мужик ушлый… и свой.

Тот солнечный зверь, наш добрый знакомый, имел манеру шастать. Он прогуливался по утренним лицам людей, на которых было начертано, что им предстоит всякое, по умытым улицам и строениям, которые громоздились архитектурно, участливо и даже нужно, – он перемещался вообще, что обусловливало существование порядка вещей. В частности (если вы помните, мы живем при торжестве частного), заяц озарил некую вывеску, которая задиристо гласила: Ателье пошива «На широкий вкус». Клюнем и поинтересуемся, что имеется в виду.

Посетителями мы оказались не единственными. Подле приемщицы, которая имела озабоченную мину, напряженно стояла не иначе заказчица и предъявляла претензию, на что работник заведения технично урезонивала в том смысле, что хозяйка уже разбирается – при этом она тыкала пальцем куда-то в кулуары – и все будет в ажуре.

А последуем-ка указанию, и даже внедримся за некую невзрачную дверь с вывеской «Директор». Именно за ней в небольшом эрзац-кабинете мы обнаружим Ирину (получается, бизнес-леди невеликого масштаба, хозяйка), наполненном образцами материалов, за неуютным столом с бесшабашной грудой квитанций и иных бумажек. К ней, облокотившись на стол, по-свойски наклонилась работница в халате, с чуть заметной брезгливостью крутила в руках некое изделие:

– Ирин, ну что с нее возьмешь – девка только колледж закончила. Ну напортачила. Здесь ужмем, сюда присобачим – первый раз что ли?

– Да я понимаю. Но как не пожурить – молодой нерв надо в досаде держать. И заказчица оторва… В общем, ты сама разберись – я нынче квелая.

– Ирина Григорьевна! – прибежал из закромов голос, впорхнула непосредственная дама из тех что нравятся. – Слышь, Ирка (шлепнула между делом по заду согнувшуюся), чурачки подкатили, приличный драпешник фарцуют. По сходной цене.

– Меня уволь… Девочки, ей богу я сегодня далеко, сами порулите.

– Заметано.

– Новый что ли образовался? – поинтересовалась разогнувшаяся.

– О чем ты, Лёль. Не хватало еще и о мужиках голове болеть. – Скомкано улыбнулась. – Вы, девчата, идите, у меня действительно серьезное.

Женщины сочувственно ушли. Ирина сняла трубку:

– Константина Аркадьевича можно?

Будем доводить дело до конца, коли взялись наблюдать за Ириной. Итак, дама уже на улице (перед выходом из заведения, заметим, были сделаны косметические коррективы в лице и весьма критический осмотр целого) – не так уж длительно пройдясь и завернув за угол, направилась довольно целеустремленно к некоему объекту, коим случился не слабый автомобиль, притулившийся к обочине. В агрегате сидел мужчина – понятно, что Константин. Живое, улыбчивое лицо, аккуратно повязанный галстук вкусного узора – неназойливый респект. Открыл дверцу, не выходя, и… поцелуй… Ага, скажем себе!.. Сразу тронулись, по-видимому, церемония встречи давно отстроена. А и послушаем помимо прочего: